Мировая история - читать онлайн книгу. Автор: Джон Робертс, Одд Уэстад cтр.№ 118

Захватчики никогда не проникали глубоко в южном направлении. После распада империи Маурьев Деканское плоскогорье долгое время оставалось обособленной территорией под властью собственных правителей-дравидов. Его культурная индивидуальность сохраняется даже сегодня. После завершения эпохи Маурьев произошло усиление арийского влияния, но индуизм с буддизмом никуда не исчезли, политической интеграции юга и севера фактически не получилось до британского колониального господства.

В наступивший период смутного времени далеко не все контакты жителей Индии с иноземцами сопровождались насилием. Торговля с римскими купцами выросла настолько заметно, что Плиний Старший обвинил (незаслуженно) этих купцов в вывозе всего золота из его империи. Мы, стоит признать, располагаем скудной достоверной информацией, кроме той, что касается прибытия из Индии посольств для проведения переговоров по вопросам торговли. Но по данному факту можно предположить, что одна особенность торговли Индии с Западом уже установлена; участники средиземноморских рынков нуждались в предметах роскоши, которые можно было поставлять только из Индии, а взамен, кроме золотых слитков, предложить римлянам было нечего. Такой порядок продержался до XIX века. К тому же просматриваются еще некоторые интересные атрибуты межконтинентальных контактов, связанные с торговлей. Морское единство культуры торговых общин; в греческом языке появляются тамильские названия товаров, и индийцы с юга торговали с Египтом еще с эллинских времен. Позже римские купцы жили в южных портах, где тамильские цари пользовались услугами римских телохранителей. Наконец, что бы там ни говорили об апостоле Фоме, все-таки можно согласиться с тем фактом, что впервые христианство появилось на территории Индии в западных торговых портах, предположительно, уже в I столетии нашей эры.

Политическое единство на севере удалось восстановить по прошествии еще сотен лет. Новое государство долины Ганга в виде империи Гуптов выглядело тогда наследием пяти веков смуты. Ее центр находился в Патне, где обосновались правители династии императоров Гуптов. Первый из них, но уже новый Чандрагупта, начал править в 320 году, и за 100 лет север Индии опять на какое-то время получилось объединить и обезопасить от внешнего нажима на границы и вторжений иноземцев. Империя Гуптов по размеру не шла ни в какое сравнение с империей Ашоки, зато Гуптам удалось дольше предохранять ее от распада. На протяжении примерно двух веков север Индии при них пережил нечто вроде эпохи Антонинов, позже вспоминавшейся с ностальгией как классический период индийской истории.

В эпоху Гуптов случилась первая великая консолидация индийского искусства. С древнейших времен мало что сохранилось, пока не усовершенствовалась техника резьбы по камню при династии Маурьев. Кульминацией развития местной традиции каменной кладки считаются колонны, служащие ее главными памятниками. Долгое время резьба по камню и каменное строительство носили на себе следы стилей, развившихся в эпоху деревянного зодчества, но их приемы удалось значительно усовершенствовать еще до того, как началось греческое влияние, когда-то считавшееся источником происхождения индийской каменной скульптуры. Зато греки принесли с Запада новые художественные сюжеты и приемы работы. Если судить по тому, что дошло до наших дней, основные свидетельства такого влияния обнаруживаются в буддистской скульптуре, появившейся уже в период расцвета христианской эпохи. Но еще до наступления периода Гуптов появилась роскошная и исконная традиция индуистских скульптур, и с того времени изобразительная жизнь Индии выглядит зрелой и вполне самостоятельной. Во времена Гуптов начинается возведение великого числа каменных храмов (отличавшихся от выкопанных и украшенных пещер), которые пользуются большой славой в индийском искусстве и архитектуре до наступления мусульманской эпохи.

