Полный курс русской истории: в одной книге - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Соловьев cтр.№ 94

Утром народ уже читал написанный ночью Бестужевым манифест: «Божиею милостию мы, Елисавет Первая, императрица и самодержица всероссийская, объявляем во всенародное известие: как то всем уже чрез выданный в прошлом, 1740 году в октябре месяце 5 числа манифест известно есть, что блаж. памяти от великие государыни императрицы Анны Иоанновны при кончине ее наследником всероссийского престола учинен внук ее величества, которому тогда еще от рождения несколько месяцев только было, и для такого его младенчества правление государственное чрез разные персоны и разными образы происходило, от чего уже как внешние, так и внутрь государства беспокойства, и непорядки, и, следовательно, немалое же разорение всему государству последовало б, того ради все наши как духовного, так и светского чинов верные подданные, а особливо лейб-гвардии нашей полки, всеподданнейше и единогласно нас просили, дабы мы для пресечения всех тех происшедших и впредь опасаемых беспокойств и непорядков, яко по крови ближняя, отеческий наш престол всемилостивейше восприять соизволили и по тому нашему законному праву по близости крови к самодержавным нашим все дражайшим родителям, государю императору Петру Великому и государыне императрице Екатерине Алексеевне, и по их всеподданнейшему наших верных единогласному прошению тот наш отеческий всероссийский престол всемилостивейше восприять соизволили, о чем всем впредь со обстоятельством и с довольным изъяснением манифест выдан будет, ныне же по всеусердному всех наших верноподданных желанию всемилостивейше соизволяем в том учинить нам торжественную присягу».

Елизавета Петровна надела Андреевскую ленту, объявила себя полковником и стала принимать поздравления. У дворца уже собрался народ, так что она вышла на балкон и поприветствовала толпу. Было страшно холодно, но она вышла на мороз и прошла вдоль полков, выстроенных по такому случаю. Днем она торжественно переехала из своего дворца в Зимний, а затем отправилась к молебну. Там ее окружили преображенцы, с которыми она совершила ночной переворот, и стали умолять, чтобы она объявила себя капитаном их роты, тогда они первыми примут присягу. Конечно же, Елизавета согласилась. Так цесаревна была произведена в императрицы. И хотя она обещала, что семья Брауншвейгов не пострадает, это оказалось ложью. Двухгодовалый наследник был заключен в Шлиссельбург, Анна Лепольдовна с мужем и другими детьми сослана в Холмогоры. Над арестованными сторонниками свергнутой императрицы состоялся суд, все они были признаны государственными преступниками и приговорены к смерти, которую в знак всеобщего ликования тут же отменили. Старый и больной Миних был сослан в Пелым, а Остерман – в Березов, зато из того же Пелыма вернули, по странному распоряжению, Бирона и поселили его в Ярославле. Так началось правление Елизаветы Петровны.

В первые годы после воцарения Елизаветы по стране прокатилась волна инцидентов, связанных с избиением или убийством иностранцев. Елизавета этому не особо препятствовала. Она делала ставку на русский народ и патриотизм. Не забыла она сразу же отблагодарить тех, кто помог ее восшествию на престол. Преображенцы, не имевшие дворянства, тут же получили потомственное дворянство. Поскольку сила, на которую императрица опиралась, была чисто дворянской, то впоследствии был издан указ о вольностях дворянства (уже в правление Петра), в котором разрешалось дворянам самим определять свою судьбу – служить ли им в войске, занимать ли чиновничью должность или распоряжаться в своих поместьях.

«Мы надеемся, – говорилось в указе, – что все благородное российское дворянство, чувствуя толикие наши к ним и потомкам их щедроты, по своей к нам всеподданнической верности и усердию побуждены будут не удаляться ниже укрываться от службы, но с ревностью и желанием в оную вступать и честным и незазорным образом оную по крайней возможности продолжать, не меньше и детей своих с прилежностью и рачением обучать благопристойным наукам, ибо все те, кои никакой и нигде службы не имели, но только как сами в лености и праздности все время препровождать будут, так и детей своих в пользу отечества своего ни в какие полезные науки не употреблять, тех мы, яко суще нерадивых о добре общем, презирать и уничтожать всем нашим верноподданным и истинным сынам отечества повелеваем, и ниже ко двору нашему приезд или в публичных собраниях и торжествах терпимы будут».

Этот указ был встречен всеобщим ликованием дворян, которые с этого момента в своих правах слились с древними княжескими родами. Для крестьянства указ был страшен: он еще больше закрепостил несчастных и привязал к хозяину. Установила императрица в первые же дни и порядок наследования престола: потомство царя Иоанна объявили не имеющим права на русский престол, а наследование престола было объявлено исключительным правом потомков Петра Великого. Исходя из такой политики, Елизавета поспешила выписать из Голштинии герцога Карла Петра Ульриха, своего четырнадцатилетнего племянника. Он сразу после коронации самой императрицы был официально объявлен наследником престола. В 1744 году императрица озаботилась женитьбой наследника: в невесты ему подобрали принцессу Софию Августу Фридерику Ангальт-Цербстскую, которую тут же перевели в православие и дали ей имя Екатерины.

