Ведьмы. Запретная магия - читать онлайн книгу. Автор: Луиза Морган cтр.№ 47

– Если тебе непременно нужно поговорить о колдовстве там, где тебя могут услышать, хотя бы не говори по-английски!

Проявив бунтарство, на которое никогда бы не осмелилась прежде, Ирэн рывком высвободилась и, свирепо глядя на мать, демонстративно плюнула в грязь у ее ног.

В глазах Урсулы вспыхнул темный огонь. Она занесла руку и с такой силой влепила Ирэн пощечину, что звук удара напомнил опустившийся молот кузнеца. Она была сильной, как мужчина, благодаря годам бесконечной работы.

Ирэн, почти ослепшая от боли и прилива магии в крови, прикрыла горящую щеку рукой и закричала:

– Ненавижу тебя! Ненавижу! Ты мне противна!

В тот же миг огонь в глазах матери погас, утонув в слезах. Они наполнили их до краев и потекли по щекам. Ирэн затаила дыхание. Урсула, не сняв фартук из грубого полотна, бросилась к выходу из сада. Прежде чем Ирэн смогла собраться с мыслями, она уже вышла за ворота.

Девушка осталась на дороге, дрожа от потрясения и злости. Что происходит? Она напоминала себе кипящий котелок. Когда Урсула так и не вернулась, чтобы извиниться, Ирэн, которая больше не могла этого выносить, подобрала юбки и бросилась в лес в поисках уединения и утешения среди деревьев.

* * *

Лес, который окружал Грандж, был старым, там росли тис, вяз и рябина. Земля здесь была мягкой из-за палой листвы, а посреди массивных корней росли огромные грибы. Ирэн бежала, пока пламя ее гнева не угасло, а затем перешла на шаг. Очутившись у какого-то безвестного ручья, петлявшего через леса к реке Ритек, она опустилась на колени и склонилась над водой, чтобы умыть разгоряченное лицо.

Взглянув на себя, Ирэн охнула от ужаса. Даже в дрожащем зеркале ручья на ее левой щеке ясно виднелся след руки Урсулы. Она смотрела на свое отражение, пока гнев не вспыхнул с новой силой. Что она сделала, чтобы заслужить такое? Она сказала правду! Ее мать растратила свою жизнь, растратила свой дар! Возможно, она была не такой сильной ведьмой, как ее тезка, но силы у нее было достаточно. Она могла предсказывать будущее, а это, как известно Ирэн, многим в их роду было не под силу. Она могла приготовить снадобье, которое облегчало беременность у кобылы или мастит у коровы. Иногда, когда суп оказывался пересоленным или тесто на хлеб не поднималось, она могла, щелкнув пальцами, пробормотав пару слов, исправить недостаток.

Когда Ирэн просила научить ее этим заклинаниям, Урсула неизменно отвечала:

– Подожди. Подожди, пока не придет твоя сила.

И вот теперь – Ирэн была уверена в этом – сила пришла. Она чувствовала ее в животе и в крови, в пульсирующем желании, гудящем в груди, но делать снадобья Ирэн больше не хотелось. Она не станет тратить свою силу на копание картофеля и выгребание навоза. Должен быть какой-то способ. Она бы попросила о нем Богиню.

Она опустилась на лесную подстилку, не обращая внимания на листья и землю, которые пачкали ее юбку. Все равно у нее были только рабочие платья, и они никогда не бывали чистыми. Она обхватила колени руками, положила на них голову и глубоко задумалась. Ей было семнадцать, она была стройной, с яркими глазами и гладкой кожей. Она никогда не будет красивее, чем в этот момент. Нельзя было терять время.

Урсула бы ей не помогла. Ирэн подозревала, что мать завидовала ей, потому что она хороша, молода, у нее вся жизнь впереди, а ее уже подходила к концу.

Шум на другой стороне испугал Ирэн и заставил ее вскинуть голову.

Рябина, согнутая чуть ли не пополам годами и тяжестью растопыренных ветвей, склонилась к ручью. На ее ствол, выглядывая из-за дрожащей листвяной завесы, уселась великолепная лиса, самая рыжая из всех, что Ирэн когда-либо видела, с белоснежной грудью и острой черной мордочкой. Ее раскосые желтые глаза просвечивали сквозь лесной полумрак, а острые ушки повернулись к Ирэн, как будто лиса ждала, что она что-то сделает, что-то скажет.

Или о чем-то подумает.

Внезапно мысленным взглядом Ирэн увидела рецепт – так же ясно, как если бы гримуар был открыт перед ней, – и вспомнила, с чего он начинался:

Но на ком она испробует это зелье?

Лиса тявкнула, издав один-единственный короткий и резкий звук.

Ирэн, сама того не ожидая, рассмеялась.

– Что? – спросила она.

Лиса открыла пасть, показывая белые зубы, и высунула язык, словно смеясь над ней.

Чувство осознания вызвало дрожь в руках Ирэн и запульсировало в висках. Ее смех оборвался. Она встала, повернувшись к животному лицом. Лиса спрыгнула со ствола. Ее гибкое тельце сновало между ветвями так же легко, как поток воды, а хвост выгнулся дугой, словно черно-рыжий шлейф. Она уставилась на девушку немигающим взглядом.

– Ты здесь ради меня? – прошептала Ирэн.

Снова лисья пасть дрогнула в усмешке, и она дважды махнула хвостом, прежде чем прыгнула через ручей легко, как будто могла летать. Ирэн стояла неподвижно, а лиса подступила к ней на тоненьких черных лапках, миниатюрных, как у танцовщицы. Лиса, точнее, лис, как увидела Ирэн, прижался холодным черным носом к тыльной стороне ее руки, а когда она повернула руку, уткнулся носом ей в ладонь.

Это прикосновение заставило Ирэн затрепетать, хотя прикосновение множества других животных вызывало у нее отвращение. Но с этим лисом все было иначе. И дело не только в том, что он был красив и грациозен. Это было нечто большее, гораздо большее. Ее душа знала его. В его присутствии ее сила разгорелась.

Лис, не сводя с нее глаз, отступил назад, крутнулся, перепрыгнул через ручей и исчез в лесу на противоположной стороне. Последним, что она увидела, пока он окончательно не исчез в лесном полумраке, был пышный черно-рыжий хвост.

Ирэн поднесла ладонь к носу и вдохнула теплый лисий запах. Она знала, кем он был и что все это значило.

У ее матери был Арамис. У бабушки, как рассказывала ей Урсула, – уродливый серый кот. А у нее – теперь, конечно же, она была ведьмой, полностью владеющей своей силой! – было потрясающее хитрое существо. У нее был лис. И она снова увидит его.

Ирэн наклонилась к ручью, чтобы заглянуть в воду. Пламенеющий след материнской ладони исчез со щеки. Она поправила волосы и стряхнула листья и землю с платья. Вытряхивая подол, Урсула уловила огненную вспышку в зарослях ежевики неподалеку. А ведь она едва не упустила ее!

Девушка наклонилась и потянула за ветку, а когда выпрямилась, то увидела, что лис оставил ей крошечный кусочек своего меха – примерно дюжину черно-рыжих волосков, длинных, грубых и спутанных. Ирэн накрутила их на палец и спрятала в лиф, поближе к сердцу. Бросив тоскливый взгляд на лес, в котором исчез лис, она направилась к дому.

И поклялась себе, что не станет сажать картофель в этот день. И в любой другой – тоже.