Особое внимание главные управления гестапо в Праге и Брно, согласно указаниям РСХА из Берлина, уделяли работе с провокаторами и тайными осведомителями. Эта работа с конца 1942 года была централизована. Ей занимался отдел N (Nachrichtenreferat – Отдел сбора информации) под руководством гауптштурмфюрера СС Вильгельма Шульца. По неполным данным, у гестапо на территории протектората имелось до двух тысяч тайных осведомителей, задачей которых было внедрение в подпольные организации, прежде всего коммунистические. Гестапо даже организовало подставные фирмы (обычно магазины), где проходили встречи с агентами.
В январе 1943 года гестапо арестовало последнего члена руководства некоммунистическим Сопротивлением (UVOD) и с этого времени полностью сосредоточилось на борьбе с коммунистическим подпольем.
В том же январе 1943-го на КПЧ обрушилась волна арестов. С января по 15 июня 1943 года только пражским управлением гестапо было арестовано 1400 коммунистов и сочувствующих
[276].
21 января произошло событие, которое стало для всего подпольного аппарата компартии роковым. В этот день гестаповцы смогли арестовать члена партийного руководства организации КПЧ в Пардубицах Ярослава Фиалу (подпольная кличка «Тонда»). В отчете от 22 января 1943 года о задержании Фиалы гестапо сообщало: «Молниеносным арестом всех хозяев конспиративных квартир было установлено, что у Тонды назначена на 21.02.1943 встреча в Хосни, область Пардубице… Во время этой встречи был схвачен и арестован Тонда, оказавшийся гражданином протектората Ярославом Фиалой, 13.4.1900 г. р… Оба функционера имели при себе снятые с предохранителя пистолеты и таблетку яда, чтобы воспрепятствовать своему задержанию»
[277].
К удивлению гестаповцев Фиала, коммунист с большим довоенным стажем, без всякого нажима признался во всем и вскоре подписал обязательство о работе на гестапо в качестве тайного агента. После стажировки в Москве в 1934 году Фиала отвечал в центральном аппарате КПЧ за нелегальную работу и считался специалистом в сфере конспирации. Ему полностью доверяли. Во время «гейдрихиады» Фиала, которого активно искало управление гестапо в Кладно (он проходил по картотеке как человек, живший в СССР, и поэтому считался подозрительным), смог скрыться из Праги на грузовом поезде. Молак лично поручил Фиале руководить работой КПЧ в районе Пардубиц.
27 апреля 1943 Фиалу, уже тайного осведомителя гестапо (он был известен как агент номер 206 или 216; ввиду особой важности на него даже была заведена карточка в РСХА в Берлине) окончательно выпустили из-под ареста. Он должен был вычислить новое руководство ЦК и прибывших из Москвы парашютистов с их передатчиком.
Сначала Фиала сдал гестапо руководство пражской организации КПЧ во главе с Йозефой Файмоновой (1911 г.р., клички «Милада», «Нина», «Ева», «Дочка», «Фешанда») и ее женихом Франтишеком Маржиком (подпольная кличка «Мирек»). Молак назначил своим связником с Файмоновой именно Фиалу, с которым он встретился 26 апреля 1943 года. Гестапо, по данным Фиалы, у которого теперь была партийная кличка «Войта», оценивало численность пражской организации КПЧ летом 1943 года в 500 человек, но на самом деле членские взносы платили 600-800 коммунистов.
Пражская организация по просьбе Ветишки и Молака попыталась летом 1943 года организовать «красное гестапо» (так иронически это назвали в настоящем гестапо)
[278]. Была сделана попытка наладить постоянный поток информации из пражского гестапо через работавших там переводчика чехов-полицейских. Целью операции было выявление провокаторов в собственных рядах.
Главным информатором коммунистов стал переводчик гестапо Йозеф Лаштовичка, благодаря сведениям которого многим подпольщикам удалось избежать арестов. Лаштовичка сообщил, что в руководстве КПЧ появился предатель, хотя имени Фиалы он так и не узнал. Зато сам Фиала выяснил, что у КПЧ в гестапо появился информатор. Путем обычной дедукции гестаповцы вычислили Лаштовичку и арестовали его в августе 1943 года, прежде всего потому, что опасались раскрытия Фиалы. По просьбе пражского гестапо лично Гиммлер разрешил казнить Лаштовичку тайно без всякого суда, что и было сделано 29 сентября 1943 года.
Фиала, между тем, встретился с Ветишкой и даже сделал ему в гестапо удостоверение личности.
18 августа 1943 года при попытке задержания был застрелен Йозеф Молак.
3 сентября гестапо арестовало Файмонову и Маржика. Маржик отстреливался, но не смог ранить никого из гестаповцев. Файмонову жестоко пытали, избивая ее до потери сознания. Ей кололи препараты, которые должны были парализовать ее волю. Улучив момент, «Милада» повесилась в камере. Она ничего не сказала.
Согласно отчетам пражского гестапо, в Чехии в июне 1943 года был арестован 751 коммунист, в августе – 931, в сентябре – 1222 человека
[279].
8 сентября 1943 года в тюрьме Берлин-Плётцензее был повешен Юлиус Фучик. Его хотели гильотинировать, но гильотина была повреждена во время налета на Берлин союзной авиации. Написанный Фучиком в тюрьме гестапо «Репортаж с петлей на шее» стал всемирно известным гимном жизни и памятником несгибаемым гуманистическим идеалам этого творческого и веселого человека.
Несмотря на пытки, Фучик не сломался в тюрьме гестапо. Вот отрывок из стенограммы одного из его допросов:
«– Неужели ты не понимаешь? Все кончено. Вы проиграли. Вы все.
– Проиграл только я.
– Ты еще веришь в победу коммуны?
– Конечно.
– Он еще верит? – спрашивает по-немецки начальник отдела. – Он еще верит в победу России?
– Конечно, иного исхода не может быть»
[280].
Сам Фучик писал в «Репортаже с петлей на шее»:
«…Теперь я могу более хладнокровно считать удары. Болят только искусанные губы, больше ничего я уже не ощущаю… Провожу языком по деснам, пытаюсь сосчитать, сколько зубов выбито. Никак не удается. Двенадцать, пятнадцать, семнадцать? Нет, это меня «допрашивают» столько гестаповцев. Некоторые, очевидно, уже устали. А смерть все еще медлит…
Приводят мою жену.
– Вы его знаете?
Глотаю кровь, чтобы она не видела… Собственно, это бесполезно, потому что кровь всюду, течет по лицу, каплет даже с кончиков пальцев.
– Вы его знаете?
– Нет, не знаю!
Сказала и даже взглядом не выдала ужаса. Милая! Сдержала слово – ни при каких обстоятельствах не узнавать меня, хотя теперь уже в этом мало смысла…