Красный флаг. История коммунизма - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Пристланд cтр.№ 146

Возможно, еще большее влияние на ситуацию в мире оказали перемены во внешней политике США. В 1953 году, когда СССР начал постепенно отходить от сталинской политики манихейства, новая администрация президента Эйзенхауэра взяла курс на «реальную политику», по крайней мере, по отношению к странам третьего мира. Администрация осознавала, что антизападные чувства обострились в результате «обострения расовых чувств, антиколониализма, возросшей степени национализма, народных требований быстрого социального и экономического прогресса» и других глубоко укоренившихся причин . Иногда власти США признавали: им необходимо завладеть умами и сердцами людей третьего мира, отдалить националистов коммунизма. Но «мягкая линия» была менее свойственна Политике администрации Эйзенхауэра, чем применение силы, Часто в форме военной помощи сильным руководителям и диктаторам. Госсекретарь США Джон Даллес был убежден в том, что коммунизм представлял собой «международный заговор, а не национальное движение» (даже в Латинской Америке все еще чувствуя причастность Советов), поэтому он настаивал на решительных действиях .

Одним из основных принципов стратегии холодной войны при Эйзенхауэре, применявшихся по отношению к третьему миру, было использование ЦРУ для организации государственных переворотов и свержения националистов, которых подозревали в близкой связи с коммунизмом. Первой мишенью стал избранный народом премьер-министр Ирана Мохаммед Моссадык. Опасаясь того, что он осуществит нефтяные поставки в СССР, ЦРУ организовало его свержение в 1953 году ^[667].

Однако Моссадык не был единственным подозреваемым. США столкнулись на Ближнем Востоке сразу с несколькими националистическими лидерами, стремившимися подавить европейское влияние и создать стратегический союз с СССР. Иногда вмешательство США сопровождалось успехом. Так, например, они оградили режим ливанского президента Камиля Шамуна от его радикальных соперников ^[668]. В других случаях дела шли не так просто: Насер национализировал Суэцкий канал в 1956 году, тем самым спровоцировав вторжение в Египет Британии, Франции и Израиля, окончившееся безрезультатно.

К 1950-м годам США все больше приближались к государству, представшему в глазах националистов третьего мира как вопиющий случай империализма и расизма. Этим государством была Южно-Африканская республика. Несмотря на предупреждения ЦРУ о растущей оппозиции апартеиду, отношения США и ЮАР в 1950-е годы только укрепились: Вашингтон искал новые стратегические и экономические преимущества.

Пожалуй, самый яркий пример того, как США перетянули на себя одеяло европейских империй в третьем мире, явил собой Вьетнам. Президент Рузвельт враждебно относился к продолжавшемуся там после Второй мировой войны французскому правлению, но в 1950 году Трумен проявил противоположное отношение: опасаясь того, что победа коммунистов во Вьетнаме спровоцирует крах прозападных режимов по всей Юго-Восточной Азии, американцы с готовностью отступились от антиимпериалистических принципов и признали поддерживаемый французами режим Бао Дая в Южном Вьетнаме. В 1953 году Эйзенхауэр пошел еще дальше: он одобрил финансирование большей части французской кампании. Тем не менее эти меры не предотвратили поражение французов в битве при Дьенбьенфу в 1954 году и их уход из Вьетнама. Ни русские, ни китайцы не хотели продолжать войну с США, поэтому они настояли на том, чтобы Хо Ши Мин согласился на временное разделение Вьетнама на Северный и Южный до всеобщих выборов (которые так никогда и не были организованы). Под его контролем оставался Северный Вьетнам, а Южным управлял поддерживаемый американцами Нго Динь Зьем ^[669], политик-националист, покинувший команду Бао Дая в начале 1930-х годов.

Некоторое время казалось, что стратегия американцев сработала. Зьем, который был известен своими антифранцузскими взглядами, заручился поддержкой местной католической церкви. С самого начала ему удалось укрепить позиции своего правительства . Какое-то время Москва и Китай не хотели продолжать войну. Северным вьетнамцам (чтобы отвлечь их от продолжения конфликта) навязали земельную реформу по китайскому образцу, однако она сопровождалась насильственными мерами и перегибами, что породило враждебное к ней отношение со стороны партии . Тем не менее в Ханое были обеспокоены тем, что разделение страны станет постоянным. В то же время подпольные коммунисты в Южном Вьетнаме, а также Национальный фронт освобождения Южного Вьетнама (известный также как Вьетконг) использовали народное недовольство властной политикой Зьема. В 1959 году под давлением Вьетконга северные вьетнамцы решили развязать войну.

США имели прекрасную возможность отдалиться от европейского империализма, поддержав временный режим Зьема в Южном Вьетнаме в 1954 году, но в том же году, казалось, Вашингтон следовал содержавшимся в руководстве марксизма-ленинизма указаниям того, как достичь империалистического капитализма. Ситуация выглядела так, будто США поддерживают и распространяют империализм, который на самом деле является высшей стадией капитализма. Угроза интересам «Юнайтед фрут» со стороны Хакобо Арбенса привела к закулисной политике в Вашингтоне: щупальца компании-осьминога дотянулись до Нью-Йорка, до юридической фирмы Джона Фостера Даллеса и его брата Аллена, возглавлявшего ЦРУ. Больше всего Белый дом беспокоила готовность Арбенса сотрудничать с Коммунистической партией Гватемалы. Несмотря на минимальное влияние СССР в этом регионе, администрация США была уверена в том, что Гватемала может стать стартовой площадкой распространения коммунизма по всему континенту. Тайно организованное ЦРУ свержение Арбенса осуществилось под кодовым названием «Операция “Успех”» в 1954 году . Возможно, последствия операции некоторое время соответствовали ее названию, но в конце концов они нанесли большой ущерб репутации США.

В Латинской Америке они толкнули постбандунгское поколение к еще большему радикализму. Первые признаки радикализма проявились всего в 90 милях от побережья США — на Кубе.

Опасения американцев оправдались: после свержения Арбенса его сторонники-радикалы бежали из Гватемалы и продолжили борьбу за ее пределами. Бежавший из Гватемалы Че Гевара, его кубинский товарищ Нико Лопес и другие радикалы перебрались в мексиканскую столицу. В Мехико уже находились некоторые революционеры. Среди них были Фидель Кастро и его брат Рауль, находившиеся в эмиграции, но планировавшие вернуться на Кубу. В отличие от Фиделя, Че к тому времени был убежденным марксистом, тем не менее он хотел участвовать в освободительном движении Фиделя. Кастро вспоминал: «Он сразу понравился нашей небольшой группе в Мексике… Он знал, что в нашем движении есть даже мелкие буржуа, в общем, всех понемногу. Но он понимал, что мы собираемся бороться за революцию и национальное освобождение, за антиимпериалистическую революцию; он еще не участвовал в социалистических революциях, но это не было препятствием — он немедленно присоединился к движению» .