Дочь Господня - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Устименко cтр.№ 64

Валькирия недовольно засопела:

– Ты все так подробно и аргументированно разложила по полочкам, что у меня попросту не осталось выбора. Я все сделаю. Но обещай мне, что не станешь рисковать попусту?

Я кивнула.

– Чего вы там шушукаетесь? – нетерпеливо спросила озябшая Ариэлла. – Решили, куда двинем дальше, или мы так и будем мерзнуть на этой чертовой привокзальной площади?

– Решили, не стони! – хмуро буркнула Оливия. – Селестина организует нам отдых, а персонально вам, – она покосилась на совсем раскисшего Ната, – сопливый медовый месяц. Как я и ожидала, этот хвастун не боец, и грипп у него явно птичий…

– Я знала, что Селестина – добрая! – возликовала Ариэлла.

– Сердце-то у нее, может, и доброе, – с сомнением покачала головой валькирия, – но излишне мягкое, да и нервы слабоваты. Вечно ей мужиков жаль. А будь на то моя воля – я бы их всех поубивала, гадов…

Мне совсем не понравился агрессивно-феминистический настрой ангелицы, и я решила перевести беседу в более полезное русло.

– Симон! – позвала я Великого грешника, который удрученно топтался в неярком свете фонаря, засунув замерзшие руки в рукава своего легкого черного плаща. Он повернул ко мне печальное лицо с сильно покрасневшим от мороза носом. – По близости есть приличная гостиница?

– А как же! – мигом оживился де Монфор. – Сейчас мы находимся на вокзале Санта-Лючия. Буквально в квартале отсюда расположена великолепная гостиница «Звезда Венеции».

– Отлично! – я хлопнула его по плечу. – Отведи туда Оливию и Ариэллу с Натаниэлем…

– А ты? – расстроился Симон.

– А я пойду искать госпиталь Святой Анны.

– Одна?

– Не бойся, – ободряюще улыбнулась я. – Я уже большая девочка, да и в кармане у меня лежит отнюдь не пачка мятных леденцов.

– Но ты же простынешь и заболеешь!

– Зараза к заразе не прилипает! – небрежно отшутилась я. – Я девушка закаленная!

– И все равно, интуиция мне подсказывает, что отправляться туда одной – слишком опасно! – заупрямился Симон.

– Вот и я об этом же! – встряла неугомонная Оливия. – Интуиция – штука полезная, ей доверять нужно!

– Интуиция – способность головы чуять опасности, угрожающие совсем другой части тела! – сыронизировала я, стараясь выглядеть спокойной и уверенной в себе. – Лив, не сгущай краски, у меня же есть пистолет и катана, а посему лучше пожалей того глупца, который будет иметь неосторожность встать у меня на пути.

– Я обязан тебя защитить, – неожиданно бурно вмешался Нат, лихорадочно блестя подозрительно потемневшими глазами. Лицо его ненормально раскраснелось, губы дрожали. – Я пойду с тобой…

– Не все то пиво, что желтое и пенится, не всяк тот храбрец – у кого автомат… – язвительно начала Оливия, но Натаниэль внезапно покачнулся и упал ей на руки.

Испуганно вскрикнула Ариэлла.

– Это обморок, вызванный высокой температурой и сопутствующей ей слабостью, – пояснила я. – Быстро тащите его в гостиницу. При многозвездочных отелях всегда есть медпункты…

Не дослушав инструкцию, друзья совместно подхватили вялого Ната и двинулись верх по улице, руководствуясь указаниями Симона.

Уже отойдя на несколько шагов, Оливия обернулась и прощально помахала мне рукой. Я ответила коротким успокаивающим жестом, должным означать – все будет хорошо. А затем потуже затянула пояс куртки и шагнула навстречу ветру и снегу, летящему прямо в лицо. Наверное, со стороны это выглядело даже романтично – упрямая девушка, намеренно бросающая вызов Тьме, стихии и надвигающемуся Хаосу. Вернее, выглядело бы, если бы все это не было смертельно опасно и чудовищно рискованно. А впрочем, как говорит моя отважная подруга, – умирать, так с музыкой!

– Душа жаждет романтики, – в голос расхохоталась я, неожиданно поскальзываясь и болезненно приземляясь на пятую точку, – а задница просит приключений! – после этого я поднялась и, уже более уверенно борясь с порывами ветра, направилась в противоположную от вокзала сторону.

Мы приходим в этот мир слабыми и беззащитными существами, в первый год своей жизни способными погибнуть от малейшего дуновения холодного воздуха, от огня, воды, да и вообще любого иного проявления естественных колебаний окружающей нас среды. Но такой расклад вещей продолжается недолго. Мы растем, взрослеем и попутно начисто утрачиваем уважение к тому, что мешает нам проводить свою наиважнейшую жизненную политику: выживание любой ценой, причем в самых комфортных условиях. Мы усиленно перекраиваем мир под себя, приспосабливаем под свои эгоистичные потребности и желания, ничуть не считаясь с причиняемым ему вредом. Но при этом мы всегда находим для себя самые удобные оправдания – мол, за комфорт и благополучие нужно бороться, а само в руки плывет только то, что не тонет. Мы высокомерно игнорируем честь, долг, справедливость и совесть. А совершенные нами грехи неминуемо накапливаются, оправдываемые удобным нам стилем мышления, стирающим с нас последний налет человечности. Впрочем, это даже доставляет нам низменное и извращенное удовольствие. Грехи, в первый раз совершенные с колебанием и содроганием, мы впоследствии повторяем с нескрываемым удовольствием. А новые грехи отнюдь не освобождают нераскаявшуюся душу от старых. Мы становимся терпимыми к собственным недостаткам, ибо тайно склоняемся к малоприятным подозрениям в том, что другие в конце-концов тоже могут быть правы… Но правда неизбежно состоит в том, что воздаяние за грехи все равно наступит – неважно, поздно или рано.

Обо всем этом я и размышляла весьма пространно и витиевато, целеустремленно следуя узкими улочками Венеции.

Люди оказались напрямую виновны в постигшем их несчастье. Они стали жестокими и нечувствительными к страданию ближнего, замкнулись в собственном эгоистичном «я» – в сытом и уютном мирке меркантильности, искренне считая себя настолько всесильными, что даже Бог утратил для них свой исконный духовный статус, став чем-то вроде одного из ныне модных атрибутов наживы и самовозвышения. Душа тихо умерла, уступив место радостям плоти, бесконечной погоне за золотым тельцом и неприкрытой корысти. Люди разучились любить, верить, надеяться, помогать и прощать. Темные силы постепенно, исподволь завладели пустыми сердцами, неминуемо приобщая их к поклонению Хаосу и Тьме. Мы сами понемногу уподобились своим старинным врагам – кровожадным стригоям, точно так же, как и они, высасывая жизненные соки друг из друга и окружающего мира. Мы стали бледной копией стригоев. Так стоило ли удивляться тому, что чаща наших грехов переполнилась, медленно склоняясь к наступающему Концу света? Судный день близился…

Я плакала, искренне скорбя об участи неразумного человечества. Я подняла к ночному небу свое омытое дождем и слезами лицо, клянясь совершить все возможное, чтобы хоть немного помочь этому гибнущему миру и облегчить его страшную участь. Я безвозмездно и бескорыстно отдавала ему всю себя без остатка, обязуясь пусть ценой собственной жизни и спасения бессмертной души – но разбудить то светлое и доброе, что еще оставалось на этой страдающей земле. Разбудить веру в Бога, веру в самих себя.