Русская Африка - читать онлайн книгу. Автор: Николай Николаев cтр.№ 85

Как жаль, что реформы Чаки, безвременно ушедшего из жизни, не нашли должного развития впоследствии. Кто знает, как сложились бы исторические судьбы южноафриканских народов, противопоставь они англичанам не раздробленные очаги сопротивления разлагавшейся зулусской «империи», а мощный антиколониальный фронт.

На рубеже 70–80-х годов позапрошлого века трем крупным народам Южной Африки — коса, зулусам и басуто — были нанесены сокрушительные удары, от которых они уже не смогли оправиться. Шел империалистический раздел Африки. Европейские державы старались побольше урвать от «сытного пирога» — африканского континента. Бесконечные колониальные войны очень дорого обходились африканцам, однако в Европе мало кто относился к ним всерьез.

Сохранились описания одного боя, когда инкоси (вождь) Кечвайо выставил против англичан 25 тысяч хорошо тренированных воинов — лучших сынов зулусского народа. Они наголову разбили британцев. Некоторые такие победы даже повлияли на ход европейской политики! В Англии, например, из-за этого раньше времени пало правительство Дизраэли. Но в порты Южной Африки прибывали новые транспорты с войсками и огнестрельным оружием, а сам народ был обескровлен междоусобицами, инспирированными зачастую британскими агентами. Силы оказались неравными.

В России внимательно следили за событиями в Южной Африке. Петербургский журнал «Нива» сообщал в 1879 году: «Только что получена депеша о том, что будто бы 28 августа отважный вождь Сетевайо (Кечвайо. — Авт.), столько раз доблестно отражавший нападения англичан, взят в плен… Теперь остается его привезти в Европу как зверя и мелким газетам начать глумиться над его привычками и странностями». В материалах российских изданий сквозили неприязнь и презрение к британцам, к «всепожирающим английским интересам». А вот строчки из «Голоса» за тот же год: «Сетевайо со своими зулусами оказывается противником, с которым лучше было бы не начинать войны».

Есть свидетельство, что за событиями в Южной Африке внимательно следил Лев Николаевич Толстой.

А потом, на рубеже веков, грянула англо-бурская война.

Конечно, симпатии прогрессивной общественности всего мира были на стороне буров, как называли жителей Трансвааля и Оранжевой. Вот почему, как только в Южной Африке началась война — а это произошло 11 октября 1899 года, — туда устремились добровольцы из разных стран Европы, чтобы помочь бурам в их справедливой борьбе. Не остались безучастными и наши соотечественники. На стороне африканцев воевало примерно 2200 вюлонтеров-иностранцев, в том числе более 200 российских добровольцев. Среди них — Николай Евграфович Попов, будущий первый авиатор России, и братья Гучковы — Федор Иванович и Александр Иванович, будущий председатель Третьей Государственной думы, военный министр в первом составе Временного правительства.

* * *

Примечательна судьба россиянина Евгения Яковлевича Максимова. Ему было уже пятьдесят лет, когда на юге Африки полыхнула война.

Родился он в семье русского офицера, учился в Технологическом институте и на юридическом факультете Петербургского университета. Потом последовал примеру отца и, сдав экзамен на офицерский чин, вступил в ряды лейб-кирасиров. Вскоре он прославился на всю гвардию как непревзойденный стрелок и военный писатель-публицист.

По семейным обстоятельствам Максимов уволился из гвардии и перевелся в корпус жандармов. Там он прослужил несколько лет, получил чин подполковника и в качестве военного корреспондента участвовал во многих военных экспедициях — в Боснии и Герцеговине, Сербии, где вспыхнули восстания против турецкого ига, в Болгарии, Туркестане, Абиссинии.

Приехав из Ораниенбаума, где он проживал, в Петербург, Максимов начал хлопотать об отправке в Южную Африку — там он мог быть весьма полезным русскому военному ведомству, И оно согласилось командировать Евгения Максимова на этот континент в качестве своего официального корреспондента-наблюдателя. Но вмешалась Англия, внимательно следившая за всеми проявлениями сочувствия к бурам. Она заявила решительный протест. По приказу военного министра Куропаткина Максимов вынужден был вернуться из Одессы в столицу, а затем снова отправиться в путь, но уже как частное лицо.

^{Подполковник Евгений Яковлевич Максимов, русский доброволец, ставший в мае 1900 г. бурским генералом}

Однако английская разведка не упустила Максимова из виду, что не могло укрыться от него. В середине декабря 1899 года он приплыл на русском пароходе в Александрию и, сойдя на берег, переправился затем в Порт-Саид, намереваясь сесть там на германский пароход «Канцлер», прибывший из Неаполя. Этим же пароходом в Южную Африку следовали члены санитарного отряда, созданного на общественные пожертвования. Он состоял из русских и голландцев. (Здесь уместно напомнить, что буры — это потомки голландских переселенцев.)

Капитан «Канцлера» отказался взять на борт Максимова. Тогда русский офицер понял, что ни на одно судно, проходящее через Суэцкий канал в сторону Красного моря, доступа ему не будет. Недаром англичане гордятся своими спецслужбами.

Максимов отправился по железной дороге в Суэц, оттуда — в Джибути. Далее его путь лежал в Занзибар, затем на остров Мадагаскар и уж с Мадагаскара — в Лоренсу-Маркиш, главный город португальского Мозамбика. Снова поезд — и вот, наконец, Претория, столица Трансвааля, — тихая, старомодно-провинциальная, поражающая прежде всего простотой нравов и патриархальностью, от которой европейцы давно уже отвыкли. Так, например, можно было свободно подойти к президентскому дворцу и потолковать, словно с соседом по ферме, с главой государства Паулем Крюгером, который, отдыхая, любил выходить на балкончик подышать свежим воздухом. Убеленного сединами почетного старца любой мог увидеть и поприветствовать.

Максимов ехал из Претории в Блумфонтейн — столицу Оранжевой республики, располагающейся к югу от Трансвааля. В вагоне было полно народу и очень шумно. Внимание многих привлек высокий европеец — единственный среди них иностранец, да еще из такой далекой таинственной страны, как Россия. Они охотно вступали с ним в разговор.

— А вы кто — дипломат? — поинтересовался один из спутников, когда беседа стала особенно оживленной.

— Нет. Я корреспондент.

— Корреспондент?! Это что же значит — писатель? Да разве во время войны такое занятие достойно мужчины?

Максимов не обижался на грубоватость случайных попутчиков. Ведь это были главным образом фермеры, привыкшие к тяжелому повседневному труду, и для них писательство — все равно что безделье. А многих из них война отрывала от дела — пришлось взяться за оружие, а фермы оставить на попечение женщин и подростков.

— Глядите! Глядите! — воскликнули одновременно несколько человек, тыча пальцами в открытые окна вагона. Там, в поле, изящной тенью летела антилопа. Тут же раздались выстрелы. Некоторые пассажиры не преминули воспользоваться моментом, чтобы продемонстрировать свое мастерство. Завзятые наездники и охотники, буры были известны как самые меткие стрелки. Но, увы, ни один выстрел не достиг цели: антилопа лишь понеслась еще быстрее.