Во время Елизаветы Петровны произошли две войны: со шведами, которая началась как поход за возвращение прав Елизаветы на престол, но переросла затем в обычную русско-шведскую кампанию, в этой войне шведы быстро проиграли; и с Пруссией – тогда лучшей армией в Европе под руководством знаменитого Фридриха Второго, эта вторая война велась с преобладанием русских, которым удалось даже занять Берлин, но при Елизавете закончена не была, а сменивший ее Петр Третий, большой поклонник Фридриха, отдал все русские победы своему кумиру. Во внутреннем управлении Елизавета вернула то устройство органов управления, которое существовало при Петре: Верховный тайный совет был отменен, а на его место поставлены вновь Сенат и Синод. Большое значение Елизавета придавала хорошему образованию, так что в годы ее правления умножилось число учебных заведений, и возобновилась практика посылать молодых людей для обучения за границу.

Елизавета была уже немолода, когда воссела на трон, так что, дожив до солидного возраста, она умерла 25 декабря 1761 года, имея бесспорного наследника – Петра Третьего.

Об итогах царствования Елизаветы Соловьев заметил так:

«При отсутствии внимательного изучения русской истории XVIII века обыкновенно повторяли, что время, протекшее от смерти Петра Великого до вступления на престол Екатерины II, есть время печальное, недостойное изучения, время, в котором на первом плане видели интриги, дворцовые перевороты, господство иноземцев. Но при успехах исторической науки вообще и при более внимательном изучении русской истории подобные взгляды повторяться более не могут. Мы знаем, что в древней нашей истории не Иоанн III был творцом величия России, но что это величие было приготовлено до него в печальное время княжеских усобиц и борьбы с татарами; мы знаем, что Петр Великий не приводил России из небытия в бытие, что так называемое преобразование было естественным и необходимым явлением народного роста, народного развития, и великое значение Петра состоит в том, что он силою своего гения помог своему народу совершить тяжелый переход, сопряженный со всякого рода опасностями. Наука не позволяет нам также сделать скачок от времени Петра Великого ко времени Екатерины II, она заставляет нас с особенным любопытством углубиться в изучение посредствующей эпохи, посмотреть, как Россия продолжала жить новою жизнью после Петра Великого, как разбиралась она в материале преобразования без помощи гениального императора, как нашлась в своем новом положении, при его светлых и темных сторонах, ибо в жизни человека и в жизни народов нет возраста, в котором бы не было и тех, и других сторон. На Западе, где многие беспокоились при виде новой могущественной державы, внезапно явившейся на востоке Европы, утешали себя тем, что это явление преходящее, что оно обязано своим существованием воле одного сильного человека и кончится вместе с его жизнью. Ожидания не оправдались именно потому, что новая жизнь русского народа не была созданием одного человека. Поворота назад быть не могло, ибо ни отдельный человек, ни целый народ не возвращается из юношеского возраста к детству и из зрелого возраста к юношеству; но могли и должны были быть частные отступления от преобразовательного плана вследствие отсутствия одной сильной воли, вследствие слабости государей и своекорыстных стремлений отдельных сильных лиц. Так, некоторое противодействие петровским началам обнаружилось в усилении личного управления в областях, в надстройке лишнего этажа над Сенатом то под именем Верховного тайного совета, то под именем Кабинета. Но более печальные следствия имело отступление от мысли Петра Великого относительно иностранцев. Самая сильная опасность при переходе русского народа из древней истории в новую, из возраста чувства в возраст мысли и знания, из жизни домашней, замкнутой в жизнь общественную народов, – главная опасность при этом заключалась в отношении к чужим народам, опередившим в деле знания, у которых поэтому надобно было учиться. В этом-то ученическом положении относительно чужих живых народов и заключалась опасность для силы и самостоятельности русского народа, ибо как соединить положение ученика с свободою, самостоятельностию в отношении к учителю, как избежать при этом подчинения, подражания? Примером служили крайности подчинения западных европейских народов своим учителям – грекам и римлянам, когда они в эпоху Возрождения совершали такой же переход, какой русские совершили в эпоху преобразования, с тем различием, что опасность подчинения уменьшалась для западных народов тем, что они подчинялись народам мертвым, тогда как русский народ должен был учиться у живых учителей. Тут-то Петр и оказал великую помощь своему народу, сокращая сроки учения, заставляя немедленно проходить практическую школу, не оставляя долго русских людей в страдательном положении учеников, употребляя неимоверные усилия, чтоб относительно внешних по крайней мере средств не только уравнять свой народ с образованными соседями, но и дать ему превосходство над ними, что и было сделано устройством войска и флота, блестящими победами и важными приобретениями, ибо это вдруг дало русскому народу почетное место в Европе, подняло его дух, избавило от вредного принижения при виде опередивших в цивилизации народов. Петр держался постоянно правила поручать русским высшие места военного и гражданского управления, и только второстепенные могли быть заняты иностранцами. От этого-то важного правила уклонились по смерти Петра: птенцы его завели усобицы, начали вытеснять друг друга, ряды их разредели, а этим воспользовались иностранцы и пробрались до высших мест; несчастная попытка 1730 года нанесла тяжкий удар русским фамилиям, стоявшим наверху, и царствование Анны является временем бироновщины. Как бы ни старались в отдельных частных чертах уменьшать бедствия этого времени, оно навсегда останется самым темным временем в нашей истории XVIII века, ибо дело шло не о частных бедствиях, не о материальных лишениях: народный дух страдал, чувствовалась измена основному жизненному правилу великого преобразователя, чувствовалась самая темная сторона новой жизни, чувствовалось иго с Запада, более тяжкое, чем прежнее иго с Востока – иго татарское. Полтавский победитель был принижен, рабствовал Бирону, который говорил: „Вы, русские…“ От этого ига избавила Россию дочь Петра Великого. Россия пришла в себя».