Драконье крыло - читать онлайн книгу. Автор: Маргарет Уэйс, Трейси Хикмэн cтр.№ 20

Из-за статуи Менежора выступили два гега, которые уже давно стояли там, ожидая сигнала. Оба они были бритые, у одного лицо было выкрашено в белый, у другого – в черный цвет. Они держали в руках большой железный лист. Сурово оглядев толпу и убедившись, что все в порядке, геги принялись трясти лист, изображая гром.

Настоящий гром геги слышали каждый день, и он не производил на них ни малейшего впечатления. Но этот искусственный гром, усиленный говорильником и разносившийся по всей Хвабрике, казался им дивным и ужасным, так что геги ахали в священном ужасе. Когда последние раскаты грома затихли, на возвышении появился верховный головарь.

Это был почтенный гег кругов шестидесяти. Он происходил из самого богатого и могущественного клана Древлина – Грузчиков. Титул верховного головаря принадлежал гегам его семьи уже несколько поколений, несмотря на то что Докеры все время пытались отбить его у Грузчиков. Даррал Грузчик отслужил положенные годы Кикси-винси, а потом, после кончины своего отца, принял на себя обязанности верховного головаря. Даррал был себе на уме и никогда не стал бы плясать под чужую дудку. А если он обогащал свой клан за счет других – что ж, он всего лишь следовал давней, освященной временем традиции.

Верховный головарь Даррал был одет в обычную рабочую одежду – мешковатые брюки, тяжелые неуклюжие башмаки и блузу с высоким воротником, которая довольно туго обтягивала почтенный животик верховного головаря. Его голову венчала чугунная корона – дар Кикси-винси. В сочетании с простецкой одеждой она смотрелась довольно нелепо. Но головарь очень гордился ею, несмотря на то что через четверть часа после того, как он надевал ее, у него начиналась дикая головная боль. На плечах у него был плащ из больших и некрасивых птичьих перьев – собственно, это были перья тира. Перья были даром ельфов. Плащ символизировал стремление гегов к небесам. Этот плащ надевался только на церемонии Справосудия. Вдобавок головарь раскрасил себе лицо в серый цвет. Это было символическое смешение двух цветов, черного и белого, в которые были выкрашены лица стражников, стоявших по обе стороны почетного кресла, и обозначало оно, что головарь обязуется быть беспристрастным.

В руке головарь держал длинный жезл, за которым волочился длинный хвост с рогулькой на конце. По приказу Даррала один из стражников взял этот хвост и, вознеся молитву Менежору, воткнул рогульку в гнездо у основания статуи. Стеклянный шарик, привинченный к верхушке жезла, угрожающе зашипел, мигнул, а потом засветился мрачноватым бело-голубым светом. Геги закивали, заулыбались. Многие родители поднимали детей и показывали им на жезл головаря и на такие же сверклампы, которые висели под потолком, словно летучие мыши.

Пришлось подождать, когда уляжется говор, потом – когда кончится особенно оглушительный грохот, устроенный Кикси-винси; и, наконец, верховный головарь начал речь.

Прежде всего он обернулся к статуе Менежора и воздел свой сверкжезл.

– Я взываю к Менежорам, да спустятся они к нам из своего небесного царства, дабы в мудрости своей руководить нашим судом.

Нечего и говорить, что Менежоры не откликнулись на призыв верховного головаря. Геги не особенно удивились – они удивились бы, если бы кто-нибудь откликнулся. Верховный головарь сообщил, что, за неимением Менежоров, руководить судом придется ему, и уселся в кресло, с помощью двух стражников и скамеечки.

Втиснувшись в неудобное кресло, головарь подал знак привести обвиняемого, надеясь в душе, что разбирательство выйдет коротким – уж больно тесно было в этом кресле, да и голова уже начинала побаливать.

Молодой гег кругов двадцати пяти, с толстенными очками на носу и толстенной пачкой бумаги в руках, почтительно приблизился к верховному головарю. Даррал прищурился и уставился на очки – эта вещь была ему незнакома. Он уже собирался спросить, что это еще за хрень такая, но подумал, что верховному головарю полагается знать все. Он рассердился и излил свое раздражение на стражников.

– В чем дело? Где обвиняемый?

– Прошу прощения, но обвиняемый – это я, – сообщил Лимбек, зардевшись от смущения.

– Ты? – нахмурился головарь. – А где твой Голос?

– С вашего разрешения, я сам буду своим Голосом, вашество, – скромно ответствовал Лимбек.

– Но ведь это же против правил! Не так ли? – спросил Даррал у стражников. Те ужасно удивились, что к ним обратились с подобным вопросом, и ничего не ответили – только плечами пожали. От этого вид у них сделался совершенно дурацкий. Головарь фыркнул и обратился к другой стороне:

– А где Голос Обвинения?

– Обвинительный Голос – это я, вашество, – ответила женщина средних лет. Ее пронзительный голос легко перекрывал грохот и гудение Кикси-винси.

– Скажите, разве это… – Головарь не смог подобрать нужного слова и махнул рукой в сторону Лимбека:

– Разве это дозволено?

– Вообще-то это не положено, вашество, – ответила дама, выйдя вперед и с отвращением глядя на Лимбека, – но придется с этим примириться. Честно говоря, вашество, мы просто не могли найти никого, кто согласился бы защищать обвиняемого.

– Ах вот как? – Лицо головаря просветлело. Видимо, разбирательство будет очень коротким. – Ну что ж, тогда продолжим.

Дама поклонилась, вернулась на место и уселась за стол, сделанный из

проржавевшего железного барабана. На ней были длинная юбка и блуза, аккуратно заправленная за пояс. Ее седеющие волосы были связаны в тугой узел на затылке. Прическа была сколота несколькими длинными булавками угрожающего вида. Она была вся какая-то замороженная и, к вящему ужасу Лимбека, напомнила ему его матушку.

Усевшись на свое место за другим железным барабаном, Лимбек почувствовал, что его начинает грызть совесть. Он внезапно заметил, что ужасно наследил на полу.

Голос Обвинения обратила внимание верховного головаря на гега, сидевшего рядом с ней.

– Главный жирец вызвался представлять в этом деле церковь, вашество, – сообщила обвинительница.

Главный жирец носил потрепанную белую рубашку с крахмальным воротничком, с чересчур длинными рукавами, короткие штаны, подвязанные у колен порыжевшими лентами, длинные чулки и легкие туфли. Он поднялся и с достоинством поклонился.

Верховный головарь кивнул и поерзал в своем кресле. Не так уж часто случалось, чтобы церковь присутствовала на суде, а тем более вызывалась поддерживать обвинение. Хотя ему следовало бы знать, что его шурин-святоша ввяжется в это дело: ведь нападение на Кикси-винси – это святотатство! Верховный головарь недолюбливал жирцов вообще, а своего шурина-в особенности. Он прекрасно знал, что его шурин полагает, будто справился бы с должностью верховного головаря куда лучше Даррала. Ну ничего, сегодня-то он, Даррал, не даст им случая убедиться в этом! Верховный головарь бросил ледяной взгляд на Лимбека, потом улыбнулся обвинению:

– Изложите суть дела!

Обвинительница сообщила, что «Служители, Объединившиеся ради Прогресса и Процветания» (она произнесла это название с нескрываемым отвращением) уже несколько лет мутят воду в небольших городах среди северных и восточных списков.