Охотники за костями. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Эриксон cтр.№ 54

– Малазанские боги. Престол Тени или Котильон. Но ты ведь не малазанец, правда?

– Слушай, Скиллара, – устало спросил Резчик, – нам действительно обязательно это обсуждать сейчас?

– Если только, – продолжила она, – это не твоя возлюбленная – малазанка. Которая изначально поклонялась этим богам.

– Ох, у меня голова раскалывается, – пробормотал он, прикрыл ладонями глаза, запустил пальцы в волосы и сильно дёрнул, словно хотел их вырвать. – Как же ты… нет, не хочу знать. Это не важно. Мне всё равно.

– Так где она сейчас?

– Хватит.

Скиллара замолчала. Вытащила узкий ножик и принялась чистить трубку. Резчик внезапно поднялся.

– Займусь завтраком.

Милый мальчик, заключила она. Как глина в женских руках. Точнее, в руках женщины, которая знает, что делает. И теперь вопрос стоит так: нужно ли мне это делать? Фелисин-то от него без ума. С другой стороны, мы ведь можем и делиться.

– Заявление с ухмылкой: Округлая большегрудая женщина хочет поприжиматься телом к Резчику.

– Не сейчас, Серожаб, – мысленно ответил он, извлекая еду из заплечного мешка.

– Тревога. О да, воистину, не сейчас. Остальные пробуждаются от неспокойного сна. Будет неловкость и огорчение, особенно для Фелисин Младшей.

Резчик замер:

– Что? Но почему… да она же едва в возраст вошла! Нет, быть того не может. Отговори её, Серожаб!

– А ухаживания Серожаба отвергает. Уныло ноет: Ты, Резчик, полон семенем, можешь вызвать зачатие. Поздно выяснил. Человеческие женщины носят у себя в животе пруд для икры. Лишь одна икринка выживает, только одна. Ужасный риск! Нужно наполнить прудик как можно скорее, прежде чем явится соперник-самец, чтобы украсть твою судьбу. Серожаб будет защищать твой выбор. Храброе самопожертвование, подобное тому, что свершают Стражи-Обходчики среди моего народа. Просвещённый альтруизм, взаимный, и в далёкой перспективе – награда в отдалённой родне. Показатель высокой разумности, признание общих интересов. Серожаб уже стал Стражем-Обходчиком для округлой большегрудой богини-человека.

– Богини? Что ты этим хотел сказать?

– Похотливый вздох: она достойна поклонения. Самцово-человеческие параметры оценки замутили воды сознания Серожаба. К счастью. Долгое-долгое воздержание. Это нездраво.

Резчик поставил котелок с водой на огонь и бросил в него пригоршню трав.

– Что ты там только что говорил о неспокойных снах, Серожаб?

– Наблюдение, по краю вод сознания. Тревога. Приближается опасность. Это знаки, предупрежденья.

– Какие знаки?

– Очевидные. Неспокойные сны. Этого уже довольно.

– Не всегда, Серожаб. Иногда нас преследует что-то из прошлого. Вот и всё.

– Ага. Серожаб об этом подумает. Но сперва – потребности. Серожаб голоден.

За серой завесой горячего воздуха и пыли городские стены были едва различимы. Леоман Кистень скакал во главе своего потрёпанного отряда, рядом с ним – Корабб Бхилан Тэну'алас. Они приближались к воротам И'гхатана.

– Смотри, – сказал Корабб, – первый всадник справа от знаменосца. Это фалах'д Ведор. Выглядит он… нерадостно.

– Лучше ему побыстрей смириться с этим чувством, – прорычал Леоман, вскидывая затянутую в перчатку руку.

Колонна позади медленно остановилась. Все смотрели, как подъезжают всадники из города.

– Командир, может, нам с тобой встретить их на полпути? – спросил Корабб.

– Разумеется, нет, – огрызнулся Леоман.

Больше Корабб ничего не сказал. Их предводитель пребывал в дурном настроении. Примерно треть его воинов вынужденно скакали вдвоём на одном коне. Старая ведьма-целительница, которую все очень любили, умерла сегодня утром, и воины привалили её тело каменной плитой, чтобы его не отыскал какой-нибудь бродячий дух. Леоман лично плюнул на все восемь сторон света, чтобы освятить могилу, и на пыльный камень пролил свою кровь из пореза на левой ладони, провозглашая благословения во имя Апокалипсиса. Потом он заплакал. Перед всеми воинами, замершими, поражёнными горем и любовью, которую питал к своим последователям Леоман.

Фалах'д и его солдаты приблизились, затем натянули поводья и остановились в пяти шагах от Леомана и Корабба.

Корабб всмотрелся в землистое, осунувшееся лицо Ведора, в его мутные глаза и сразу опознал в фалах'де раба опиумного д'баянга. Его увитые толстыми венами руки дрожали на луке седла, и когда стало очевидно, что Леоман не заговорит первым, градоправитель нахмурился и произнёс:

– Я, Ведор, фалах'д И'гхатана, Первого из Святых Городов, приветствую тебя, Леоман Кистень, спасшийся бегством от Погибели Ша'ик в Рараку, а также – твоих сломленных последователей. Мы подготовили для твоих воинов безопасные казармы, и столы уже ждут, уставленные едой и питьём. Ты сам, Леоман, а также оставшиеся при тебе офицеры станете гостями фалах'да во дворце – на такой срок, какой потребуется, чтобы пополнить запасы твоей армии и оправиться от тягот пути. Сообщи нам, куда ты направляешься, и мы разошлём посланцев перед тобой, чтобы сообщить о твоём прибытии в каждом селении, деревне и городе на твоём пути.

Корабб заметил, что он задержал дыхание. Он увидел, как Леоман пустил своего коня вперёд, пока не оказался бок о бок с фалах'дом.

– Мы пришли в И'гхатан, – тихо проговорил Леоман, – и в И'гхатане останемся. Будем ждать прибытия малазанцев.

Пятнистые губы Ведора некоторое время шевелились, но ни звука не слетало с них, затем фалах'д сумел выдавить из себя смешок:

– Твоё чувство юмора – как лезвие ножа, Леоман Кистень! Ты – таков, каким предстаёшь в легендах!

– Как в легендах? В таком случае, это тебя тоже не удивит.

Ослепительной вспышкой сверкнул нож-кеттра, коснулся горла Ведора. Хлынула кровь, и голова фалах'да повалилась назад, ударилась о круп испуганной лошади, затем свалилась на землю и покатилась в дорожной пыли. Леоман протянул руку, выровнял безголовый труп, который по-прежнему сидел в седле, и вытер клинок о шёлковые одеяния градоправителя.

От городских солдат – ни звука, ни движения. Знаменосец, подросток лет пятнадцати, с открытым ртом уставился на обезглавленного фалах'да.

– Во имя Дриджны Апокалипсиса, – провозгласил Леоман, – отныне я правлю Первым из Святых Городов, И'гхатаном. Кто здесь старший офицер?

Женщина пустила коня вперёд.

– Я. Капитан Синица.

Корабб прищурился, глядя на неё. Крупные черты, загорелая до черноты кожа, светло-серые глаза. Лет двадцать пять примерно. Под простой телабой поблёскивает кольчуга.