Кровавый век - читать онлайн книгу. Автор: Мирослав Попович cтр.№ 72

Страница

А как же с социалистической революцией? Здесь Ленин полностью разделяет взгляды «классиков марксизма». «Социальный переворот не может быть объединенным действием пролетариев всех стран по той простой причине, что большинство стран и большинство населения земли до сих пор еще стоят даже не на капиталистической или только в начале капиталистической степени развития… Для социализма созрели лишь передовые страны Запада и Северной Америки, и в письме Энгельса к Каутскому… П. Киевский может прочитать конкретную иллюстрацию той… «мысли», что мечтать об «объединенных действиях пролетариев всех стран» значит откладывать социализм до греческих календ, то есть до «никогда». Социализм осуществят объединенными усилиями пролетарии не всех, а меньшинства стран, которые дошли до степени развития передового капитализма… В этих передовых странах (Англии, Франции, Германии и др.) национальный вопрос давно разрешен, национальная общность давно изжила себя, «общенациональных задач» объективно нет. Именно поэтому в этих странах можно теперь же «взорвать» национальную общность, установить общность классовую». ^[150] Далее Ленин говорит (ссылаясь на Энгельса) даже о возможности войны национально-революционной Индии против социалистически революционной Англии, именно в этом видя «неравномерность». «Если они (неразвитые и подавленные нации. – М. П.) пользуются даже таким, в сравнении с социальной революцией совсем маленьким, кризисом империалистической буржуазии, как война 1915–1916 гг., для восстаний (колонии, Ирландия), то нет сомнения, что тем более большим кризисом гражданской войны в передовых странах они воспользуются для восстаний». ^[151]

Вот и вся тайна «закона неравномерности развития капитализма». Ни о какой победе социализма в отсталых странах типа России здесь нет и речи.

В ходу у социалистов была также и формула «россиянин начнет, немец закончит». Все это ужасно напоминает рассуждение Энгельса о близости победы социалистов в Германии, в частности в случае войны. Энгельс, стоит напомнить, считал, что для социал-демократов наилучшим способом осуществить социалистическую революцию будет взятие власти для победного завершения войны против России и ее союзников. Так, как это импульсивно делала Парижская коммуна. Поздней осенью 1916 г., за несколько месяцев до Февральской революции, никаких других прогнозов и проектов относительно социалистического переворота у Ленина не было. Самым вероятным кандидатом на социалистическую революцию оставались Германия и Австрия, самыми реакционными странами – страны Антанты. А вообще, левые социал-демократы большевистского типа должны были бороться за поражение собственных стран аж до тех пор, пока не возьмут власть.

И вот пришел семнадцатый год, а с ним развал российской армии и государственности, – и стратегия Ленина круто изменилась. Суть этих изменений Ленин просуммировал позже, за год до смерти, в заметках по поводу записок Н. Суханова (Гиммера), русского левого меньшевика. Заметки под названием «О нашей революции» были напечатаны в мае 1923 г. и принадлежат к последним документам, которые продиктовал смертельно больной вождь.

Грубо ругая «пугливых реформистов», которые «боятся отступить от буржуазии», заявляя публично, что «тех, кто думает так, своевременно было бы объявить просто дураками», ^[152] Ленин постоянно полемизирует с бывшими коллегами по Интернационалу: «Для создания социализма, говорите вы, – требуется цивилизованность. Ну а почему мы не могли сначала создать такие предпосылки цивилизованности у себя, как изгнание помещиков и изгнание российских капиталистов, а затем уже начать движение к социализму?.. Помнится, Наполеон писал: “On s’engage et puis… on voit”. В свободном русском переводе это значит: «Сначала нужно ввязаться в серьезный бой, а там уже видно будет». Вот мы и ввязались сначала в октябре 1917 г. в серьезный бой, а там уже увидели такие детали развития (с точки зрения мировой истории это, конечно, детали), как Брестский мир, или НЭП и тому подобное. И в настоящее время уже нет сомнений, что в основном мы одержали победу… Нашим европейским мещанам и не снится, что последующие революции в неизмеримо более богатых населением и неизмеримо больших по разнообразию социальных условий странах Востока будут подносить им, несомненно, больше своеобразия, чем русская революция». ^[153]

Несомненно, что и в 1916 г., и позже Ленин считал неслыханно кровавую планетарную Великую войну «совсем маленьким кризисом мировой буржуазии» по сравнению с ожидаемой грандиозной общечеловеческой катастрофой – «революционным переходом человечества к социализму». Лозунги демократии и национального освобождения целиком и полностью принадлежали к эпохе, которая предшествовала этой апокалиптической катастрофе, и в период «мировой пролетарской революции» могли быть использованы лишь для привлечения «стран Востока» и им подобных союзников к борьбе против Запада.

Союзником, подобным «странам Востока», «европейской колонией Антанты» в представлении Ленина стала также и побежденная Германия.

Российские большевики возлагали надежды в первую очередь на революцию в Германии. Революционные события в России, безусловно, оказали влияние на Германию, как и на всю Европу.

По российскому сценарию в канун выборов в Учредительное собрание Германии, 5–12 января 1919 г., группой ультралевых была сделана попытка коммунистического переворота – 6 января Карл Либкнехт подписал документ об отстранении правительства Эберта – Шейдемана и передаче власти Революционному комитету. Но путч «спартаковцев» был легко задушен, и 19 января состоялись выборы в Учредительное собрание. Участие в них приняло 35 млн человек – 83 % всех избирателей. Социал-демократическая партия Эберта – Шейдемана получила 38 % голосов, левая Независимая СДПГ Гаазе – Каутского – 8 %; «спартаковцы» (коммунисты) не имели шансов пройти 5 %-ный барьер и бойкотировали выборы.

Правые партии набрали приблизительно 16,6 млн голосов, ^[154] то есть 47,5 % – больше, чем обе социал-демократических партии вместе.

Страница