– Я надеялась начать с какого-нибудь красавчика, – позволила себе шутку Анна.
Советники, кажется, засопели под низко надвинутыми капюшонами, но промолчали, «ласвегасы» заулыбались, но подать голос не рискнули, в отличие от комиссара, который коротко рассмеялся и объяснил:
– Я думал об этом, но решил поступить иначе.
– Почему?
– Полагаю, отвратительные черты Носферату обязательно отразятся на вашем прекрасном лице, Анна, что станет дополнительным подтверждением успешности эксперимента.
– Я стану страшной?
– Надеюсь.
– Комиссар? – Девушка игриво подняла брови.
– Надеюсь, ненадолго.
Улыбки «ласвегасов» стали шире, а один из советников, не выдержав, пробубнил:
– Можно начинать.
Сантьяга едва заметно развёл руками, Анна кивнула, Ортега поднял брови, беззвучно спрашивая насчёт «поводка», и девушка, подумав секунду, ответила:
– Оставьте. Не хочу за ним гоняться по всему залу.
– Да и аппаратуру он может перевернуть, – заметил Тамир.
– Не будем превращать серьёзное дело в балаган, – подытожил комиссар.
Советники вновь засопели.
Но окружающие уже избавились от игривости и приступили к делу. Анна положила руку на обнажённое плечо стоящего рядом Носферату и шумно втянула воздух, принюхиваясь к запаху масана. Одновременно коснулась его ауры, пройдя через блокирующую дымку «усмиряющего поводка». И почувствовала страх. Такой естественный сейчас, когда прирождённого убийцу, самца, привыкшего к доминированию, окружили хладнокровные и безжалостные враги.
– Скольких ты убил в своей жизни? – тихо спросила Анна.
– Зачем ты им служишь, сестра? – угрюмо отозвался тот.
Сантьяга одобрительно качнул головой: первый тест пройден – Носферату принял девушку за масана.
– Я верю в то, что делаю.
– Нет… ты не можешь… Ты ведь такая, как я!
– Не совсем, – прошептала Анна. – Не совсем…
Она сбросила тончайший чёрный плащ – больше на ней ничего не было, – прильнула к масану и медленно провела ладонью по его щеке.
– Я тебя ненавижу, сестра.
– Тебе просто не повезло, – объяснила Анна, наклоняясь к его шее.
– Ты каннибал?
– Я – санитар.
И вонзила в жертву иглы.
Носферату выгнулся дугой и застонал.
– Она не использует анестетик, – заметил один из советников.
– Она не стала масаном? – удивился второй.
– Она сознательно причиняет ему боль, – тихо ответил Сантьяга.
– Зачем?
– Потому что он ей противен.
И все перевели взгляд на окровавленную, урчащую от жадности масану.
– Анна начала изменяться, – доложил Тамир, указывая на монитор: в равномерную зелёную окраску её тела стали проникать жёлтые клетки Носферату. – Всё идёт в точном соответствии с теорией.
– Разумеется, в точном, – пробурчал советник.
Второй подтвердил слова коллеги кивком. Сантьяга вздохнул и едва заметно улыбнулся, заметив, что на красивом лице девушки действительно проявилось знаменитое уродство Носферату: глаза чуть запали, губы стали тоньше, волосы потеряли блеск и поредели.
– Идеально, – прошептал Тамир, переводя взгляд с одного монитора на другой.
– Она становится Носферату? – скрипнул советник.
– Она становится метисом.
– Вы уверены? – уточнил Сантьяга.
– Абсолютно. Она становится ребёнком этого Носферату и себя самой, в смысле, той Анны, что была здесь…
– Я вас понимаю, Тамир.
Тем временем Анна высушила жертву – Ортега отволок тело в угол – и посмотрела на комиссара.
– Как вы себя чувствуете? – негромко спросил нав.
– До жажды далеко.
– Я так и думал, – улыбнулся в ответ Сантьяга. – Полагаю, вам нужно отдохнуть?
– Было бы неплохо.
Комиссар подошёл к девушке, поднял плащ и накинул на её плечи. Но в тот момент, когда его пальцы легко коснулись плеча Анны, она едва заметно отшатнулась и ощерилась: ночной охотник среагировал на близость убийцы.
Но Сантьяга сделал вид, что не заметил жеста: щёлкнул пальцами, вызывая чёрный вихрь навского портала, сообщил:
– Ваши апартаменты, Анна.
И учтиво помог девушке войти в магический переход.
Больше она не вздрагивала.
– Она стала кровососом, – заметил советник, когда портал закрылся.
– Так и должно быть, – напомнил Сантьяга. – В этом смысл эксперимента.
– Процесс продолжается, – сообщил Тамир. На теле Анны остались мельчайшие датчики, и шас получал информацию о происходящих в организме изменениях. – Строго по плану.
– Если она превратится в кровососа, то начнёт думать как кровосос, – развил мысль второй советник. – Может стать опасной.
– Хочу напомнить, что многие масаны – наши верные друзья.
– Но многим нашим верным друзьям не нравятся Догмы.
– Без Догм они были бы мертвы.
– Именно.
– Предлагаете заковать Анну в цепи? – резковато спросил Сантьяга.
Настолько резковато, что Ортега поднял правую бровь – это означало у него высшую степень изумления, а «ласвегасы» постарались сделать вид, что их здесь нет: если высшие маги Тёмного Двора вдруг поругаются, в зале станет опасно.
Но ничего не случилось.
Советники выдержали короткую паузу, а затем вышли в коридор.
Молча.
///
Тёмно-синие плащи не терялись во мраке кабинета, но и не особенно выделялись в нём. Казались двумя цветными тенями, отразившимися от беспросветной тьмы обители и ставшими её частью. Тьма принимала тёмно-синие плащи, но выделяла их, поскольку здесь сейчас и всегда правило чёрное.
Только оно.
– Каковы ваши выводы? – проскрипел владыка Нави.
– Всё прошло именно так, как планировалось, – ровно ответил тот, кто стоял справа.
– Даже чуть лучше, – поддержал коллегу тот, кто стоял слева. – Сейчас метаморф – настоящая дочь Робене и Носферату.