Провинциальная «контрреволюция». Белое движение и гражданская война на русском Севере - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Новикова cтр.№ 97

Страница

Правила фронтовой Гражданской войны в Архангельской губернии диктовала северная природа. Морозные и снежные зимы и весенне-осенняя распутица ограничивали период активных военных операций короткими летними месяцами. Поэтому после неудачной попытки небольших союзных и белых частей под командованием генерала Ф.К. Пуля в августе – сентябре 1918 г. прорваться к Вологде и Котласу все надежды северного руководства были обращены на летнюю кампанию 1919 г. Тогда фронтовая Гражданская война после вынужденного затишья должна была возобновиться с новой силой.

Уже с весны 1919 г. британский командующий союзным фронтом на Севере России генерал Э. Айронсайд вместе с чинами белого штаба корпел над картами летнего наступления. Одна из стрелок предполагаемых атак шла на юг вдоль Архангельской железной дороги, представлявшей собой кратчайший путь на Москву, и упиралась в узловую станцию Плесецкая. Взяв ее, войска должны были наступать дальше на Вологду. Вторая стрелка следовала изгибам Северной Двины, нацеливаясь на Котлас. Именно вблизи Котласа, по расчетам союзного и белого командования, северные части должны были соединиться с сибирскими войсками адмирала Колчака, находившимися весной 1919 г. на пике победоносного наступления. Уже 21 марта на пустынных пространствах средней Печоры передовой отряд сибирских войск вступил в контакт с ротой Мезенско-Печорского района Северной области. Белая пресса трубила об этой встрече как о предвестнице широкого соединения фронтов. Подготовительные операции к масштабному наступлению на Северном фронте начались в июне. Начало же главных атак было намечено на июль 1919 г. ^[835]

Решение наступать именно в июле демонстрировало, насколько несогласованными были боевые действия на белых фронтах. Хотя более раннее наступление сделало бы соединение с войсками Колчака более вероятным, ему препятствовали несколько факторов. Так, северное командование дожидалось наступления удобных для военных операций летних месяцев, а также прибытия в конце мая – начале июня двух британских добровольческих бригад, которые должны были участвовать в прорыве красной обороны. Что еще важнее, находясь под впечатлением от решительных успехов колчаковских войск, северные власти переоценивали боеспособность сибирских частей. Они полагали, что более позднее наступление облегчит задачу и обеспечит успех все еще недостаточно хорошо обученной Северной армии, сократив ей путь до соединения с сибиряками. Наконец, согласованные наступательные операции были в принципе едва ли возможны, так как между Омском и Архангельском не существовало налаженной радиосвязи и даже срочные военные сообщения нередко шли по нескольку недель ^[836].

Надежды на успех, впрочем, оказались вскоре перечеркнуты тревожными известиями с колчаковского фронта. Во второй половине июня, когда подготовка к наступлению на Севере близилась к концу, телеграф принес запоздалые новости о масштабном отходе армий Колчака. Восточная стрелка будущих атак северных войск уперлась в пустоту. И даже менее масштабные операции затрудняло то, что из-за необычно жаркого лета уровень воды в Северной Двине стремительно падал, не позволяя кораблям речной флотилии участвовать в прорыве красной обороны. Тем не менее генерал Айронсайд, руководивший совместными операциями союзных и русских войск, все же решил нанести удар по большевикам. Неожиданный успех, а затем откат сибирских войск позволяли надеяться, что положение Колчака скоро вновь переменится, и поэтому хорошо было бы заранее вывести северную армию на лучшие позиции. Удачу обещало и соотношение сил на архангельском фронте, где 23 тыс. бойцов красной 6-й армии противостояло 32 тыс. штыков белых и союзных солдат. Наступлению благоприятствовали также волнения в связи с голодом в непосредственном красном тылу и усилившееся дезертирство из Красной армии ^[837].

Однако уже первые стычки с врагом в июне 1919 г. перечеркнули надежды на легкую победу белых войск. Дальнейшие же события и вовсе положили конец еще не успевшему начаться масштабному летнему наступлению. Неожиданно для белого и союзного командования красноармейцы стали оказывать довольно упорное сопротивление. Так, 20 июня в бою за деревни Троица и Топса на Северной Двине, где белые и союзные войска одержали победу, захватив в плен около 500 красноармейцев и убив еще более сотни, они, в свою очередь, также потеряли около ста человек убитыми и ранеными ^[838]. Одновременно с усилившимся сопротивлением врага на Север стали проникать все более определенные сведения о сокрушительных поражениях колчаковской армии. Их распространению немало содействовали красные листовки, которые большевистские патрули разбрасывали в прифронтовой полосе. Кроме того, начавшийся в конце весны вывод с Севера американских и французских контингентов, казалось, подтверждал, что положение Северного фронта крайне непрочно. Под влиянием слухов, что белое наступление бесполезно и только приведет к ненужному кровопролитию и даже что дни самой Северной области сочтены, белые солдаты стали отказываться идти в атаки, и бывали случаи перехода к противнику.

Как и в предшествовавшие месяцы, восстания чаще случались в тех частях, где значительный процент составляли пленные красноармейцы. Однако представление о непрочном положении фронта способствовало выступлениям и в прежде надежных частях. Первым тревожным сигналом стало восстание роты Дайеровского батальона Славяно-британского легиона, сформированного из пленных красноармейцев и заключенных губернской тюрьмы. Получив приказ выйти на боевые позиции, рота восстала в ночь на 7 июля. Около 150 человек из состава батальона, убив спящими офицеров полка, перешли к противнику. Хотя командование немедленно разоружило остатки батальона, отправив на тыловые работы, а 11 пойманных участников выступления были показательным образом расстреляны перед строем солдат, белое руководство не смогло предотвратить дальнейших волнений в армии ^[839].

Спустя всего две недели под влиянием слухов о том, что красные прорвали фронт и что командование скрывает сведения о поражениях, гоня солдат на верную смерть, восстал 5-й Северный полк, прикрывавший Онежское направление. Убив и частично захватив в плен офицеров, группы солдат перешли к красным. Большинство же разошлись по домам, так как стояла горячая пора сенокоса. Восстание обнажило правый фланг белых позиций, позволив красным занять город Онегу. Более того, оно прервало сухопутную связь между Архангельском и Мурманом, поставив под угрозу снабжение Северной области и ее связь с внешним миром через единственный на Севере незамерзающий порт Мурманск ^[840]. До белого руководства доходили сведения о готовившихся восстаниях в других полках, которые удалось вовремя предотвратить. В итоге в июле 1919 г., вместо того чтобы руководить наступлением, северные военачальники, по словам полковника Н.П. Зеленова, «или ожидали восстания, или подавляли уже прорвавшееся» ^[841].

Страница