Пестрые истории - читать онлайн книгу. Автор: Иштван Рат-Вег cтр.№ 37

Политическими эти заключенные не могли быть ни в коем случае — тех поглотили казематы Куфштейна и Шпильберга, кстати, вместе с их венгерскими собратьями. В то же время массовость пересылки узников указывает на то, что мужчин с «дурными наклонностями» не по одиночке вылавливали по всей Ломбардии, а захватили сразу какую-то их организацию.

Сегедская крепость тоже не была каким-то богоугодным исправительным заведением, это была тюрьма достаточно строгого режима. Порядки в ней в общем походили на современные учреждения системы исполнения наказаний. Большинство заключенных обучали ткацкому делу, других — столярному, токарному, шорному, учили и переучивали даже на резчиков по дереву. По утрам — построение, молитва, потом ра-бота (в это время разговаривать запрещалось), в полдень опять долгая молитва и умеренный обед, вечером опять построение и молитва, а ужина — нет. Они зарабатывали немного денег, но половину у них вычитали по статье за износ одежды, а на оставшиеся деньги заключенные покупали себе сухари, молоко и, может быть, что-то на ужин.

Дисциплинарные наказания: кандалы, сырой и темный карцер, содержание на хлебе и воде, битье палками.

Послабления: свои изделия могли продавать из-за решетки местным жителям; на Рождество разыгрывали драматические представления страстей Христовых; по вечерам вместо ужина разрешалось петь, тогда собиралась большая толпа под окнами. За хорошее поведение в сопровождении тюремщика выпускали на ближайшее озеро ловить зеленых лягушек.

Это было все, что напоминало утерянную родину: участие в самодеятельных спектаклях, оперные арии, лягушачьи лапки.

После разгрома национально-освободительного движения у государства было много других забот, заниматься тайнами заключенных итальянцев руки не доходили. Современное им поколение поумирало, в Сегеде даже память о них стерлась.

И все же, кем были эти заключенные? Возможно, мне удалось напасть на след хотя бы части из них.

В Ломбардии полицейские ищейки австрийского правительства в первую очередь охотились за политическими объединениями, остальными даже не интересовались. Часть итальянской молодежи оказалась «с брачком»: не идеи свободы питали их — в них бушевала дикая энергия вседозволенности. Пользуясь невмешательством полиции, они сбивались в ветреные хулиганствующие компании. Таковым было миланское «Compagnia della Терра», «Газонное общество». Свое название оно получило потому, что с наступлением темноты его члены собирались на травяных площадках и уже оттуда отправлялись бесчинствовать по ночам. По их правилам они были обязаны избивать всякого, кто в ночной темноте попадался им под руку.

Председательствовал в обществе один барон, а членами общества были юные дворяне, но они принимали сверстников и из других сословий, если те проходили испытания на кулачные таланты. И все же члены общества делились на два разряда: на «благородных» и «простых». Друг друга узнавали по тайному знаку: если один сжимал вместе обе руки, то другой правой рукой касался левого бока, словно бы хватаясь за шпагу.

Поскольку они бесчинствовали какое-то время беспрепятственно, то, совсем обнаглев, уже не удовлетворялись уличными драками и начали вламываться в семейные дома. Если у кого-то из их приятелей была замужняя любовница, а муж что-то подозревал, то они «наводили порядок» в развороченном гнезде, согласно своему уставу, изрядно отколотив мужа. Муж от стыда не смел заявлять в полицию, страшась повторения взбучки, и поднятые было волны в семейной жизни утихали.

Дальше больше. В Милане было полно самостоятельно промышляющих на поприще любви дам, из них набирали ночью с десяток и в закрытых экипажах уносились с ними в загородное имение председателя.

Что там с ними вытворяли — к делу не относится. Главное, что из этого вышел большой скандал. Полиция была вынуждена открыть глаза, схватить молодцов с бушующим жаром в крови и посадить под замок всех «рыцарей газона». Наверное, сегедские арестанты как раз и были из этого общества. Мой источник ^[30] завершает их историю тем, что заключенных отправили в Венгрию, в сегедскую и комаромскую тюрьмы.

По Комарому у меня нет сведений, возможно, туда они и не попали, а вот насчет сегедских заключенных ответ дает указ императора Франца, в котором определенно говорится именно о ломбардцах. Итак, это были не политические, а неугомонные «золотые» детки-недоросли паразитических классов. Вряд ли они заслуживают сочувствия, но все же грубый деспотизм властной тирании лишал их человеческих прав, полагающихся даже преступнику.

Теперь должно вернуться к речи Кошута, в которой он назвал бесчестием для Венгрии высылку сюда «fex hominum». Это был не первый случай. Еще Мария Терезия сплавляла на корабле в Банат несчастных девиц легкого поведения.

То же самое проделал Иосиф II с австрийским «мужским отребьем». В этом правителе несчастным образом перемешались просвещенность с укоренившимся деспотизмом тирана. Вне сомнения, он хотел добра, когда под влиянием теории Беккариа ^[31] отменил смертную казнь. Однако же в силу деспотического своеволия он, в противовес своим советникам, вместо смертной казни ввел бурлачество. Его указ от 30 октября 1786 года гласил:

Указ дополнялся инструкцией об исполнении, согласно которой осужденных на бурлачество злодеев надлежало посылать в Венгрию. Что означало это наказание, свет узнал из своеобразного официального сообщения. Придворная канцелярия разослала венгерским властям циркуляр, датированный 27 марта 1787 года, в поддержку высочайшей теории устрашения. Венгерские газеты «Hazank» («Отечество») и «Kiilfold» («Зарубежье») за 1869 год опубликовали наиболее интересные отрывки этого официального сообщения.