Срединное море. История Средиземноморья - читать онлайн книгу. Автор: Джон Джулиус Норвич cтр.№ 101

Почему же в первой половине XVI в. мусульманский мир достиг такой власти на Средиземном море? Прежде всего потому, что христиан-соперников у них было мало. Венеция и Генуя контролировали Адриатику, а также ту часть Ионического моря, которая располагалась непосредственно к югу от них, но рыцари ордена Святого Иоанна — в те дни умевшие лучше кого бы то ни было вести войну на море — были изгнаны с Родоса в 1522 г. и нашли себе новое пристанище на Мальте лишь семь лет спустя; должно было пройти некоторое время, прежде чем они могли надеяться восстановить прежнее влияние и силу. Испания, как мы видели, всячески старалась играть активную роль, но главным образом направляла свои усилия на Новый Свет. Кроме того, христиане оставались безнадежно разобщены. Если Испания и Франция, папа и империя, католики и православные, Сицилийское и Неаполитанское королевства и князья Северной Италии могли бы взяться за общее дело вместе, то перспективы для подданных султана могли бы оказаться весьма мрачными, но европейцы, кажется, с куда большим усердием истребляли друг друга, нежели стремились организовать всеобщее сопротивление туркам. Ислам же, представляя полную противоположность им, оставался практически монолитным.

Из всех командующих христианского мира лишь один, казалось, был способен сдерживать их натиск. В 1532 г. генуэзец Андреа Дориа одержал несколько побед над османскими эскадрами у берегов Греции. Как ни парадоксально, но именно эти успешные действия привели Барбароссу к тому, что стало (почти бесспорно) самым славным моментом его карьеры. Султан Сулейман прекрасно понимал, что турецкий флот был неизмеримо слабее пиратского и должен быть радикально реорганизован, чтобы быть в состоянии своими силами удерживать господство над Средиземным морем. Более того, это мог сделать лишь один человек. Так и случилось, что весной 1533 г. из Высокой Порты в Алжир прибыла делегация с распоряжением Хайраддину при первой же возможности прибыть в Константинополь.

Корсар с готовностью принял предложение. Как верный подданный султана — каковым, несомненно, он и являлся, — он должен был в полной мере осознавать, какая ему оказана честь, но у него также были и свои причины. С некоторого времени он, что называется, положил глаз на Тунис, который непосредственно примыкал с востока к его владениям. Некогда там находилась их с братом ставка, но в последние годы ни он, ни Арудж не уделяли Тунису особого внимания. В 1526 г., однако, на трон взошел новый властитель из династии Бени Хафс; по преданию, перед этим он перебил своих братьев — 22 человека. ^[216] Вскоре оказалось, что его правление — настоящее бедствие, и к 1532 г. Барбароссе уже регулярно поступали просьбы от его друзей из Туниса взять власть в свои руки. Однако он нуждался в благословении султана, прежде чем решиться на подобный шаг; он также мог убедить Сулеймана обеспечить его людьми и оружием (что было бы еще лучше).

Он отправился в плавание в августе того же года, нагрузив свои суда подобающими подарками султану (в том числе — если верить Сандовалю, епископу Памплоны, — около 200 молодых женщин-христианок для его гарема, каждая из которых держала в руке золотую или серебряную вещь в подарок). Ему был оказан соответствующий прием. Несколько дней спустя он получил титул паши; его назначили членом Дивана и главнокомандующим флота. Ему пришлось остаться в Константинополе примерно на год, в течение которого он фактически создал заново османский флот. Французский посол, находившийся в городе, сообщал в 1543 г.:

В июле 1534 г. Хайраддин Барбаросса вывел свой новый флот из бухты Золотой Рог через Мраморное море и вниз по Дарданеллам в Средиземное море. Обогнув «мысок» итальянского «сапожка», он захватил и разграбил Реджо, затем миновал Мессинский пролив и двинулся вдоль побережья в сторону Неаполя. Со стороны неаполитанского вице-короля не последовало никакой реакции, что было достаточно странно. Возникает вопрос: может быть, он получил от корсара тайное сообщение о том, что, если он не окажет сопротивления, пираты не тронут город? В любом случае Неаполь они пощадили, и флот двинулся в Сперлонгу ^[218], которой повезло куда меньше: пираты захватили лучших женщин города и погрузили на корабли.

Однако Барбаросса особенно заинтересовался одной женщиной, которая, с его точки зрения, могла стать замечательным даром султану. Это была Джулия Гонзага, изящная юная вдова Веспасиано Колонна. Она считалась первой красавицей своего времени; Себастьяно дель Пьомбо и Тициан написали ее портреты; ее восхваляли Ариосто и Тассо; во дворце в городке Фонди, где она жила, ее окружал маленький изысканный и утонченный двор. Этот городок находился примерно в двенадцати милях от Террачины, и Хайраддин надеялся силами небольшого отряда совершить рейд и захватить и город, и Джулию врасплох. К счастью, ее предупредили за несколько минут до появления корсаров и она прямо в ночном платье бежала в сопровождении одного-единственного слуги, которого позднее приговорила к смерти на том основании, что он воспользовался ее потрясением и повел себя с ней чересчур дерзко. (Учитывая обстоятельства, можно предположить, что так оно и было.) Фонди, как и следовало ожидать, заплатил пиратам обычную дань.

Несколько судов с пленницами (большинство которых предназначалось для невольничьих рынков в Турции) и добычей из разграбленных городов теперь вернулось в Константинополь. На них также плыла большая часть янычар, отправленных султаном Селимом; возможно, приказ вернуться домой им отдал Сулейман (тот отправился на войну в Персию, и ему необходимо было собрать как можно больше войск). Основная часть флота, однако, двинулась к юго-западу, по направлению к Тунису. С точки зрения Барбароссы, его итальянская экспедиция была всего-навсего подготовкой, маленьким безопасным упражнением, рассчитанным на то, чтобы на султана произвел впечатление его новый флот и в особенности новый адмирал. Теперь настало время для серьезного дела: предстояло свергнуть Мулай Хасана и захватить Тунисское королевство. Он подплыл к гавани 16 августа и немедленно начал обстрел, однако обнаружил, что Мулай Хасан успел покинуть город. Два дня спустя бежавший правитель во главе тысячного отряда ополченцев предпринял (без особого энтузиазма) попытку вернуться, но когда корсары открыли огонь, он вновь поспешно отступил. Всю ту зиму Барбаросса заставлял своих людей трудиться, укрепляя оборонительные сооружения, прикрывавшие гавань, и возводя новую внушительную крепость, достаточно большую, чтобы вместить гарнизон численностью 500 человек.