Полный курс русской истории: в одной книге - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Соловьев cтр.№ 58

Войско, которое привели великокняжеские воеводы, было огромным, его собрали по всей земле. Михаил Олелькович из города уехал, Казимир помощи не прислал, так что и исход битвы был ясен и страшен.

«Множество же изсекоша бесчислено, яко немощи на кони ездити въ трупии ихъ. Воеводъ же ихъ и посадниковъ, старейшихъ всехъ роукама изымаша и знамена ихъ все отнимаша и иныхъ многое множество, мало же ихъ въ градъ оутекоша и во граде затворишися. Наши же ставши на побоищи томъ и прославиша всемилостиваго Бога и его пречистую Матерь Богородицю, показавшаго надъ государемъ великымъ княземъ свое милосердие, и послаша весть к великому князю, сами же тоу стояща, ждуща великого князя. Бысть же, братие, чюдо преславно видети: отъ таковаго множества людскаго новогородцевъ единъ человекъ оу нашихъ оубьенъ бысть».

Захваченного в плен посадника Борецкого казнили, казнили также Василия Селезнева, Еремея Сухощека, Киприана Арзубьева, 50 лучших мужей заковали в цепи и отправили в Москву, с города взяли 15 ООО рублей, обещание не передаваться Литве и брать митрополита только от Москвы. По этому случаю между великим князем и Новгородом был составлен договор.

Он был куда как немилосердным по сравнению с литовским. В тот же год взяли новгородские земли – Устюг и Вятку. Стоило князю отвести войска, в городе снова пошли возмущения.

В 1475 году случилась новая склока между людьми посадника Анании и сторонниками Москвы, в драке московских приверженцев поубивали. Великий князь тут же отправился в Новгород, потребовал суда над убийцами (повод великолепный), суд был произведен, виновники скованы цепями и отправлены в Москву. Этот скорый суд возбудил у промосковской прослойки постоянного обращения за княжеской правдой, так что в Москву потекли жалобы: в богатом и сильно расслоенном торговом городе недовольных было хоть отбавляй. Эти жалобы и стали поводом конечного решения новгородского вопроса. Но последней, так сказать, каплей, перевесившей выжидательность князя, было непродуманное обращение новгородских послов к Иоанну, которого они назвали «государем». К этому-то слову и прицепился великий князь. Он —

«…тотчас послал спросить новгородцев: на каком основании они называют его государем, какого хотят государства, хотят ли, чтоб у них был один суд государев? Новгородцы отвечали, что они не хотят ничего нового, хотят, чтоб все оставалось по старине. Но Иоанн говорил: „Я не хотел у них государства, сами присылали, а теперь запираются, выставляют меня лжецом“ – ив 1478 году Иван Третий Васильевич снова пошел на Новгород и осадил город. Владыка Феофил явился просить мира, спрашивал, как великий князь хочет жаловать свою отчину. „Хотим государства в Великом Новгороде такого же, какое у нас в Москве, – отвечал Иоанн, – вечевому колоколу в Новгороде не быть, и государство все нам держать“».

«Новогородци же затворишяся въ граде, – говорится в летописи, – князь же великый повеле, и пушками бити градъ, и мнози Новогородци подъ градомъ избьени быша, и мостъ противоу городища чрезъ Волховъ повеле князь великий нарядити, градъ же въкругъ опьступиша. Прочий же, шедше, плениша волости и села вся Новогородцкыя, не точию же Новогородцкые; но множество волостей Немецкыхъ поимаша и людей Немець множество в полонъ поимаша. Въ граде же бысть моръ и гладь силенъ, не можаху стояти противоу великого князя и предашяся. Князь же великый вьеха въ градъ и седе на столе, в неделю Мясопустную, града же пленити не повелелъ, посадников же и крамолниковъ, которые не хотели добра великомоу князю, испоимавъ, на Москву отсла, казны же ихъ и села за себе поимавъ, колоколъ же вечный повеле спустити и на Москву отсла, иже есть и доныне на колоколници, волости же и села Новогородские разда своимъ бояромъ, на Новегороде посади своихъ наместниковъ и учини его, якоже прочий его градове, а на Заволочьскоую землю и Двинскую посла своихъ же наместниковь».

