Земли Чингисхана - читать онлайн книгу. Автор: Константин Пензев cтр.№ 64

Во II–I тыс. до н. э. климат Среднекитайской равнины был даже более влажный и теплый, чем сейчас. И именно тогда началось формирование древнекитайского этноса, которое проходило на территории значительных размеров, но практически в одинаковых условиях, в долинах среднего и нижнего течения реки Хуанхэ. С ростом численности ханьский народ стал выходить за пределы своего исконного ареала обитания.

«В результате завоевательных походов Цинь Шихуана и ханьского У-ди китайцы вышли за пределы первоначального района расселения. Экологическая среда изменилась, и территория была уже не так однородна, как раньше. На севере часть китайского населения оказалась в зоне пустынь и полупустынь, где летом было очень жарко, а зимой холодно и почва была не пригодна для земледелия. На юге же переселенцы увидели густой лес и бамбуковые заросли, много змей и хищников, сплав по рекам был затруднен из-за порогов. Жаркий и влажный климат способствовал распространению желтой лихорадки. Но тем не менее на юге китайцы приспосабливались быстрее, чем на севере, т. к. они селились в плодородных долинах рек, где условия были близки к их родным местам, в то время как коренное население было оттеснено в горные районы». ^[182]

Таким образом, несмотря ни на какую урбанизацию, следовало бы ожидать от китайцев усиления экспансии на территории южнее Китая, что в принципе в настоящее время и происходит. Китайское влияние наиболее сильно в пределах ЮВА. Как уже отмечалось выше, в 1990 году только в двух странах из 136, где присутствовали китайские иммигранты, в Индонезии и Таиланде, проживали 35 % хуацяо, а вот сведений об освоении китайцами Аляски я не нахожу, несмотря на то, что в США, которые этой Аляской владеют, живет весьма многочисленная китайская диаспора. Кстати, в этом североамериканском штате добывается нефть, но вот его население составляет всего только 632 тыс. человек, из которых 80 тыс. относятся к коренным народностям. И это при том, что для Аляски установлены большие льготы, по которым население (физические лица) полностью освобождены от региональных и местных налогов, а власти осуществляют программы ускоренного бытового обустройства людей. «К 2004 г. 84 % населения должно быть обеспечено централизованными или автономными системами водопровода и канализации. В 1990 г. этот показатель равнялся 40 %, в 1980 г. — 20 %» Вот как! Но не едут туда китайцы — хоть плачь. Хотя туристы Аляску посещают охотно, до 700 тыс. человек в год.

В завершение можно сказать, что у Китая достаточно болевых точек и слабых мест. Есть соблазн ударить по ним, что в принципе и предлагает известнейший наш геополитик и евразиец Александр Дугин в своем фундаментальном труде «Основы геополитики»: «Тибет, Синьцзян, Монголия, Манчжурия составляют вместе пояс безопасности России. Основная задача в этом регионе — сделать эти земли подконтрольными heartland'у, используя при этом потенциальных геополитических союзников России — Индию и Японию, а также страдающее от Пекинского диктата местное население. Для самого Китая этот пояс является стратегическим плацдармом для потенциального „рывка на Север“, в Казахстан и Сибирь. Это земли, вплотную примыкающие с юга к Lenaland, вокруг которой с неизбежностью будет разворачиваться позиционное геополитическое противостояние ведущих мировых сил. Россия должна оторвать этот плацдарм от Китая, отбросить Китай к югу и предложить ему в качестве геополитической компенсации развитие по оси Север-Юг, в южном направлении: Индокитай (кроме Вьетнама), Филиппины, Индонезия, Австралия».

Предлагаемые А. Дугиным мероприятия, как-то «оторвать» и «отбросить», вызывают уважение грандиозностью замысла, поскольку отрывать придется не у Афганистана, а отбрасывать предстоит вовсе не движение «Талибан». Однако есть и некоторые соображения.

