Феномены древней культуры востока Северной Азии - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Попов cтр.№ 65

Очевидно также, что эти идиомы путём диффузии через другие этносы добрались до Нижнеамурья не раньше XXI века н. э., да и то с помощью самой книги Голана, на которую первым обратил внимание я, а не сами северяне или «прославители» их великого древнего прошлого – академисты. И это невероятно, и не могло быть никогда, даже если бы это утверждал не только сам Голан, а и все академики сразу. Но, к удивлению, они этого и не утверждают, считая, что все археологические культуры неолита Нижнего Амура были самостоятельными и никакой связи с семитическим, таким дальним Ближним Востоком, не имели ни путём диффузии, ни через книгу А. Голана тем более. Все культуры неолита они, не сомневаясь, отдали древним предкам КМНС (коренным малым народам Севера), чем и произвели «научную» фальсификацию древней истории Нижнего Амура.

Но как же отнестись к тезису А. Голана о диффузии символов из Передней Азии, считай, повсюду? Здесь возникает парадоксальная ситуация. Это можно объяснить и с научной точки зрения, и с ненаучной, и с политической.

Дело в том, что Голан в своей книге словом не обмолвился о петроглифах Сикачи-Аляна, об антропоморфных масках-личинах и других многочисленных символах на Вознесенской керамике. Как бывший советский учёный, он прекрасно знал о них и в своём труде многократно упоминал и академика Окладникова, и верования наших северян, и саму нанайскую сказку о трёх солнцах и стрелке, который убил два из них.

Задолго до выхода монографии «Миф и Символ» были опубликованы и работы Окладникова по сикачи-алянским петроглифам и Вознесенской керамике. Наверняка он был знаком с ними, но в своей книге ни одного петроглифа или орнамента не опубликовал. Вот вам и чистота научного исследования! Однако понятно, что они не вписывались в его основополагающую концепцию – о приоритете семитического Ближнего Востока и Передней Азии в мировой культуре. Покажи Голан эти петроглифы, и закачалась бы эта концепция, да и издание самой книги было бы поставлено под вопрос. Священное положение Западной исторической школы, что Сибирь и Дальний Восток – земли неисторические, нельзя было поставить под сомнение даже ему.

Петроглифика и керамика неолита Нижнего Амура стала для Голана камнем преткновения, как и для всей Западной науки. Не мог он этим и порушить те нагромождения «научных» фальсификатов на берегах Амура, которые создали доморощенные академики под руководством западных учителей. В благодарность за это они продолжают служить идее-фикс, развивая её вопреки исторической истине. Голан на это прикрыл глаза. А дальневосточные историки, в свою очередь, прикрыли его книгу, редко ссылаясь на неё лишь по второстепенным вопросам. Создалось приемлемое для академистов равновесие, соответствующее известной формуле: «История – это ложь, с которой все согласны». Постижение книги для них грозило поражением «историко-истерическим параличом» от несоответствия содержания её и их измышлений.

Сикачи-Алянские петроглифы фактически выведены из международного научного оборота. Зарубежные исследователи практически не изучают их, хотя археологическими работами на Нижнем Амуре занимаются. Первый и последний, кто интересовался ими в 1899 г., был американский археолог Бертольд Ляуфер. Мнение его о происхождении петроглифов полностью разошлось с мнением академика Окладникова.

Не случайно Запад отказался и от великолепно изданной книги его на английском языке «Древнее искусство Приамурья». На петроглифы он наложил негласное табу, нарушая второй закон учёных-историков, определённый ещё Цицероном: 1. Не сметь сказать никакой лжи. 2. Не сметь умолчать никакой правды.

Петроглифы в настоящее время остаются в тени науки. Как-то решаются вопросы сохранения их с помощью зарубежных технологий, но нет даже попыток выявления новых и дальнейшего их изучения.

В этой патологической ситуации у меня постепенно выкристаллизовалась мысль о важнейшем значении сикачи-алянских петролифов и Вознесенской керамики в понимании сущности неолитической эпохи в Евразии и места в ней индоевропейской культуры. Похоже, без справедливой оценки Нижнеамурского неолитического феномена и определения его места в мировой истории неолита не придётся считать её подлинной. А для этого необходимо признать Вознесенскую археологическую культуру индоевропейской. Это неизбежно привело бы к пересмотру происхождения раннеземледельческой якобы семитической культуры Ближнего Востока и Передней Азии. Более того, всю культуру раннего неолитического мира пришлось бы заслуженно отдать индоевропейцам, а возникновение семитских и других этносов с их заимствованными у индоевропейцев культурами отнести ко II–I тысячелетию до н. э. Именно это Ю.Д. Петуховым было научно доказано и изложено в ряде книг. Вознесенская и Ближневосточная культуры существовали практически в одно время – IV–III тыс. до н. э, но имели под собой различный экономический уклад. Первый был земледельческим, второй, бывшим земледельческим, но на новом месте жительства – рыболовным. Казалось бы, должны быть различными и религия, и материальная культура с символикой и керамикой. Но оказалось, что и на Амуре жизнью людей правила всё та же Великая Богиня, а символические графемы в изображениях оставались не просто аналогичными, а иногда идентичными. Из этого можно сделать только один вывод, что прародина индоевропейцев в неолите была везде, как и их культура, т. к. они представляли единый сформировавшийся цивилизованный первоэтнос (супенэтнос) на планете. Другое дело – искать первородину их, которая, по данным Ю.Д. Петухова, была на Ближнем Востоке, а по утверждению А.А. Клёсова, на Балканах в XII тысячелетии до н. э., что, очевидно, непринципиально, т. к. эти культуры были тесно связаны между собой.

На Нижний Амур индоевропейцы мигрировали в IV–III тысячелетии до н. э., видимо, из южных регионов России или Триполья-Кукутени. Этот пункт миграции был самым отдалённым. Вначале они добрались до Байкала, откуда начинаются истоки Амура, а далее по этой исторической дороге, использовавшейся людьми ещё с палеолита, попали и на Нижний Амур, где и основали равную европейским Вознесенскую культуру. Европеоиды здесь явились этно-культурно-языковым ядром, который и запустил этногенез т. н. коренных северян, находившихся на стадии архантропов-неардерталоидов. Ко II–I тысячелетию в результате гибридизации между ними, а затем полной ассимиляции европеоидов, северяне получили от них путёвку в двойное сапиентное качество, закончившееся образованием современных северных этносов. Однако культура европеоидов, заимствованная ими, стечением времени в значительной степени была утрачена, в связи с чем до девятнадцатого века н. э. они находились практически в диком состоянии.

Восточное направление миграции европеоидов в IV–III тыс. до н. э. доказал Ю.Д. Петухов и А.А. Клёсов с помощью ДНК-генеалогии. А многочисленные аналогии в символике неолита Нижнего Амура и Триполья, иногда до степени идентичности, подтверждаёт это утверждение. С другой стороны, они указывают на большую ценность новой науки – ДНК-генеалогии в определении путей и времени миграции по планете первого суперэтноса русов-европеоидов, а затем и других предэтносов и образовавшихся новых этносов.

В доказательство этому перечисляю некоторые аналогии и идентичности символики западного неолита Передней Азии, Юга России, Центральной Европы и культуры неолита Нижнего Амура. Этот ещё не полный список символов представлен именно фотофактами, а не камланиями академистов, что и служит истиной в последней инстанции. Перечень нижнеамурских (некоторые артефакты содержат по 2–3 символа) символов: