Русская Африка - читать онлайн книгу. Автор: Николай Николаев cтр.№ 58

Четыре десятилетия прожила в Марокко пианистка А. Н. Быкова, в замужестве Апраксина, правнучка A.C. Пушкина. В 1932 г. семья Апраксиных переехала из Франции в Касабланку. Глава семьи граф Н. Е. Апраксин работал на заводе инженером, затем открыл собственное небольшое дело. Дочь Апраксиных Мария какое-то время жила с мужем в Береге Слоновой Кости, затем вернулась в Марокко. По словам его советских собеседников, в последние годы жизни Н. Е. Апраксин приходил на все советские суда, заходившие в Касабланку, смотрел на борту советские кинофильмы и очень тосковал по родине. После смерти мужа А. Н. Апраксина переехала во Францию, где поселилась в доме для престарелых под Парижем. Скончалась она в 1986 г.

Трудясь в различных сферах экономической и культурной жизни Марокко, эмигранты, как уже отмечалось, вносили посильный вклад в развитие страны. Особенно много сделали в этом отношении ученые-геологи, гидрологи, почвоведы. Г. Шуберт некоторое время возглавлял геологическое управление в администрации протектората. Г. О. Шероцкий долгие десятилетия работал в области гидрологии, преподавал минералогию и петрологию в горной школе Рабата. На горном отделении инженерной школы подготовил и опубликовал петрологический словарь. Заметный след в изучении Марокко оставили Г. М. Брысин и особенно Н. В. Гуськов, который с 1934 по 1940 г. проводил также разведку полезных ископаемых в Северном Марокко. Он же создал общую геологическую карту страны, которой пользуются до сих пор.

Жили в Марокко и другие специалисты. Какое-то время там работал врачом К. К. Лозино-Лозинский, выпускник Санкт-Петербургской Военно-медицинской академии и медицинского факультета Флорентийского университета, участник экспедиций Н. К. Рериха в Индию и Тибет. Получал заказы инженер и архитектор В. Н. Литвинов. Историк и филолог Ю. Н. Завадовский готовил в начале 30-х годов к публикации древние арабские рукописи. По возвращении на родину в 1951 г. он был научным сотрудником ряда учреждений Академии наук СССР. Завадовский до сих пор считается лучшим специалистом по письменности племен Сахары.

Некоторые видные деятели культуры зарубежья вошли в историю российско-марокканских отношений весьма предметно — своими полотнами, акварелями, гуашью, графикой. Хранятся они в различных музеях мира и частных коллекциях. Дважды — в 1928 и 1932 гг. — в Марокко побывала З. Е. Серебрякова (урожденная Лансере). В обоих случаях ее поездки финансировал бельгийский меценат барон Броуэр. И делал это небескорыстно: ставил условие, что выберет и купит все, что ему понравится из написанного художницей.

Лики истории

Самое удивительное, что можно увидеть в Марокко, — мир этого североафриканского королевства глазами великой русской художницы Зинаиды Серебряковой. 120-летие со дня ее рождения отпраздновали сразу в трех столицах — в Москве, где стены Третьяковской галереи украшают ее работы; в Париже, куда она уехала «на годик» в 1924 г., немного подзаработать и где осталась на всю жизнь, и, наконец, в Рабате. Марокканцы не случайно вспомнили о ней.

Именно в двух ее древних султанских первопрестольных градах — Марракеше и Фесе — Зинаида Серебрякова подарила миру до сотни своих талантливых полотен.

В одном из своих писем из Марракеша художница вспоминала: «Меня поразило все здесь до крайности. И костюмы самых разнообразных цветов, и все расы человеческие, перемешанные здесь, — негры, арабы, монголы, евреи (совсем библейские). Я так одурела от новизны впечатлений, что ничего не могу сообразить, что и как рисовать».

