Николай Николаевич - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Шишов cтр.№ 103

На побеждённую Оттоманскую Порту накладывалась контрибуция в размере 1410 миллионов рублей. Выплатить её полностью в звонкой монете Турция не могла. Поэтому значительная часть контрибуции была уплачена территориальными уступками в Турецкой Азии. К России отходило более 600 квадратных километров горных областей, населённых преимущественно армянами, с городами Ардаган, Карс, Батум, Баязет, вплоть до горного хребта Саганлук.

Сан-Стефанский мирный договор подтверждал свободу плавания через черноморские проливы. Существовавший до войны режим проливной зоны не менялся.

Один из участников Русско-турецкой войны описал её завершение в таких словах:

«Русские войска приближались уже к Константинополю, угрожая овладеть последним клочком земли, оставшимся ещё у турок в Европе...

Турция запросила мира...

Война была окончена. Предпринятая с целью освобождения балканских христиан от тяжкого, невыносимого турецкого ига, она окончилась достижением этой высокой цели. 19 февраля, в день, памятный для России освобождением крестьян, между Россией и Турцией был заключён мирный договор, давший свободу и жизнь миллионному населению Болгарии. Да будет этот день днём возрождения и началом новой, лучшей эпохи в жизни болгарских славян!»

...Главнокомандующему армии-освободительницы, Георгиевскому кавалеру великому князю Николаю Николаевичу-Старшему со всех концов России шли поздравительные телеграммы. В них за свершённую великую победу благодарили и его, и его воинов, и боевых сподвижников. Уже давно Российская империя не переживала такого духовного единения:

— Вся страна благодарит ваше высочество за победу русского оружия, за освобождение славянской, православной Болгарии.

* * *

Четырнадцать месяцев исполнения обязанностей главнокомандующего Дунайской армии тяжёлым бременем легли на великого князя. Здоровье его за войну резко ухудшилось. 27 марта он отправил на имя государя телеграмму, прося о замене во главе армии другим человеком. При этом кандидатура Николаем Николаевичем-Старшим не называлась, то есть сменщика на своём посту он «не имел».

В те дни, казалось бы победные и триумфальные, полководец, ещё не старый (всего 47 лет!), но очень утомлённый войной, смотрит на нас с фотографий с потухшим, усталым взором. Таким и видело великого князя его окружение в первые месяцы 1878 года.

Он не скрывал от близких людей ни физического, ни эмоционального утомления от бремени командования действующей армией. Это бремя истощило его силы. Главнокомандующий открыто говорил своим адъютантам и штабистам:

— Какой я теперь служака? Сам себя не вижу...

— Куда я гожусь, если вместо седла на лошадке предпочитаю коляску на рессорах?..

— Ни встать поутру раненько, ни двигаться по тревоге, ни работать ночью — ничего не могу...

Император Александр II всё это знал. Он оказался в затруднительном положении, не видя достойной кандидатуры на место младшего брата. Да ещё в дни, когда отношения с Британией стали почти враждебными. Но император понимал — брату надо заняться своим здоровьем. Ответ из Санкт-Петербурга был отправлен лишь 2 апреля. В телеграмме говорилось:

«...Увольняю тебя, согласно твоему желанию, от командования действующей армией, произвожу тебя в генерал-фельдмаршалы в воздаяние столь славно оконченной кампании...

Александр».

Полководец России получил фельдмаршальский жезл в воздаяние «важных заслуг, оказанных престолу и Отечеству» и за выигранную большую войну. Он впоследствии не раз скажет такие слова:

— Фельдмаршальский чин за Болгарию стал вершиной моей военной карьеры...

Дела главнокомандующий сдавал боевому соратнику, герою Плевны генерал-адъютанту Тотлебену.

— Эдуард Михайлович, дорогой мой сотоварищ, принимай заведование во второй раз.

— Первый раз, ваше высочество, было в Севастополе?

— Да, тогда сдавались батареи и редуты Северной стороны. Помнишь?

— Ещё бы не помнить! Британцы и французы тогда на них пойти так и не отважились...

Перед отъездом великим князем был сделан последний смотр войскам, для которых он стал на болгарской земле военным вождём. И как полагается, был издан традиционный прощальный приказ по армии:

«...Особенное, сердечное спасибо тебе, русский солдат. Ты не знал ни преград, ни лишений, ни опасности. Безропотно, безостановочно шёл ты в грязи и снегу, через реки и пропасти, через долы и горы и бесстрашно бился с врагом, где бы с ним ни встретился. Для тебя не было невозможного в пути, который тебе указывал начальник. Тебе честь, тебе слава, добытая кровью и потом России, бившейся за освобождение угнетённых христиан».

В этих словах Николай Николаевич-Старший выразил всю свою любовь к российскому воинству, уважение, понимание его. Очевидцы напишут, что обращение главнокомандующего к солдатам всегда вызывало у них «порывы восторга».

* * *

Генерал-фельдмаршал Николай Романов отбыл с Балкан не сразу по причине разных важных дел. Среди прочего он настоял, чтобы в ряде мест, в том числе у Маврикия, турки прекратили всякие фортификационные работы. Великий князь самолично посещал эти места, чтобы убедиться в том, что недавний неприятель больше не строит новые укрепления «неизвестно для чего». Своим генералам он говорил:

— В Стамбуле немало горячих голов. Могут бросить в потушенный костёр войны пылающую головешку, и пойдёт тогда пламя вновь гулять по Балканам...

— Рущук и Силистрию на Дунае нам сдали, а у Эгейского моря, в ином месте, вздумали их поставить. Не выйдет...

— Что-то не поубавилось в султанской армии английских советников. Пора бы им отплыть на своей эскадре восвояси, война-то закончилась...

— Кому-то там, в Стамбуле, захотелось после драки опять кулаками помахать...

Великий князь успел многое сделать для Болгарского княжества, которое вновь возродилось на свет спустя столетия. Одним из первых своих приказов генерал-фельдмаршал поблагодарил за верность и доблесть болгар, содействовавших русской армии. Так, Дмитрий Хранов, Никола Кабакчиев и Панайот Хитов были пожалованы орденами Святого Станислава 3-й степени с мечами. В наградном приказе говорилось:

«За особое усердие и храбрость при разведках о противнике, честную и искреннюю службу нуждам армии».

На наградное рассмотрение государя были поданы списки болгар-переводчиков, служивших в русской армии. Они находились при штабах отрядов, корпусов и дивизий, в отдельных полках. Многих Николай Николаевич-Старший знал лично, часто бывая в войсках.

Житель Систово Христо Захарьев прошёл войну со штабом генерал-адъютанта Гурко. Наградой ему стала серебряная медаль «За усердие», носимая на Александровской ленте на шее.