Русская революция. Книга 3. Россия под большевиками. 1918—1924 - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Пайпс cтр.№ 22

На практике меры эти, как мы еще увидим, применялись нечасто и несистематически, иначе пришлось бы уничтожить более половины личного состава Красной Армии.

Что касается Ленина, то его роль в военной кампании сводилась к отправке фронтовым командирам и комиссарам возбужденных посланий, в которых он требовал удерживать позиции любой ценой, «до последней капли крови»²⁴, или немедленно переходить в наступление и смять врага, иначе «завоевания революции» будут потеряны. Вот, например, типичное его обращение к комиссару Южного фронта, написанное в августе 1919 г., когда Красная Армия отходила назад под натиском наступавших войск Деникина:

Представляется маловероятным, что призывы эти повлияли существенным образом на ход военных действий.

Ленин, помимо этого, без устали побуждал офицеров к запугиванию гражданского населения: «постараться наказать Латвию и Эстляндию военным образом (например, «на плечах» Балаховича перейти где-либо границу хоть на 1 версту и повесить там 100—1000 их чиновников и богачей)»²⁶. В феврале 1920 г. он грозил «перерезать» все население Майкопа и Грозного за саботаж местных нефтяных промыслов — и, «наоборот», «даровать» жизнь всем, если эти два города «передадут в целости»²⁷.

Что же касается третьей ключевой фигуры, Сталина, приписавшего себе впоследствии главные заслуги за победу в гражданской войне, вот что говорит о нем недавно вышедшая в России работа: «Внимательное ознакомление с протоколами заседаний ЦК РКП(б) и Совнаркома РСФСР позволяет уверенно утверждать: за все годы гражданской войны Сталин ни разу не выступал там с самостоятельными конструктивными идеями или предложениями по крупным проблемам военного строительства и стратегии»²⁸.

В некоторых случаях большевистские вожди коллективно разрабатывали ключевые стратегические решения. По словам Троцкого, это становилось необходимым в силу того, что офицеры старой школы не могли вполне оценить значение различных социальных и политических моментов²⁹. Весной 1919 г. руководство партии разделилось в дискуссии по вопросу, стоит ли занять оборонительную позицию в отношении Колчака и сконцентрировать основные силы на Южном фронте, где ситуация казалась более опасной, или следует сначала покончить с Колчаком. Троцкий и его ставленник И.И.Вацетис, тогда Главнокомандующий, придерживались первой точки зрения; Сталин и командующий Восточным фронтом С.С.Каменев — последней. Следующее разногласие возникло по поводу направления главного удара против Деникина, — Троцкий хотел направить его на Донбасс, в то время как С.С.Каменев при поддержке Сталина предпочитал нанести удар в район Донского казачьего войска. Осенью 1919-го возник конфликт вокруг обороны Петрограда, который Ленин считал уже потерянным и хотел оставить. Троцкий, на этот раз поддержанный Сталиным, убедил Политбюро, что Петроград крайне важно было сохранить. И, наконец, летом 1920-го во время войны с Польшей ЦК пришлось урегулировать сложный вопрос, следует ли остановить наступление Красной Армии у линии Керзона или продолжать движение на Варшаву.

За короткое время новая армия стала во многом напоминать старую. Была восстановлена практика формальных воинских приветствий. В январе 1919 г. были введены нарукавные знаки различия: красная звезда, серп и молот, красный треугольник — для низших чинов, квадраты — для командиров вплоть до равных бывшему полковнику, ромбы — для командующих воинским соединением от бригады и выше. В апреле учреждена единая армейская форма; самым символическим ее элементом стала так называемая «богатырка», напоминающая шлемы древних русских богатырей, но с некоторого расстояния начинающая удивительно походить на чудовищные немецкие островерхие шлемы, Pickelhaube ^[34].

Красная Армия выиграла гражданскую войну. Можно было бы предположить, что у нее было, таким образом, лучшее командование и более боеспособные войска. Подробное ознакомление с имеющимися данными не позволяет, однако, сделать такой вывод. У Красной Армии были те же проблемы, что и у ее противника: повальное дезертирство, склонность некоторых командиров не подчиняться полученным приказам, трудности при мобилизации, неэффективное снабжение, плохо налаженная медицинская служба. Решать эти проблемы помогало Красной Армии ее колоссальное численное превосходство.

Общее число уклонений от призыва в армию и дезертирств было, судя по архивным источникам, исключительно велико³⁰. За период с октября 1918-го по апрель 1919-го правительство объявило о мобилизации 3,6 млн. человек; из них 917 тыс., или 25 %, не явились на призывные пункты. В украинских губерниях призыву в начале 1919 г. подчинилось так мало народу, что приказы о мобилизации приходилось в некоторых случаях отменять³¹. Статистика такова: количество дезертиров за период между июнем 1919-го и июнем 1920-го оценивается в 2,6 млн. человек ^[35]. Во второй половине 1919-го из рядов Красной Армии дезертировало каждый месяц больше солдат, чем служило во всей Добровольческой армии белых. Большинство беглецов возвращалось в течение двух недель обратно; поведение их в таком случае расценивалось как «слабоволие», что приравнивалось к «самовольной отлучке». Наказания за оставление службы были предусмотрены весьма строгие, но по вполне понятным причинам неукоснительное их применение было проблематичным. Вернувшихся просто ставили на прежние места в свои подразделения, некоторых приговаривали к принудительным работам. Во второй половине 1919 г. было казнено 612 дезертиров³³. Дезертирство не снизилось и в 1920-м. Например, в феврале 1920-го дивизия, переброшенная в ожидании войны с Польшей на Западный фронт, недосчиталась 50 % личного состава³⁴. Повальные обыски, проведенные на Украине в течение пяти месяцев того же года, выявили 500 тыс. дезертиров³⁵. Принимая во внимание все сказанное выше, невозможно пребывать в убеждении, будто Красная Армия состояла из политически грамотных, вдохновленных революционным пылом масс. Советский исследователь-филолог показал, что многие красные солдаты не имели понятия о значении слов, используемых правительством и командованием в пропагандистской работе; в частности, им было недоступно содержание понятия «классовый враг»³⁶.