Цивилизация Гуптов к тому же прославилась литературными достижениями подданных их династии. Опять прослеживаются глубокие корни литературного творчества индийцев. Стандартизация и систематизация санскритской грамоты незадолго до наступления времен династии Маурьев открыли путь к литературе, которой могла пользоваться элита всего субконтинента. Санскрит служил связью, объединявшей север с югом вразрез с их культурными различиями. Великим эпопеям придали их классическую форму на санскрите (хотя с ними к тому же можно ознакомиться в переводе на местные наречия), на санскрите писал и величайший индийский поэт Калидаса. Он к тому же считается драматургом, и в эпоху Гуптов из туманного прошлого появился индийский театр, традиции которого сохраняются и переносятся в популярную индийскую кинематографию нашего времени.

Эпоха династии Гуптов считается великой еще и с точки зрения интеллектуального прогресса. Десятичную систему исчисления индийские математики изобрели в V столетии. Обывателю такое открытие может показаться более значимым, чем возрождение и расцвет индийской философской мысли того же самого периода истории. Это возрождение никак не ограничивалось религиозными воззрениями, однако то, что из них можно почерпнуть с точки зрения общих отношений или направления развития культуры, представляется в высшей степени спорным. Литературное произведение типа пресловутой Камасутры больше всего может удивить западного наблюдателя пристальным вниманием к приемам, использование которых при всей их причудливости для отдельного человека в лучшем случае способно привлечь внимание и занять время совсем тонкого слоя элиты. Отрицательный момент лежит на поверхности: упор на дхарме брахманской традиции или аскетической строгости некоторых индийских наставников, а также допустимость чувственного удовольствия, предложенного авторами многих текстов наряду с Камасутрой, не имеет ничего общего с порывистым, воинственным пуританством, мощно обосновавшимся и в христианских, и в исламских традициях. Индийская цивилизация двигалась к совсем другим ритмам, чем те, что ценились дальше на западе; здесь, возможно, залегает глубочайшая мощь и объяснение силы ее сопротивления иноземным культурам.

В эпоху династии Гуптов индийская цивилизация приобрела свой зрелый, классический вид. Хронология, диктуемая политическими событиями, здесь представляется некоей помехой; важные изменения приходят за границы любого произвольного периода времени. Тем не менее в культуре династии Гуптов можно ощутить присутствие полностью развитого индуистского общества. Его выдающейся особенностью становится кастовая система, которая к тому времени стала накладываться на исходное деление ведического общества, состоявшего из четырех сословий, и усложнила это общество. Оно концентрировалось в пределах каст, внутри которых индийцы запирались в четко ограниченных группах для заключения брака и, обычно, для профессионального занятия, когда подавляющее большинство индийцев существовало за счет земледелия. Города по большей части служили огромными базарами или крупными центрами паломничества. Практически все индийцы тогда, как и теперь, относились к сословию земледельцев, жизнь которых протекала в пределах представлений о религиозной культуре, уже сложившихся в ее фундаментальной форме во времена, предшествовавшие династии Маурьев.

В их живучести и авторитете сомневаться не приходилось; притом что предстояло их тщательное осмысление на протяжении предстоящих веков, эти представления уже сформулировали во времена династии Гуптов в грандиозных произведениях каменной резьбы и скульптуры, служащих воплощением власти популярной религии и занимающих свое место рядом со ступами и Буддами времен до прихода к власти династии Гуптов, ставшими постоянной особенностью индийского пейзажа. Как это ни парадоксально, но Индия во многом из-за ее религиозного искусства считается страной, где находится, возможно, больше свидетельств умонастроений людей, чем их материальной жизни. Мы можем знать мало о конкретном способе, с помощью которого Гупты облагали земледельцев податью (хотя это легко предположить), зато в освоении бесконечного танца богов и демонов, формирования и исчезновения эскизов животных и символов мы можем прикоснуться к миру, все еще живому и видимому в деревенских святынях и процессиях буддистов наших дней. В Индии, как нигде, появляется шанс взглянуть на жизнь бесчисленных миллионов людей, историю которых следует освещать в таких книгах, как этот труд, но которые обычно проходят мимо нас незамеченными.