Евреи в русской армии. 1827 - 1914 - читать онлайн книгу. Автор: Йоханан Петровский-Штерн cтр.№ 70

Тем активистам из бывших рабочих, кто остался служить в черте оседлости, порой в силу сложившихся обстоятельств приходилось сочетать деятельность военных агитаторов с функциями организаторов рабочего движения. Это была не тривиальная задача. Действительно, войска, размещенные в черте оседлости и Польше, и сама черта оседлости, как сообщающиеся сосуды, благоприятствовали своеобразному совмещению должностей. Опыт рабочего движения мог оказаться незаменимым подспорьем в деле организации армейской пропаганды. Однако превращение еврейских рабочих активистов в армейских агитаторов произошло далеко не сразу. Судьбы бундовских и большевистских агитаторов в армии свидетельствуют, что между функцией рабочего-агитатора и деятельностью армейского пропагандиста существовал неразрешимый конфликт.

Шмуль Мордухович Чужовский, из мещан местечка Чаус, 1885 г. рождения, работал на чулочной фабрике Блиоха в Вильне. В восемнадцатилетнем возрасте он участвовал в демонстрации в Виленском городском театре, за что был арестован и выслан в Восточную Сибирь под гласный надзор. Через два года, вернувшись в Вильну, он проявил недюжинные организаторские способности: создал несколько рабочих кружков, вел агитацию среди работниц чулочной фабрики. Одновременно (вероятно, перед самым призывом в армию) Чужовский приступил к агитации среди солдат. В сентябре 1906 г., во время несанкционированного обыска в доме № 15 по Еврейской улице, где в квартире № 12 проживал Чужовский, в общем коридоре между квартирами 12 и 13 было найдено 434 экземпляра газеты «Солдатский листок», 5 экземпляров прокламации «Наша доля», 21 экземпляр брошюры «Профессиональный союз», экземпляры газеты «Солдатская жизнь» — органа военно-революционного союза Литвы и Белоруссии, а также прокламация «Письмо из казармы», осуждающая беззакония полковых судов. По результатам обыска было заведено дело, но, пока шло следствие, Чужовского призвали в армию. Прослужив несколько месяцев рядовым 3-го Финляндского полка, Чужовский бежал и снова поступил работать на чулочную фабрику. Похоже, он полагал, что в Вильне от него больше пользы, чем в Финляндском полку. Следствие называет его — видимо, не без оснований — главным организатором стачки чулочниц, а состоявшийся над ним военный суд обвинял его в чем угодно — в организации стачки, в дезертирстве, в сотрудничестве с Бундом, — но только не в агитации среди солдат . Другой бундовец, Ицка Гельчинский, рядовой 12-го драгунского Мариупольского полка из м. Тростяны Белостокского уезда, числился среди активистов социалистического кружка еврейских рабочих и до, и после того, как его призвали в армию. Однако он был осужден военным судом и приговорен к двум месяцам в военной тюрьме не за агитацию среди солдат, а за то, что избил своего однофамильца, который грозился донести на участников рабочих сходок .

Руководство Бунда знало, что совместить организацию рабочего движения с агитацией среди солдат чрезвычайно трудно, и задолго до революционных событий призывало своих активистов идти в армию и разворачивать там свою работу:

Бунд призывал своих активистов не бояться армии еще и потому, что агитация среди солдат, пусть даже и в стихийной форме, давала свои результаты. Уже в самом начале 1900-х годов командованию северо-западных округов пришлось признать, что нижние чины читают бундовские листовки, обсуждают их между собой и, в обход всех приказов и распоряжений, не спешат доносить о них начальству .

Призывную кампанию 1902 г. Бунд отметил пространным воззванием, отражавшим его концепцию: солдат есть рабочий в шинели. Воззвание призывало будущих солдат к классовой, преимущественно рабочей, солидарности, формулируя ее в откровенно марксистских метафорах: «Пусть казарма для вас будет школой, где вы научитесь владеть оружием, чтобы умело направить его против наших властителей. Пусть царизм встретит в вас не новых защитников, но новых могильщиков!» . Пропагандистские усилия Бунд подкреплял непосредственной работой с новобранцами. Так, в Житомире за два дня до призыва (декабрь 1902 г.) еврейские призывники провели сходку в лесу, закончившуюся демонстрацией и пением революционных песен на улицах города . Ко второй половине 1902 г. агитационная деятельность в армии приняла такой размах, что военный министр Куропаткин потребовал от командующих войсками западных округов немедленно принять меры к ее пресечению. Поводом к его циркуляру послужило донесение командующего Варшавским округом об агитации через почтовую рассылку среди офицерского состава 116-го Малоярославского, 141-го Можайского, 133-го Симферопольского полков, а также о распространении воззваний в местах расположения 65-го Московского, 66-го Бутырского, 21-го драгунского Белорусского полков, 13-й пехотной дивизии. Особенно возмутительным, по мнению Куропаткина, было то, что в агитации оказались замешаны не только гражданские лица или революционеры-агитаторы, но «даже лица, состоящие на действительной военной службе». Военное министерство было явно не готово к такому повороту событий .

Бундовская агитация в армии началась с легальной формы — обыкновенной почтовой рассылки. Именно на исходящую от нее угрозу указывал Куропаткин в своем циркуляре от 12 августа 1902 г. Агитационные материалы пересылались не только солдатам, но и офицерам. Так, рядовой 150-го пехотного Таманского полка Элиезер Эппельбойм был принят на службу в марте 1899 г., дезертировал через год, перешел границу и добрался до Лондона, откуда принялся рассылать материалы Бунда. Одним из его адресатов был капитан Таманского полка Гунцадзе, получивший в 1902 г. конверт с печатным экземпляром бундовской газеты «Последние известия» . Пересылка материалов по почте или под видом одобренных для чтения брошюр Министерства просвещения имела довольно широкое применение и пользовалась успехом. В июне 1904 г. управление 29-й артиллерийской бригады доводило до сведения младших офицеров, что командующий войсками распорядился просматривать всю литературу, находящуюся в ведении нижних чинов, «не доверяя обложкам», поскольку агитаторы рассылают по почте подрывную литературу под видом книг, одобренных Министерством просвещения для войска .

К 1903 г. листовки и воззвания, адресованные непосредственно солдатам и офицерам, прочно вошли в арсенал партийной агитации Бунда. Связь с войсками позволяла революционерам не только распространять листовки, но и отслеживать реакцию на них в казармах. Вот характерный случай из практики витебской военно-революционной организации. «21 июня местной организацией Бунда были удачно распространены в лагерях квартирующих здесь 163-го Ленкоранского-Нашебургского и 164-го Закатальского пехотных полков прокламации “К солдатам” и “К офицерам” в количестве нескольких сот экземпляров. Прокламация “К солдатам” имела большой успех. Солдаты собирались кучками в 10–12 чел., прочитывали ее вслух и оживленно о ней толковали. Один солдат заметил, что если прикажут, стрелять в демонстрантов, то надо стрелять поверх голов». Начальство спохватилось не сразу. Попытки пресечь чтение не обошлись без курьезов. Так, один фельдфебель нашел прокламацию, и, прочитав заглавие «К солдатам», принял ее, по-видимому, за приказ по полку. Он не замедлил созвать свою роту и стал читать прокламацию вслух перед строем. Начал он с подобающей начальственному лицу уверенной интонацией, но по мере чтения на лице его начали появляться признаки все возрастающего недоумения. Наконец, догадавшись, очевидно, в чем дело, он круто оборвал чтение и грозно скомандовал роте «разойтись» .