Русская революция. Книга 1. Агония старого режима. 1905—1917 - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Пайпс cтр.№ 21

Значительно больших успехов достигли социалисты в Москве. Московский Совет, образованный только 21 ноября из интеллигенции, представлявшей три основные социалистические партии, решил вывести революцию из «буржуазной фазы». Они опирались на малоквалифицированных рабочих, в большинстве занятых в текстильном производстве, в профессиональном и культурном плане уступавших своим коллегам из столицы. Основной движущей силой был Московский комитет большевиков¹⁴⁵. Московское восстание было первым случаем, когда во главе встали социалисты. 6 декабря Московский Совет вынес решение начать на следующий день вооруженное выступление с целью свержения царского правительства, созыва Учредительного собрания и провозглашения демократической республики ^[25].

7 декабря жизнь в Москве была парализована; стачка была усилена агентами Совета, которые угрожали расправой всем, кто не пожелает их поддержать. Через два дня правительственные войска выступили против восставших, которые ответили партизанской тактикой. Прибытие Семеновского полка, обстрелявшего мятежников из пушек, решило исход дела. 18 декабря Исполком Московского Совета сдался. Погибло в эти дни более тысячи человек, и целые кварталы города лежали в руинах.

В последовавшем разгуле репрессий полиция срывала злость на студентах. Неизвестно, какое число лиц, причастных или подозреваемых в причастности к восстанию, были казнены тут же. В губернии были посланы карательные экспедиции.

В середине апреля 1906 года Витте подал в отставку, главным образом потому, что царь перестал ему доверять. Перед уходом он сумел обеспечить России международный займ на сумму в 844 млн. рублей. Эта крупнейшая по тем временам сделка дала возможность стабилизировать российские финансы, подорванные войной и революцией, и, кроме того, на некоторое время вперед обеспечивала двору независимость от Думы, которая вскоре должна была начать работу¹⁴⁶. Графа Витте заменил на его посту И.Л.Горемыкин, сановник, любимый при дворе за свое раболепие. Витте же, назначенный членом Государственного совета, представлявшего верхнюю палату новоявленного парламента, оставшиеся годы (он скончался в 1915 году) провел за писанием мемуаров, лелея неприязнь к преемнику Горемыкина, П.А.Столыпину.

* * *

1905 год знаменовал вершину русского либерализма — триумф его программы, стратегии и тактики. Ведь именно «Союз освобождения» и его филиалы, земское движение и «Союз союзов» вынудили монархию даровать России конституцию и парламентский строй. И несмотря на последующие утверждения социалистов и, в особенности, большевиков, они в этих событиях сыграли лишь второстепенную роль: единственная их самодеятельная акция — московское восстание — закончилась весьма плачевно.

Триумф либералов, однако, был весьма непрочным. Как покажут дальнейшие события, они представляли собой малую группу, оказавшуюся под перекрестным огнем консерваторов и крайних радикалов. Стремясь, как и консерваторы, предотвратить революцию, они тем не менее были многим обязаны радикалам, поскольку лишь угроза революции была тем рычагом, с помощью которого они могли добиться от монархии больших уступок. В конце концов именно это противоречие послужило причиной потери ими руководящей роли.

Революция 1905 года существенно изменила политическое устройство России, но не смогла изменить политических позиций. Монархия игнорировала положения Октябрьского манифеста и подчеркивала, что по существу ничего не изменилось. Ее сторонники справа и науськанные ими толпы жаждали отомстить тем, кто унизил царя. Социалистическая интеллигенция, со своей стороны, еще решительнее, чем прежде, стремилась воспользоваться проявленной правительством слабостью и развязать следующую, социалистическую фазу революции. Опыт 1905 года внушил им более, а не менее радикальные настроения. Плачевная хрупкость уз, скреплявших Россию, стала очевидна всем; но для правительства это было указанием на необходимость укрепления власти, радикалы же восприняли это как сигнал к разрушению существующего строя. Неудивительно поэтому, что и правительство, и оппозиция сходным образом усмотрели в Думе не возможность прийти к согласию, а арену борьбы, и на трезвые голоса, призывавшие к сотрудничеству, обрушивались критики и с той и с другой стороны.

Поэтому можно с полным основанием сказать, что революция 1905 года не только не устранила главной российской беды — отчуждения правителей и их подданных друг от друга, но и отяготила ее. И поскольку именно политические установки в большей степени, чем политические институты или «объективные» экономические и социальные причины, определяют ход политических событий, лишь безграничные оптимисты могли смотреть с уверенностью в будущее. В действительности Россия получила лишь краткую передышку.

Все описанные события происходили в стране во многих отношениях уникальной. Будучи абсолютной монархией (до 1905 года), которой управляла всесильная бюрократия, эта страна, расслоенная на сословные касты, уподоблялась восточной деспотии. Однако международные амбиции, экономическая и культурная политика России придавали ей динамизм западного толка. Противоречие между статичным характером политического и социального уклада и динамизм экономической и культурной жизни приводило к состоянию неизбывной напряженности, привносило в страну ощущение неустойчивости, вечного ожидания. По словам французского путешественника, Россия оставляет впечатление какой-то «незавершенности»¹.

До Октябрьского манифеста Россия была страной самодержавной. Согласно Основным законам, ее властитель, Государь Император, был монархом неограниченным и самодержавным. Первое определение означало, что он не ограничен никакими конституционными рамками, а второе — что он не ограничен никакими учреждениями². Первоначальное определение императорская власть получила в 1716 году в Военном Регламенте Петра Великого (гл. 3, ст. 20), сохранявшем силу и в 1900 году:

Государь был единственным законотворцем и автором распоряжений. Согласно статье 51 Основных законов, «никакое место или правительство в государстве не может само собою установить нового закона, и никакой закон не может иметь своего совершения без утверждения Самодержавной Власти». На практике было невозможно осуществлять столь суровый абсолютизм в стране с 125-миллионным населением, занимающей пятое в мире место по объему экономики, и со временем все более официальный статус обретали дискреционные, самостоятельные органы власти. Тем не менее самодержавный принцип сохранялся неколебимо, и всякое сомнение в нем, проявленное словом или делом, влекло жесточайшие преследования.