Провинциальная «контрреволюция». Белое движение и гражданская война на русском Севере - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Новикова cтр.№ 80

Страница

Таким образом, лишь острая военная необходимость могла заставить руководство Северной области поступиться идеей воссоздать империю и пойти на уступки национальным движениям. Но уступки карелам безнадежно запоздали, а желание договориться с финнами о совместных действиях разбилось о непреклонность Колчака.

* * *

Политика правительства Северной области не смогла превратить жителей Архангельской губернии в надежных сторонников белого режима. Архангельское правительство едва ли значительно улучшило положение простых северян и слишком долго не шло на уступки национальным движениям. Тем не менее белый кабинет отнюдь не стремился восстановить непопулярный старый режим. Напротив, политика как социалистического Верховного управления, так и Временного правительства Северной области была политикой пореволюционного правительства, которое пыталось построить национальное государство, а не династическую империю и в значительной мере учитывало политические и социальные итоги революции.

Разделяя представление о модернизирующей роли государства и его социальных обязательствах перед населением, белое правительство старалось заботиться о пропитании, здоровье и образовании жителей губернии, и особенно о нуждах солдат и их семей. Оно считало необходимым учитывать потребности рабочих и строить отношения с ними на основе коллективных договоров. Наконец, в урегулировании земельного вопроса оно пошло значительно дальше полумер Временного правительства 1917 г. и подтвердило бесплатную передачу земель в пользование крестьянству, как это предполагало постановление Учредительного собрания и как это декларировал большевистский Декрет о земле. В этом отношении Северная область оказалась своего рода политической «лабораторией», где были успешно применены к местным условиям некоторые положения социалистических программ. Сложно утверждать, в какой мере и с каким успехом северные практики могли бы действовать в иных обстоятельствах и в других регионах страны. Тем не менее опробованная на Севере формула политического развития, революционная и модернизаторская, но значительно отличавшаяся от большевистской, показывает, что даже в годы Гражданской войны не стоял выбор только между победой советского правительства или возвратом старого режима, но все время сохранялись другие, менее радикальные варианты политического развития страны.

Однако стремление учитывать политическую реальность и местные условия не обеспечило долгосрочный успех правительству Северной области. Неудачи белой политики на Севере были связаны не с тем, что правительство не хотело признавать итоги революции, а с тем, что оно не смогло осуществить собственные планы. Во многом этому препятствовали условия Гражданской войны. Например, попытки Северного правительства заручиться симпатиями рабочих и поднять экономику области были обречены на неудачу в экономически отсталой Архангельской губернии, традиционные хозяйственные связи которой были перерублены фронтами. Помощь со стороны государства голодающим волостям и меры по борьбе с эпидемиями не могли обеспечить благополучие населения, когда все жители области страдали от недоедания и не имели доступа к врачебной помощи. Война препятствовала и подъему образования, и становлению финансовой независимости церкви.

В то же время в значительной мере неуспех белой политики обусловила ее непоследовательность. Попытки найти прагматичное решение местных проблем наталкивались на нежелание кабинета выступить против мнения «всероссийского» колчаковского правительства или ограничить свободу решений будущего Учредительного собрания. Не только все законы Северного правительства принимались как временные, но белая власть даже отменяла некоторые из своих же постановлений, если они входили в противоречие с распоряжениями Омска. Поэтому, насколько бы жители области ни поддерживали те или иные решения правительства, они не могли не понимать, что в конечном итоге политическое будущее Архангельской губернии будет определяться не в Архангельске, а в Москве и что необходимым условием этого должно стать окончание Гражданской войны.

Таким образом, поп, помещик и капиталист не стали атрибутами белого социального и политического порядка на Севере. Однако Северное правительство не смогло использовать свое временное законодательство как политический аргумент в борьбе с большевиками. Хотя население Архангельской губернии могло сочувствовать многим шагам белой власти, характер войны на низовом уровне определялся другими законами – законами мести и традиционной вражды, которые стали главными двигателями народной гражданской войны.

Белое движение, по убеждению многих современников и историков, обрекло себя на поражение тем, что не смогло заручиться массовой опорой. И эмигрантские, и советские исследователи, и даже некоторые сочувствующие белым современные авторы утверждали, что оно так и осталось, в первую очередь, уделом прежних имперских элит, патриотического офицерства и казачества. Однако, как будет показано в этой главе, простые жители Северной области не остались в стороне от белой борьбы, но принимали активное и часто добровольное участие в Гражданской войне на стороне белых. Они смещали большевистскую администрацию в уездах и деревнях, создавали добровольческие партизанские отряды, пополняли ряды мобилизованных белых полков и оказывали содействие белой власти и армии. Впрочем, их целью было не воссоединить страну или создать сильное национальное государство, а выжить в невероятно тяжелых условиях Гражданской войны и свести счеты в старых и новых конфликтах, расколовших северную деревню. Участие обычного населения в борьбе против большевиков укрепило белую власть на Севере. Оно также придало еще большую остроту и жестокость Гражданской войне, превратив ее из противоборства политических элит в действительно народную войну.

Чтобы понять мотивы и оценить масштабы участия обычного, в первую очередь сельского, населения в Гражданской войне на стороне белых армий, необходимо, во-первых, исследовать систему местной власти в Северной области. Во-вторых, важно проследить, что именно толкало жителей губернии к тому, чтобы примкнуть к белым армиям, и как это сказалось на характере Белого движения.

Белая власть пришла в Архангельскую губернию не медленной волной «контрреволюции», расползавшейся от Архангельска, а мгновенной серией локальных переворотов. Антибольшевистский переворот в Архангельске, совпавший с пиком крестьянских выступлений в связи с надвигавшимся голодом и красной мобилизацией, не встретил почти никакого противодействия в губернии. В августе 1918 г. в течение нескольких суток после смещения Архангельского исполкома большинство уездных центров и многие волости губернии поддержали белое правительство. Но местные «перевороты» происходили настолько быстро, что порой мало что отличало новые органы управления городом и деревней от прежних советов и комитетов.

«Контрреволюция», так же как и революция годом ранее, распространялась по уездам губернии посредством телеграфа. Сводки северного бюро печати показывали, что многие города и волости переходили на сторону белого правительства, едва получив телеграфные сообщения о перевороте и задолго до подхода первых союзных или русских офицерских отрядов. Так, уже к трем часам дня 3 августа 1918 г., или всего через сутки после смещения советской власти в Арангельске, Холмогоры сообщали: «Три члена уездного Исполкома… бежали; остальные сложили полномочия. Власть в Холмогорах перешла Временной комиссии по управлению городом и уездом… сорганизованы и вооружены крестьянские отряды Курейской, Ломоносовской и Кушевской волостей». Усть-Пинега телеграфировала: «Красноармейцы бегут, власть переходит к местному самоуправлению» ^[691]. На следующий день из Пинеги передавали: «Организован Комитет Общественной Безопасности в составе представителей от Городской думы, земства и общественных организаций… Местный уездный исполнительный комитет, убедившись в полном бессилии губернского исполнительного комитета, принужденного бежать в Шенкурск, и покоряясь единодушной воле местного населения, не желавшего подчиниться распоряжению советской власти о мобилизации против союзников и вообще враждебно настроенного к большевикам, извещает… о своем постановлении: сдать все дела в полном порядке органам Нового Правительства». Мезень рапортовала: «Советская власть свергнута. Организованы органы новой местной власти» ^[692].

Страница