Даже дорога сегодня из порта Касабланки до Марракеша, по которой едешь в этот экзотический южный город, по сей день своими пейзажами как бы восходит к воспоминаниям художницы. «Эта дорога, — пишет она, — напомнила мне даже нашу Курскую губернию. Но, подъезжая к Марракешу, вдруг начинается Африка — красная земля и пальмы, а вдали снежная цепь Атласа».

Да, именно так все выглядит и сейчас. Финиковые пальмы напоминают о близкой Сахаре, а Марракеша, как заметила Серебрякова, «весь розовый» (на одном из местных диалектов слово «марракуша» значит красный).

Первая шестидневная поездка в 1928 году, вслед за которой состоялась еще одна — в 1932 году, была плодотворной. Парижане восторгались картинами Серебряковой, выставлявшимися в магазине «Гришманов». Это и портреты марокканок, и натюрморты, и городские пейзажи. До сих пор как живые стоят в Марракеше написанные когда-то темперой типично марокканские прямоугольные минареты с зеленым обрамлением наверху. Все еще красуются белые и розовые кубики арабских домов. А по всему Марокко развлекают туристов водоносы с медными бляшками и чашками. Они тоже не ушли от цепкого взгляда Серебряковой.

Приятно ласкает глаз центральная площадь Марракеша — Джемаа-аль-Фна, недавно занесенная ЮНЕСКО в список памяти человеческой цивилизации. На картине русского мастера она почти прозрачна от потока солнечного света. Поражают бездонное голубое небо, кварталы с лабиринтами узких улочек, в которых Серебрякова терялась, и главное действо — бурлящая жизнь на площади с верблюдами, осликами, заклинателями змей и колдунами. А когда-то Джемаа-аль-Фна (в переводе с арабского — «сборище мертвецов») была лобным местом, где казнили мятежников и воров.

Знаменитый искусствовед Александр Бенуа, дядя Серебряковой и основатель объединения «Мир искусства», восторженно писал о своей племяннице: «Пленительная серия марокканских этюдов. Просто изумляешься, как в этих беглых набросках художница могла так точно и убедительно передать самую душу Востока. А сколько правды и своеобразной пряности в этих розовых улицах, в этих огромных базарах, в этих пестрых гетто, в толпах торгового люда, в группах зевак и античных геттер. Люди такие живые, что, кажется, точно знакомишься с ними».

Серебрякова поехала в Марракеш, а затем в Фес по заказу бельгийского богача, заработала, по ее словам, мало, ибо масса денег ушла на натурщиков, а в Париж она все же привезла бесценный груз своих трудов пилигрима-живописца.

Сравнительно недавно, рассказал российский художник Георгий Шишкин, чья выставка прошла в Рабате, он увидел в центре французской столицы плакат со словами «Марракеш. Серебрякова». Изображенный на нем город привораживал живым дыханием Востока.

Большой мастер обнаженных женских натур, Серебрякова мучилась из-за того, что ислам не позволял ей рисовать в жанре «ню». И все же ей удалось написать во время второй поездки в 1932 г. пастелью полуобнаженную лежащую марокканку-берберку с золотыми браслетами. Почти дышащий колорит, свойственный Серебряковой, удивителен. В нем запечатлена почти как живая человеческая природа королевства «вечерней зари», как называют иногда эту «страну заходящего солнца» Арабского Востока.

Когда в министерстве культуры Марокко увидели репродукцию картин Серебряковой, один из советников главы этого ведомства госпожа Мерьем сразу же дала указание сделать копии картин. Подолгу чиновники рассматривали кочевников, портретную галерею марокканок, пейзажи с до боли знакомыми местами. «Да, мы открыли целый мир. Теперь дело за нами. Мы тоже отметим достойно 120-летие гениальной Зины из России, — сказала советник министра. — В Марокко Зина тоже нередкое имя. Ваша же Зина — удивительная художница, ярко и своеобразно передавшая нашу жизнь. В нее нельзя не влюбиться».