Сестра - читать онлайн книгу. Автор: Луиза Дженсен cтр.№ 70

Анна писала Лекси в течение полугода, пыталась приехать в гости, но потом письма прекратились. Письма ко мне прекратились тоже. Почему? Встретилась ли Анна с Лекси, с Чарли? Не поэтому ли Чарли исчезла? «Я совершила нечто ужасное, Грейс. Пожалуйста, прости меня». Слова расплываются перед воспаленными глазами. Я подавляю второй зевок на протяжении минуты, натягиваю пижаму, которая пахнет бабушкиным стиральным порошком, валюсь в постель и вырубаю лампы.

Когда я в детстве не могла заснуть, отец усаживался на край моей узкой кровати и гладил меня по голове, а ночник озарял его лицо оранжевым светом. «Вспомни десять приятных вещей, которые случились сегодня», – говорил он, и я перечисляла их, одну за другой, ни единого раза не выдав, что самой приятной вещью из всех было ощущение, что мы единственные во всем мире бодрствуем, укрытые в уютном и безопасном коконе моей желтой, как подсолнух, спальни.

Сегодня ночью я чувствую все, что угодно, кроме безопасности. Несмотря на усталость, которая проникла даже в кости, и на количество выпитого алкоголя, сон бежит от меня. Я свешиваюсь с кровати и шарю в поисках сумки, из которой вытаскиваю снотворные таблетки и вытрясаю из пузырька одну – затем думаю о прошедшем дне и вытряхиваю вторую. Медлю в нерешительности, прочитав предупреждение на пузырьке, оцениваю количество выпитой мною водки – больше, чем мне когда-либо доводилось пить, – но затем забрасываю таблетки на язык и запиваю теплыми остатками воды из купленной на вокзале бутылки «Эвиан». Уютно сворачиваюсь, плотно закутав плечи стеганым одеялом, и медленно дышу до тех пор, пока сон не уносит меня.

Когда нам с Чарли было по четырнадцать лет, дедушка с бабушкой возили нас на остров Уайт. Я стояла, покачиваясь, на палубе парома, раскинув руки и слизывая капли соленой воды с губ, а ветер сек мои щеки и задувал волосы в рот. Я помню, какую дезориентацию испытывала: под ногами у меня была твердая поверхность, и казалось, что мы едва движемся, но я чувствовала потерю равновесия. Слюна наполняла рот, и Чарли держала мне волосы, пока содержимое моего желудка выстреливало во вспененное сланцево-серое море.

На какой-то момент мне кажется, что я снова на том пароме. То же самое ощущение движения и неподвижности и то же ощущение тошноты. Мягкие пальцы гладят мои волосы, и горячее дыхание согревает мне ухо. Мои ноздри вдыхают запах аэрозольного дезодоранта «Импульс».

– Грейс, – успокаивающе произносит чей-то голос. Чарли? Я понимаю, что вижу сон, и чернота снова кружит меня и тащит в глубину.

Свет бьет из окон, и я массирую веки кончиками пальцев, стараясь прогнать ощущение опьянения. Запах водоэмульсионной краски и лака удушающ, я почти ощущаю его на вкус. Заднюю стенку глотки жжет, а в висках пульсирует боль, но есть и другой запах, струящийся в комнату, и я говорю себе, что ошиблась. Глубоко вдыхаю, но он никуда не девается. Запах бекона.

Я рывком поднимаю голову с подушки, выталкиваю себя в сидячее положение, хочу спустить ноги с кровати, но на моей правой лодыжке сидит что-то прохладное и плотное, замедляющее мои движения. Я откидываю одеяло, и рот пересыхает при виде железной манжеты, от которой в конец кровати тянется цепь. Я думаю, что, должно быть, все еще сплю, и впиваюсь ногтями в мягкую плоть живота, но не просыпаюсь. Вскакиваю на колени и поднимаю цепь обеими руками. Она тяжелее, чем кажется на вид, и звякает, когда я ее тяну, но не поддается. Она пропущена через резной орнамент в основании рамы кровати. Есть и другая цепь, а на ней идентичная манжета, только пустая. Для моей левой ноги? Что происходит? Я тянусь к телефону, но его нет, нет и лампы. Я свешиваю голову с кровати, и она начинает кружиться. Моя сумка тоже исчезла.

