Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 2. Осень чехословацкого социализма. 1948–1968 гг. | Николай Платошкин | страница 65 | LoveRead.ec

Новотный распорядился, чтобы с новой оценкой Сталина и Готвальда ознакомили всех членов КПЧ (это произошло в первую неделю апреля 1956 года). Среди многих коммунистов критика Сталина и Готвальда натолкнулась на недоумение. Отмечались даже выходы из КПЧ в знак протеста против нападок на Сталина. На собраниях ругали Хрущева за то, что он так поступил со своим предшественником. Другие не могли понять, почему в Москве ждали три года с момента смерти Сталина, чтобы обрушиться на него. Многие члены КПЧ возражали против именно публичной критики Сталина, которая сыграет на руку Западу и посеет сомнение в душах молодых коммунистов.

Критика Сталина действительно заставила многих коммунистов в смятении взглянуть и на некоторые страницы недавней чехословацкой истории. Если Сталина теперь критиковали за то, что он депортировал целые народы, то, значит, и выселение немцев из ЧСР в 1945 году тоже было неправильным?

Интересно, что к Готвальду на партийных собраниях в апреле 1956 года коммунисты относились еще теплее, чем к Сталину. Вину за репрессии в ЧСР сваливали на Москву или на окружение Готвальда. Особенно доставалось зятю умершего президента Чепичке, который в эпоху репрессий был министром юстиции.

В чехословацких СМИ о докладе Хрущева сначала ничего не писали, зато о нем уже в апреле 1956 года сообщили издававшийся американцами журнал «Свободная Европа» и одноименная радиостанция.

В марте – апреле 1956 года состоялся пленум ЦК КПЧ, который, естественно, одобрил решения съезда советских коммунистов. Но вставал вопрос: что же делать в этих условиях с жертвами политических репрессий в самой Чехословакии? Пока пленум поручил Политбюро ЦК КПЧ разработать меры демократизации внутриполитической жизни в стране, расширения прав местных органов власти и общественных организаций.

Во второй половине апреля 1956 года дискуссия в партии относительно оценки результатов XX съезда была объявлена завершенной. Прозвучавшая в ходе собраний критика была расценена руководством КПЧ как острая, но справедливая. «Козлом отпущения» за ошибки прошлых лет сделали Чепичку. В 1950-1956 годах он был министром обороны, теперь его сняли с этого важного поста и сделали руководителем государственного органа по регистрации патентов и изобретений. В 1959 году Чепичка пережил инфаркт и был тихо отправлен на пенсию.

В партии – и это тоже был знак нового времени – объявили общепартийную дискуссию, результаты которой решили подытожить на общегосударственной конференции КПЧ, намеченной на июнь 1956 года. Но начатая в апреле 1956-го дискуссия угрожала выйти из-под контроля. В ЦК поступило 303 резолюции партийных организаций с требованием созыва чрезвычайного съезда партии. Эти резолюции отражали мнение примерно 14 % членов КПЧ.

ЦК вместо съезда созвал заранее запланированную общегосударственную конференцию компартии, которая состоялась 11-15 июня 1956 года. На повестке дня стояли два вопроса: о текущем моменте и о втором пятилетнем плане развития народного хозяйства. Констатируя несомненные успехи в развитии экономики ЧСР, конференция в духе либеральных веяний решила бороться против излишней централизации управления в экономике. Были приняты также бесспорно популярные решения о сокращении управленческого аппарата и укреплении социалистической законности. Но в целом конференция подтвердила правильность генеральной линии КПЧ.

Между тем политические перемены начались и за океаном. К 1954 году сенатор Маккарти распоясался настолько, что обнаружил массу коммунистов в ЦРУ, госдепартаменте и даже в вооруженных силах США. Это никак не вписывалось в планы братьев Даллесов и генерала-президента Эйзенхауэра, который не терпел нападки на армию с чьей бы то ни было стороны. Маккарти настолько уверовал в свою мощь, что стал не только сильнее пить, но и еще появляться в гостях в лучших домах политического истеблишмента с девушками легкого поведения. Иногда красавицы ублажали его прямо в хозяйских спальнях. Если Маккарти приходил один, было еще хуже, так как он приставал ко всем женщинам, включая замужнюю хозяйку званого ужина или приема.

Когда помощники Маккарти начали тур по всем посольствам США для поиска в их библиотеках «подрывной коммунистической литературы» (причем найденные «подозрительные книги» сжигались, что вызывало нежелательные ассоциации с аналогичной практикой нацистов), терпение Даллесов и Эйзенхауэра лопнуло, тем более что «мавр» уже сделал свое дело, доведя антикоммунистический психоз в США до апогея. В 1954 году сенат подверг Маккарти порицанию, и тот быстро сошел с политической сцены, окончательно угробив себя алкоголем.

В 1955 году в СНБ США под воздействием политической оттепели в СССР начались робкие попытки переоценить роль Москвы. Профессор Массачусетского технологического института Макс Милликен представил на заседании СНБ свой доклад, который стал основой директивы СНБ NSC 5505. В нем совершенно справедливо указывалось, что СССР не хочет ядерной войны и искренне готов к политике разрядки в отношениях с США^[240].

В отношении Восточной Европы выдвигалась мысль мирными средствами и в долгосрочной перспективе поддерживать там политические изменения.

Однако братья Даллесы отнеслись к этим новым веяниям скептически, и директива СНБ в целом осталась на бумаге. И госсекретарь, и директор ЦРУ прямо заявили, что «не желают, чтобы ориентация, данная директивой 5505… уничтожила какую-либо возможность использовать выгодный случай… для удара по советским позициям в Восточной Европе»^[241].

И этот случай не замедлил представиться, тем более что он представлял собой отзвуки успешной операции «Раскол».

Как и в 1949 году, на Чехословакию неожиданно повлияли события в Венгрии и Польши. В Венгрии с советской помощью в июле 1956-го был снят с работы Ракоши. 6 октября 1956 года 200 тысяч венгров торжественно хоронили в Будапеште останки полностью реабилитированного Ласло Райка. В Польше новым лидером коммунистической партии был избран Владислав Гомулка, которого едва не постигла участь Сланского. При помощи ЦРУ студенческая демонстрация солидарности с Польшей 23 октября 1956 года в Будапеште переросла в вооруженное восстание – здесь впервые проявили себя подготовленные и заброшенные американской разведкой из ФРГ диверсионные группы, обученные по программе Red Sox/Red Cap.

К власти на плечах вооруженных демонстрантов и с санкции СССР пришел Имре Надь (в 30-е годы – агент НКВД; Сталин, как уже упоминалось, лично приказал не трогать его в 1949 году), который, однако, оказался слишком слабой фигурой. Вместо благодарности Москве Надь провозгласил выход Венгрии из Варшавского договора, хотя как премьер-министр не имел права этого делать – данный вопрос относился к прерогативе парламента, который к тому моменту был фактически разогнан.

Еще до событий в Венгрии «ветер перемен» из Москвы начал будоражить и чехословацкое общество.

22-29 апреля 1956 года в Праге собрался 2-й съезд чехословацких писателей. Некоторые его участники публично потребовали свободы мнений и освобождения арестованных писателей. Писатель Грубин назвал климат в чехословацкой литературе «ледовой догмой»^[242]. На съезде, причем в присутствии президента Запотоцкого (он тоже был литератором и членом Союза писателей), критиковали министра культуры Штолла.