Во-первых, предложение Китаю, особенно со стороны России, да еще в качестве компенсации, заняться развитием по южной оси выглядит достаточно любопытно. Китай уже давно и без всяких ультиматумов работает на данном направлении, и его не стоит особо упрашивать об этом.

Во-вторых, на ближайшие полтораста лет предложения А. Дугина в отношении Китая бесперспективны, поскольку он уже вошел в полосу подъема современного «династий-ного» цикла и выйдет из нее нескоро.

В-третьих, китайское государство никогда, еще раз подчеркиваю, никогда не согласится с утратой влияния в Тибете, Синьцзяне, Монголии (по крайней мере, во Внутренней) и Манчжурии. Это я могу утверждать без всяких консультаций с Пекином. Китайское государство может потерять власть в этих областях в результате сугубо внутренних проблем, вроде очередного развала страны, но, так или иначе, пусть и ценой определенных жертв, будет стремиться вновь заполучить его (влияние) обратно. Это неизбежно, и это следует из всей древнейшей ханьской истории. Я думаю, что вышеуказанные области определенно являются буферными или защитными территориями для чайнахарта. Использовать их в качестве плацдарма для захвата таких же буферных и защитных территорий Российской цивилизации есть сущее безумие, которое так или иначе будет вылечено известными способами. Так же как Китай никогда не примирится с потерей Тибета, Синьцзяна, Монголии и Маньчжурии, так и Россия никогда, подчеркиваю, никогда не смирится с потерей Дальнего Востока, Сибири, Казахстана, Белоруссии и Украины и, рано или поздно, вернет утраченный было в 90-х годах контроль над некоторыми из этих областей.

Посему России можно и нужно бороться за права уйгурского народа и его автономию, но в составе КНР. Можно и нужно бороться за предоставление маньчжурам такой же автономии, за сохранение их как нации, но опять же в составе КНР, то же самое следует делать в отношении монголов (имеется в виду АРВМ). Поступая таким образом, мы, во-первых, сохраняем вышеперечисленные народы в их самобытном существовании, в том числе и как определенную гарантию безопасности («пояс безопасности» по определению А. Дугина) для народов России, во-вторых, сохраняя их в составе КНР, мы являемся добрыми соседями для Китая и можем расчитывать на его поддержку. В случае же возможной (в политике ничего не следует сбрасывать со счетов) экспансии Китая на территорию Российской цивилизации мы действительно имеем возможность заставить китайское государство отказаться от своих намерений, обратившись напрямую за помощью к тем же маньчжурам, которым мы помогли бы в становлении их автономии, или к уйгурам, автономию которых мы бы поддерживали.

Также, на мой взгляд, не стоит рассуждать об ханьском народе так, как обычно привыкли рассуждать в пределах Западной цивилизации, т. е. сообразно лозунгу «хороший индеец — мертвый индеец», или геополитическими категориями А. Дугина, т. е. «оторвать» и «отбросить». Не думаю, что это наш метод. Как бы там ни было, но китайская цивилизация — это наш сосед, и было бы неплохо, и прежде всего выгодно, торговать и сотрудничать с ней, а не строить планы в стиле «убить-зарезать». Тем более в этом ракурсе довольно неожиданно выглядит следующее предложение А. Дугина высказанное им в той же книге:

«Восточнее идет сектор Монголии, стратегического союзника России. Здесь важно действовать превентивно и не допускать самой возможности усиления прокитайского фактора в монгольской политике. Монгольские степи и пустыни прекрасно защищают Южную Сибирь от Китая. При этом следует активизировать связи Монголии с Синьцзяном и Тибетом, чтобы создать предпосылки для новой конфигурации всего региона с ориентацией на постепенное вытеснение Китая и его геополитического влияния. Для этой цели можно выдвинуть проект Монголо-Тибетской федерации, куда могли бы войти также Бурятия, Тува, Хакассия и Алтайская Республика. Единство ламаистской традиции этих народов для Москвы является важным инструментом для антикитайской геополитической стратегии».