Женское лицо разведки - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Павлов cтр.№ 47

— почему «Дачники» прибыли в Лондон по чужим документам, а не под своими настоящими фамилиями.

Учитывая эти уязвимые места в отступной легенде «Дачников», полагал бы целесообразным скорректировать ее и довести до их сведения через Бена.

Начальник отдела безопасности

14 октября 1960 года».

Эта корректировка отступной легенды, сообщенная «Дачникам», встревожила их. Невольно возник вопрос, не появились ли какие-то реальные угрозы для них. При всем оптимизме «Лесли» такие мысли могли возникать и у нее, хотя она старалась отвлечь от них «Луиса».

Однако реальная опасность надвинулась с неожиданной стороны.

Польский изменник — агент «Шах» выдал американцам факт вербовки в прошлом английского военного чиновника, работавшего в посольстве Англии в Варшаве, внешней разведкой совместно с польской спецслужбой. Агент «Шах» находился на связи у «Бена». От «Шаха» английская контрразведка вышла на «Бена», а тщательно скрытое наблюдение за «Беном» привело к «Дачникам».

В результате провала «Дачникам» уже не могла помочь никакая отступная легенда. Но она очень пригодилась при организации их освобождения внешней разведкой как польских, а не американских граждан.

7 января 1961 года, в первый день православного Рождества, в девятнадцать часов за ними явилась британская полиция. С этого момента начался долгий период неволи и издевательств, продлившийся целых девять лет. Только люди такой сильной воли, как «Луис» и «Лесли», могли выдержать это адское испытание и сохранить бодрость духа и оптимизм, которых им хватило еще на четверть века плодотворной деятельности в Советском Союзе после освобождения.

История их тюремного заключения также поучительна, как и вся их предыдущая жизнь. Прежде всего в плане проявления стойкости и веры в помощь со стороны внешней разведки.

На допросах и судебном процессе проходившем с 13 по 20 марта 1961 года, «Дачники» вели себя достойно, мужественно поддерживая друг друга и следуя, как они позже признавались, примеру Р. И. Абеля. В своих воспоминаниях «Лесли» писала: «Свой арест мы восприняли без паники, потому что в какой-то мере были уже готовы к этому».

Суд вынес им жестокий приговор — тюремное заключение в течение 20 лет.

Все попытки английской контрразведки сломить сопротивление Дачников обещаниями и всевозможными посулами ни к чему не привели. В результате супругам пришлось на протяжении более чем девятилетнего тюремного заключения испытывать различные притеснения и жестокий режим содержания. Их поместили в разные тюрьмы, там, где режим содержания заключенных был наихудшим.

Но то, что «Лесли» пришлось пройти через тяжелые испытания, можно понять уже по одному эпизоду из тюремной жизни, о котором она не могла рассказывать без содрогания.

Когда в очередной раз она отвергла всякие домогательства контрразведчиков дать показания, ссылаясь на якобы признание «Луиса», ее поместили в камеру с наихудшими отбросами английского общества. До предела опустившиеся женщины, проститутки, убийцы окружили ее и сразу попытались подчинить своим бандитским законам, а вернее — полному беззаконию и самоуправству. Но «Лесли» была не тем человеком, который мог бы позволить безнаказанно издеваться над собой. Ее отпор был яростным и стремительным, что позволило вызвать у сокамерниц если не уважение, то хотя бы признание ее силы. Они позже, когда «Лесли» завоевала их уважение, с удивлением интересовались, откуда она, такая хрупкая на вид женщина, берет силы и решимость, отстаивая свои права, свое достоинство.

«Спустя двадцать лет, — говорила она мне во время встречи в госпитале, где проходила очередной курс лечения, — говорить об этом и то нелегко. А тогда только мой американский опыт помогал собрать всю мою волю в кулак и идти напролом. Мысленно я продолжала ту же немыслимую борьбу, которую вела еще в далеком 1943 году с американскими полицейскими в Альбукерке, спасая бесценные материалы «Персея» по атомной бомбе. Но тогда я сражалась внутренне, скрывая свои чувства, страх и ненависть от врага, а в тюремной камере мне было легче, я дала волю всей своей ярости, и мои сокамерницы отступили. Этой маленькой своей победой я также могу гордиться, как и той, давней, но громадной!!!».

В этом эпизоде я увидел всю «Лесли»: ее мощный внутренний резерв жизненной энергии, соединенный с талантливой и самобытной личностью.

Мое представление о «Лесли» как разведчице, возникшее во время нашего общения при нелегальной поездке по Европе, в процессе решения конкретных разведывательных задач, существенно дополнилось не только ее практической работой в Лондоне, но и ее оценкой своего тюремного опыта, которым она, правда, очень скупо, поделилась со мною. Сейчас, «Лесли» представляется мне тем эталоном, на который должны равняться не только российские разведчицы, но и любой мужчина-разведчик. Она соединила в себе внешнюю обаятельность с богатейшим внутренним содержанием.

Самым тяжелым наказанием для «Лесли» и «Луиса» был запрет на свидания, которые обычно предоставлялись в британских тюрьмах заключенным супругам.

«Лесли» нуждалась в ободрении ее всегда спокойного супруга, так же как и он должен был увидеть ее уверенной в себе и улыбающейся, невзирая ни на что.

Особенно обострилось их взаимное беспокойство, когда контрразведчики пошли на провокационную ложь, сообщая им по очереди, что каждый из них признался во всем. Они верили друг в друга. Ее беспокоило физическое состояние мужа. Ведь во время войны он перенес ранение и жаловался на боли в ногах. Ей нужно было убедиться, что он жив. На этом и строилась провокация полицейских, но и она оказалась безуспешной.

В то время как «Дачники» томились в британских тюрьмах, внешняя разведка неустанно искала пути их вызволения. Когда в СССР был арестован английский шпион Джеральд Брук, возможность обмена на него «Дачников» стала реальной. Но осуществить обмен удалось только в 1969 году, когда вместе с Бруком англичанам были предложены еще две кандидатуры из числа арестованных англичан-наркоманов.

25 октября 1969 года «Дачники» были в Москве. Началась их особая, только им присущая жизнь. В чем-то она, как и раньше за границей, оказалась опять двойной, обусловленной требованиями конспирации. Правда, не всегда оправданными.

Самыми тяжелыми для них, и особенно для общительной «Лесли», были неизбежные потери друзей, один за другим уходившими из жизни.

В 1970 году скончался Конон Трофимович Молодый («Бен»), через год — Рудольф Иванович Абель («Марк»), потом Семен Маркович Семенов («Твен»). Со всеми у них были связаны самые напряженные периоды их разведывательной работы.

Хотя «Дачники» много общались с сотрудниками внешней разведки, выступали перед работниками советских спецслужб, выезжая в другие города, только в 1990 году их имена начали упоминать в СМИ. Они так устали от «конспирации» их пребывания в Советском Союзе, что, наконец, смогли свободно вздохнуть и громко заявить о себе. Но неумолимое время сделало свое дело. Физически они уже не могли распорядиться этой полной свободой. В девяностых годах «Дачники» еще выступали перед молодыми разведчиками, но силы их таяли.