Кавказская война. В 5 томах. Том 1. От древнейших времен до Ермолова - читать онлайн книгу. Автор: Василий Потто cтр.№ 92

Предложение Карягина было принято единодушно. Обоз оставили на разграбление неприятелю, но фальконеты, добытые с боя, тщательно зарыли в землю, чтобы их не нашли персияне. Затем, помолившись Богу, зарядили картечью орудия, забрали на носилки раненых и тихо, без шума, в самую полночь на двадцать девятое июня, выступили из лагеря.

По недостатку лошадей егеря тащили орудия на лямках. Верхами ехали только три раненые офицера: Карягин, Котляревский и поручик Ладинский, да и то потому, что солдаты сами не допустили их спешиться, обещая на руках вытаскивать пушки, где это будет нужно. И мы увидим дальше, как честно исполнили они свое обещание.

Пользуясь темнотой ночи и горными трущобами, Юзбаш некоторое время вел отряд совершенно скрытно. Но персияне скоро заметили исчезновение русского отряда и даже напали на след, и только непроглядная темень, буря и особенно ловкость проводника еще раз спасли отряд Карягина от возможности истребления. К свету он был уже у стен Шах-Булаха, занятого небольшим персидским гарнизоном, и, пользуясь тем, что там все еще спали, не помышляя о близости русских, сделал залп из орудий, разбил железные ворота и, кинувшись на приступ, через десять минут овладел крепостью. Начальник ее, Эмир-хан, родственник наследного персидского принца, был убит, и тело его осталось в руках русских.

Едва отгремели раскаты последних выстрелов, как вся персидская армия, по пятам преследовавшая Карягина, показалась в виду Шах-Булаха. Карягин приготовился к бою. Но прошел час, другой томительного ожидания – и, вместо штурмовых колонн, перед стенами замка появились персидские парламентеры. Аббас-Мирза обращался к великодушию Карягина и просил о выдаче тела убитого родственника.

– С удовольствием исполню желание его высочества, – ответил Карягин, – но с тем, чтобы и нам были выданы все наши пленные солдаты, захваченные в экспедиции Лисенкова.

– Шах-Заде (наследник) это предвидел, – возразил персиянин, – и поручил мне передать искреннее его сожаление. Русские солдаты все до последнего человека легли на месте сражения, а офицер на другой день умер от раны.

Это была ложь; и прежде всего сам Лисенков, как было известно, находился в персидском лагере; тем не менее Карягин приказал выдать тело убитого хана и только прибавил:

– Скажите принцу, что я ему верю, но что у нас есть старая пословица: «Кто солжет, тому да будет стыдно», наследник же обширной персидской монархии краснеть перед нами, конечно, не захочет.

Тем переговоры и окончились. Персидская армия обложила замок и начала блокаду, рассчитывая голодом принудить Карягина сдаться. Четыре дня питались осажденные травой и конским мясом, но наконец съедены были и эти скудные запасы. Тогда Юзбаш явился с новой неоценимой услугой: он ночью вышел из крепости и, пробравшись в армянские аулы, известил Цицианова о положении отряда. «Если ваше сиятельство не поспешит на помощь, – писал при этом Карягин, – то отряд погибнет не от сдачи, к которой не приступлю, но от голода».

Донесение это сильно встревожило князя Цицианова, не имевшего при себе ни войск, ни продовольствия, чтобы идти на выручку.

«В отчаянии неслыханном, – писал он Каряги-ну, – прошу вас подкрепить духом солдат, а Бога прошу подкрепить вас лично. Если чудесами Божьими вы получите облегчение как-нибудь от участи вашей, для меня страшной, то постарайтесь меня успокоить для того, что мое прискорбие превышает всякое воображение».

Письмо это было доставлено тем же Юзбашем, который благополучно возвратился в замок, принеся с собой и небольшое количество провизии. Карягин разделил этот запрос поровну между всеми чинами гарнизона, но его хватило только на сутки. Юзбаш стал отправляться тогда уже не один, а с целыми командами, которые счастливо проводил по ночам мимо персидского лагеря. Однажды русская колонна, впрочем, даже наткнулась на конный неприятельский разъезд; но, к счастью, густой туман позволил солдатам устроить засаду. Как тигры бросились они на персиян и в несколько секунд истребили всех без выстрела, одними штыками. Чтобы скрыть следы этого побоища, они забрали лошадей с собой, кровь на земле засыпали, а убитых стащили в овраг, где закидали землей и кустарником. В персидском лагере так ничего и не узнали об участи погибшего разъезда.

Несколько подобных экскурсий позволили Карягину продержаться еще целую неделю без особенной крайности. Наконец Аббас-Мирза, потеряв терпение, предложил Карягину большие награды и почести, если он согласится перейти в персидскую службу и сдаст Шах-Булах, обещая, что никому из русских не будет нанесено ни малейшей обиды. Карягин просил четыре дня на размышление, но с тем, чтобы Аббас-Мирза во все эти дни продовольствовал русских съестными припасами. Аббас-Мирза согласился, и русский отряд, исправно получая от персиян все необходимое, отдохнул и оправился.

Между тем истек последний день перемирия, и к вечеру Аббас-Мирза прислал спросить Карягина о его решении. «Завтра утром пускай его высочество займет Шах-Булах», – ответил Карягин. Как увидим, он сдержал свое слово.

Едва наступила ночь, как весь отряд, руководимый опять Юзбашем, вышел из Шах-Булаха, решившись перебраться в другую крепость, Мухрат, которая по гористому местоположению и близости к Елизаветполю была удобнее для защиты. Окольными дорогами, по горам и трущобам, отряду удалось обойти персидские посты так скрытно, что неприятель заметил обман Карягина только под утро, когда авангард Котляревского, составленный исключительно из одних раненых солдат и офицеров, уже был в Мухрате, а сам Карягин с остальными людьми и с пушками успел миновать опасные горные ущелья. Если бы Карягин и его солдаты не были проникнуты поистине геройским духом, то, кажется, одних местных трудностей было бы довольно, чтобы сделать совершенно невозможным все предприятие. Вот, например, один из эпизодов этого перехода, факт, стоящий одиноко даже и в истории кавказской армии.

В то время, когда отряд еще шел по горам, дорогу пересекла глубокая промоина, через которую невозможно было переправить орудий. Перед ней остановились в недоумении. Но находчивость кавказского солдата и безграничное его самопожертвование выручили и из этой беды.

Ребята! – крикнул вдруг батальонный запевала Сидоров. – Чего же стоять и задумываться? Стоя города не возьмешь, лучше послушайте, что я скажу вам: у нашего брата пушка – барыня, а барыне надо помочь; так перекатим-ка ее на ружьях".

Одобрительный шум пошел по рядам батальона. Несколько ружей тотчас же были воткнуты в землю штыками и образовали сваи, несколько других положены на них, как переводины, несколько солдат подперли их плечами, и импровизированный мост был готов. Первая пушка разом перелетела по этому в буквальном смысле живому мосту и только слегка помяла молодецкие плечи, но вторая сорвалась и со всего размаху ударила колесом по голове двух солдат. Пушка была спасена, но люди заплатили за это своей жизнью. В числе их был и батальонный запевала Гаврила Сидоров.

Как ни торопился отряд с отступлением, однако же солдаты успели вырыть глубокую могилу, в которую офицеры на руках опустили тела погибших сослуживцев. Сам Карягин благословил этот последний приют почивших героев и поклонился ему до земли.