Николай Николаевич - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Шишов cтр.№ 64

Казалось, что план окружения Шипки был вполне реален в исполнении. Но к 12 часам дня Сулейман-паша получил от командиров всех своих пяти штурмовых отрядов донесения, что взойти на перевал не удалось и они отступают. Паши в депешах старались умалчивать о понесённых потерях.

11 августа, как и два дня назад, оборонявшимся пришлось беречь и патроны, и снаряды. В тот день с вершины горы Святого Николая на турок, взбиравшихся вверх, вновь летели камни. В исторической летописи 35-го пехотного Брянского есть такая «шипкинская» запись:

«Поощряемый этим с нашей стороны безмолвием, неприятель кинулся с величайшей смелостью на скалы и Стальную батарею и подошёл довольно близко к нашим окопам, защитники которых в это время почти не имели патронов. Что осталось делать? 1-я стрелковая рота Брянского полка и 3-я стрелковая рота Орловского полка выскочили из своих ложементов и с криком «ура» осыпали наступающего градом камней. Несмотря на эти странные снаряды, турки не выдержали и отступили».

...Сулейман-паша приказал штурмовым отрядам вновь идти на Шипку. Теперь пехоту Рассим-паши, Шакир-паши и Весел-паши поддерживал огонь всех турецких батарей, которые снарядов в тот день не жалели. В наступлении второй половины дня 11 августа не участвовали только отряды Реджеб-паши и Салиха-паши, которые утром понесли огромные потери и не могли прийти в себя.

Защитники Шипкинского перевала вновь встретили атакующих турок нечастой пушечной и ружейной стрельбой и контрударами в штыки. Всё же батальонам Рассим-паши удалось захватить гору Волынская и начать бой за гору Центральная. Отряд Столетова оказался почти в полном окружении: он удерживал за собой лишь узкий перешеек у Тыльной батареи, соединявший Шипкинскую позицию с дорогой на Габрово.

Наступили критические минуты битвы за Шипкинский перевал. Можно только предполагать, чем бы закончился тот день, но на помощь оборонявшимся подоспела помощь — 4-я стрелковая бригада из резерва Радецкого. Она совершила трудный марш-бросок по горным дорогам при 38-градусной жаре. Да к тому же дороги были забиты беженцами-болгарами. Участник тех событий Анучин в своих «Походных воспоминаниях» рассказывал:

«По мере нашего приближения к становищам беженцев всё взрослое население становилось на колени и кланялось в землю. «Много здравия, много счастья!» — твердили женщины с рыданием, глядя на нас. Все мужчины были без шапок. Немало мужчин, женщин и детей были в перевязках. Это — жертвы турецких неистовств. Картина была потрясающая».

В тот день Николай Николаевич-Старший не раз запрашивал генерал-лейтенанта Радецкого о ходе схватки за горный перевал. Главнокомандующего интересовало буквально всё:

— Отбита гора Волынская?

— Да. Это сделали стрелки 4-й бригады.

— Молодцы. Турки оставили перевал?

— Да. Все их отряды ушли вниз. Сторожевые дозоры турок не просматриваются.

— Ваши потери?

— Пока точных сведений нет. Доложу к ночи. Много раненых.

— Что с ними?

— Сами вынести их не можем, нет людей. От местных болгар собрано сто носилок с 400 носильщиками. Они выносят раненых в тыл.

— Передайте им мою благодарность. Как с боезапасом?

— Он на исходе. Ждём вечером транспорт из Тырново, патроны и снаряды.

— Где берёте воду в такую жару?

— Родников на перевале мало. Воду подвозят болгары в кувшинах, вёдрах, бочках на ослах и телегах.

— Как с горячей пищей для людей?

— Пока никак. Передышки боя нет...

Как смотрелись первые штурмовые дни на Шипке в корреспонденциях, которые уходили в Россию из Болгарии? Блестящий фронтовой журналист Немирович-Данченко, корреспонденциями которого в дни войны зачитывались в России, писал:

«...Видимо, что мы имели дело с лучшими силами Турции, хорошо дисциплинированными. Правильность и стройность движения колонн, развертывавшихся внизу под нами, поражала солдат, а упорство атак обнаруживало намерение Сулеймана взять перевал чего бы это ни стоило.

Турки в первые дни понесли громадные потери. Наши били на выбор, артиллерийские снаряды выхватывали сотни жертв, трупами набились все лощины, случалось, что треть колонны ляжет, не достигнув вершины, — кажется, вот-вот пойдут назад, нет — идут новые и свежие колонны, и бой кипит на том же месте, а там, глядишь, с диким криком лезут на наши скалы слева целые ряды красных фесок, и из лесу справа сверкают тысячи ружей, поднимающихся сюда же...

Оглушающий крик отовсюду, трескотня выстрелов...

Усталь, голод, а пуще всего жажда. Напиться негде, воды ни капли...

Когда приостанавливалась атака, солдаты, рискуя жизнью, бежали за водой чуть не в черту неприятельского стана! Можно положительно сказать, что вода стоила жизни...

Одно было спасение. В первые три дня турки не выдерживали нашего «ура!». Наши крикнут, бросаются на них сверху, точно лавина, и сметут вниз турецкие колонны. Атаки были до того неистовы, что турки хватались за наши штыки, стягивая к себе таким образом солдат, и моментально рубили их на куски. Наши раненые, оставшиеся внизу, были изуродованы до последней крайности. Я отказываюсь описывать мучения, которым они подвергались...

Во второй день были моменты, когда наши батареи молчали, перестреляв все свои снаряды, а между тем атаки становились всё бешенее и бешенее, наши бросали навстречу вздымавшимся колоннам громадные камни, которые сметали вниз ряды турок.

В третий день в горной батарее вышли все снаряды. «Картечную гранату!» — командует громко Константинов, замечая начавшуюся панику, и в то же время обращается к поручику Лихачёву: «У меня нет ни одного снаряда!»

В этих нападениях на наш фланг прошёл весь первый день. В полдень они пробовали взвести свои орудия на бугор, чтобы, сверху бить по нашим, но наши пушки грянули по ним так удачно, что опрокинули их в пропасть, орудия попадали «кувырком», а прислугу перебила разом подоспевшая атака с нашей стороны...

Каждый солдат наш в этот памятный день был героем. Трусов, нерешительных не оказалось. Офицеры в ложементах не сидели и не лежали, а всё время или стояли, или ходили, указывая, куда стрелять, и, в свою очередь, служа целью для неприятеля.

Болгарская дружина вела себя также изумительно. Раз пятнадцать человек болгар опрокинули и погнали 180 турок под общее «ура!» и одобрительные восклицания Орловского полка, усеявшего карнизы горы.

Один из дружинников Груднов взял обыкновенную гранату, бросился в турецкую колонну и кинул снаряд оземь. Разумеется, побило немало турок, причём и Груднову досталось от осколка, задевшего его за щёку.

В конце первого дня болгарское ополчение и орловцы поклялись лечь костьми, а не отдать перевала. На другой день брянцы присоединились к этой клятве. «Ляжем до последнего человека!»