Для новгородцев утрата вечевого колокола была символом конца вольностей.

Да так оно и было.

Спустя 11 лет пала и колония Новгорода Вятка.

Тверь, которую ужаснул конец Новгорода, готовилась передаться литовцам, ее князь вел переговоры с Казимиром, но передаться тверичи не успели: в 1485 году Иван стал собирать войско, тверской князь понял, что один против всей Руси не выстоит, Иван уже и город осадил, так что ночью во время осады он бежал в Литву. А Тверь присягнула Ивану Васильевичу. Со своими братьями, впрочем, князь поступал не лучше и не добрее, чем с чужими князьями. Когда умер старший из них, он удел взял себе, а остальным ничего не выделил. Он поставил на место бояр и дружины своих братьев, теперь никому из бояр или дружинников нельзя было переходить от князя к князю и искать лучшего места. Как только один из бояр, Оболенский, попробовал уйти от Иоанна к его брату Борису, того догнали, схватили, заковали и вернули в Москву. Братья возмутились и свои права решили защищать. В первый раз, когда они ушли к литовской границе, готовые передаться литовскому князю, Иван строгость ослабил – он был занят войной. Но во второй раз, когда он собирал войска на крымского хана, а брат Андрей помощи не дал, Иван сделал вид, что непослушания не заметил, но злобу затаил. Стоило Андрею приехать в Москву, Иван принял его с почетом и лаской.

«На другой день, – рассказывает Соловьев продолжение этой истории, – явился к нему посол с приглашением на обед к великому князю; Андрей поехал немедленно, чтоб ударить челом за честь; Иоанн принял его в комнате, называвшейся западней, посидел с ним, поговорил немного и вышел в другую комнату, повалушу, приказавши Андрею подождать, а боярам его идти в столовую гридню, но как скоро вошли туда, так были схвачены и разведены по разным местам. В то же время в западню к Андрею вошел князь Семен Ряполовский с многими другими князьями и боярами и, обливаясь слезами, едва мог промолвить Андрею: „Государь князь Андрей Васильевич! Пойман ты Богом да государем великим князем Иваном Васильевичем всея Руси, братом твоим старшим“. Андрей встал и отвечал: „Волен Бог да государь, брат мой старший, князь великий Иван Васильевич; а суд мне с ним перед Богом, что берет меня неповинно“. С первого часа дня до вечерен сидел Андрей во дворце; потом свели его на казенный двор и приставили стражу из многих князей и бояр. В то же время послали в Углич схватить сыновей Андреевых, Ивана и Димитрия, которых посадили в железах в Переяславле, дочерей не тронули. Есть известие, что Иоанн так отвечал митрополиту, когда тот просил его об освобождении Андрея: „Жаль мне очень брата, и я не хочу погубить его, а на себя положить упрек; но освободить его не могу, потому что не раз замышлял он на меня зло; потом каялся, а теперь опять начал зло замышлять и людей моих к себе притягивать. Да это бы еще ничего; но когда я умру, то он будет искать великого княжения под внуком моим, и если сам не добудет, то смутит детей моих, и станут они воевать друг с другом, а татары будут Русскую землю губить, жечь и пленить и дань опять наложат, и кровь христианская опять будет литься, как прежде, и все мои труды останутся напрасны, и вы будете рабами татар“. Андрей умер в конце 1494 года; есть известие, что Иоанн, узнав о смерти брата, приносил слезное покаяние духовенству, которое не скоро простило его, но это известие заподозривается тем, что сыновья Андреевы оставались в заключении, следовательно, Иоанн не раскаивался в своей мере».