На лестнице слышатся глухие шаги, и дверь спальни распахивается.

– Доброе утро, Грейс. – В комнату гордой и надменной походкой входит Анна, неся поднос с завтраком, только выглядит она уже не совсем как Анна. Волосы ее выкрашены в платиновый цвет и недавно подстрижены. На ней принадлежавшие Чарли оранжевая вареная футболка и крошечные шорты из белой джинсы. Она выглядит совсем как Чарли на фотографии в гостиной.

Я пячусь назад, прижимаясь спиной к изголовью кровати.

– Апельсиновый сок свежевыжат, как раз как ты любишь. На сандвиче коричневый соус.

Горло перехватывает ужас, и я пытаюсь закричать, но вместо этого только скулю, как щенок, которого мучают.

– Как ты себя чувствуешь? Ты вчера поздно легла. Тебе, право же, не стоило пить вот это. – Она гремит моим пузырьком с таблетками. – Неестественный сон.

Анна ставит поднос на пол, и, когда наклоняется вперед, я замечаю у нее на шее свою пропавшую цепочку с двумя половинками сердца, они поблескивают на свету.

– Ах ты, сука поганая. – Ярость оттесняет страх, и я делаю выпад в ее сторону, но мои реакции заторможенны, движения неуклюжи, и я опаздываю. Анна отступает к двери. Цепь звенит, натягивается, я с воем падаю на пол, рядом со своим завтраком, а металлическая манжета впивается в кожу, ковер обдирает коленки. Запах бекона вызывает у меня рвотный рефлекс, и меня тошнит прямо на поднос.

– Чертовски неблагодарно! – рявкает Анна, выскакивает из комнаты, оставляя дверь открытой, и с шумом несется вниз по лестнице.

Я остаюсь стоять на коленях, наклоняясь вперед и опираясь на локти, пока комната не перестает вращаться, и тогда откидываюсь назад и вытираю рот рукавом. Обхватываю цепь двумя руками и дергаю изо всех сил, пока не начинают болеть плечевые суставы, но прочный сосновый остов кровати, который бабушка с дедушкой подарили нам на новоселье, не поддается. Дэн хотел кровать, обитую кожзаменителем, из изножья которой, повинуясь нажатию кнопки, всплывает телевизор – он видел такое в телешоу «По домам» на канале МTV, – но я сочла, что это безвкусно и неуместно в нашем коттедже. Сейчас я жалею, что его не послушала. Жалею, что его здесь нет. Потом осматриваю свой ножной браслет, нахожу крепеж и силюсь его сломать, но вместо этого до мяса ломаю ноготь.

Тошнота поднимается снова, и я роняю голову на колени. Мое дыхание слишком быстрое, слишком поверхностное. Я спрашиваю себя, вернется ли Анна. Мне страшно при мысли, что она придет. Страшно при мысли, что не придет. Я заставляю себя успокоиться. Снова по лестнице стучат шаги, и комок страха внутри разрастается.

– Вот. – Анна катит ко мне бежевое ведро. На ковер сыплется песок. Дэн смеялся надо мной, что я держу возле задней двери пожарное ведро, но столбы дыма от сожженных им хот-догов и бургеров заставляли меня нервничать. – Не говори, что у тебя нет емкости, куда писать, – хихикает Анна, и волосы у меня на затылке шевелятся. – Можешь убрать за собой и свою блевотину. – Рулон черных мешков летит ко мне, разворачиваясь по дороге, и приземляется с глухим стуком рядом с под носом.

– Анна, это безумие. Освободи меня и давай поговорим. – Я стараюсь говорить спокойно и взвешенно, сдерживаю слезы и складываю рот в нечто напоминающее улыбку.

– Буду счастлива. – Анна сует руку в карман джинсов, извлекает серебристый ключ и раскачивает его перед собой. – Как только выясним отношения. Наши отношения не заладились, но я хочу, чтобы мы были друзьями, Грейс, даже сестрами. Семья – это ведь так важно, ты не находишь?