История папства - читать онлайн книгу. Автор: Джон Джулиус Норвич cтр.№ 58

Однако через год Иоанн, ставший обладателем примерно 100 000 фунтов, решил возвратить себе обширные территории во Франции — Нормандию, Анжу, Мен и часть Пуату, которые в начале его правления захватил Филипп II Август. Разумеется, это предполагало крупномасштабную кампанию на континенте, и такая кампания, как он понимал, оказывалась бы невозможной, если с него не будет снят интердикт. И вот в ноябре 1212 года он согласился принять Лэнгтона. Однако Иоанн опоздал: начавшаяся кампания закончилась катастрофой. Его главным союзником был его племянник, герцог Брауншвейгский, которого он долгое время поддерживал и финансировал; в боевых действиях принимали участие и нидерландские отряды под командованием графа Фландрского, в общей сложности до 15 000 человек. Храбрая армия Филиппа II Августа численностью в 10 000 человек, которой оказывал поддержку только Фридрих Сицилийский, выступив навстречу нападавшим, встретилась с ними 27 июля 1214 года при Бувине, между Лиллем и Турне, и одержала решительную победу. Граф Фландрский попал в плен, тогда как Оттон бежал обратно в Брауншвейг. Что же касается самого Иоанна, то Бувин означал конец созданной им коалиции и всех его честолюбивых замыслов в отношении континента. Дома его позиции теперь ослабели настолько, что в следующем году ему пришлось подписать Великую хартию вольностей.

Репутация этого самого знаменитого из всех исторических документов Британии такова, что для нас неожиданно слышать про то, как наиболее непримиримые из баронов почти сразу же сочли его невыполнимым. Он не только не улучшил отношения между ними и монархом, но и привел к гражданской войне, которая вскоре переросла во внешнюю, когда принц Людовик (будущий Людовик VIII) вторгся в Англию по приглашению баронов. Папа Иннокентий, который увидел в этом не законное выступление против тирана, а попытку феодального мятежа против королевской власти, как и следовало ожидать, пришел в ярость и по просьбе Иоанна объявил хартию утратившей силу — как принятую вопреки воле короля.

Однако тем временем папа с головой ушел в подготовку к тому, что стало кульминацией его понтификата и, несомненно, всего папского средневекового законодательства, — Четвертому Латеранскому собору, открывшемуся в ноябре 1215 года. На нем присутствовали более 400 епископов и архиепископов, включая латинских патриархов Константинополя и Иерусалима и представителей патриархов Александрии и Антиохии. Кроме того, там было более 800 аббатов и приоров, в том числе посланцы Фридриха Сицилийского (ныне короля Германии), латинского императора Константинополя и королей Англии, Франции, Арагона, Сицилии, Венгрии, Кипра и Иерусалима. Бросалось в глаза отсутствие представителей греческой церкви на Востоке; еще слишком силен был ужас, посеянный Четвертом крестовым походом.

Особое внимание собор уделил двум вопросам: оккупации неверными святых мест и оживлению ереси. Начало нового крестового похода назначили на 1 июня 1217 года, а для его финансирования духовенству полагалось вносить сороковую часть своих доходов, папе и кардиналам — двадцатую. Однако смерть Иннокентия 16 июля 1216 года прервала приготовления на тот момент, и поход по необходимости отложили. Примечательно, что когда речь зашла о ереси, первым оратором после самого папы оказался епископ Агда, который долго говорил об альбигойской проблеме. Затем учение катаров было официально осуждено, а привилегии, предусмотренные для крестоносцев, распространены на всех, кто принял участие в походе против них.

Еще в начале заседаний собора в Рим прибыл святой Доминик, чтобы просить папу о конфирмации ордена. Однако здесь потребовалось разрешить несколько проблем, и благословение доминиканцам дал уже преемник Иннокентия Гонорий III. Дела у доминиканцев пошли столь же успешно, сколь и у францисканцев. На момент смерти Доминика в 1221 году шесть доминиканских приоратов насчитывалось в Ломбардии, четыре — в Провансе, четыре — во Франции, три — в Тоскане и Риме и два — в Испании.

Кроме того, собор обнародовал семьдесят один канон, касавшийся весьма широкого круга вопросов. Так, первый содержал трактовку доктрины пресуществления, тринадцатый запрещал основание каких-либо религиозных орденов — орден Святого Доминика преодолел это препятствие, выбрав правила ордена Святого Августина ^[136]. Восемнадцатый канон отменял применение кипящей воды и докрасна раскаленного железа на процессах с применением ордалий; двадцать первый требовал исповедания и причащения для всех католиков по крайней мере раз в году на Пасху; тридцать первый воспрещал наследование отцовских приходов незаконнорожденным сыновьям священников. Последние статьи были направлены против иудеев. Ни один христианин не должен иметь коммерческих связей с ростовщиками-иудеями; евреи и мусульмане должны носить особую одежду; ни один иудей не должен появляться в общественных местах на Страстной неделе и не имеет права исполнять общественные обязанности, дающие им власть над христианами.

Последние из названных решений на сегодняшний день могут показаться шокирующими; однако они не выглядели так в начале XIII столетия. Иннокентий и его коллеги были людьми своего времени. Они принимали дискриминационные меры против иудеев, но и их собратья христиане проводили оные в жизнь. Прежде чем сурово осуждать их, нам надо оглянуться на положение иудеев в средневековой Англии, вспомнив, как в конце столетия после бесчисленных арестов и казней король Эдуард I изгнал всю иудейскую общину с английской земли.

Помимо решений, принятых собором, Иннокентий являлся автором громадного числа других узаконений. Он оставил более 6000 писем, большинство которых вошли в корпус канонического права. Их первое собрание вышло приблизительно в 1210 году и было передано университету в Болонье. Его понтификат оказался временем наивысшего могущества средневекового папства в светских делах. Однако никто не мог предвидеть той внезапности, с которой он закончится. В июле 1216 года папа покинул Рим и отправился на север, надеясь прекратить старинную вражду между Генуей и Пизой, с тем чтобы две морские республики смогли сотрудничать в запланированном крестовом походе. За несколько лет до этого ему пришлось пережить несколько приступов малярии, которые едва не свели его в могилу. Иннокентий добрался только до Перуджи, когда его вновь свалила та же болезнь. Через день или два он скончался. Ему было пятьдесят пять.

Следующей ночью в дом, где он умер, вломились какие-то лица, похитившие тело покойного. Его нашли на следующий день раздетым догола, тело быстро разлагалось на летней жаре, и Иннокентия спешно похоронили в церкви Святого Лаврентия ^[137]. Позднее, как сообщают источники, останки одного из выдающихся, если не самого выдающегося папы эпохи Средневековья вместе с останками Урбана IV и Мартина IV были без церемоний брошены в ящик, который хранился в шкафу ризницы нового собора. В конце XIX столетия Лев XIII потребовал, чтобы их возвратили в Латеран, и так они наконец возвратились в Рим в чемодане священника по железной дороге.