Кругом измена, трусость и обман. Подлинная история отречения Николая II - читать онлайн книгу. Автор: Петр Мультатули cтр.№ 23

Нет сомнений, что если бы генералы Ставки остались хотя бы нейтральными в противостоянии царя и его противников, то исход событий в феврале 1917 года мог бы быть иным. На деле же мы видим не только сочувствие к заговорщикам со стороны представителей верховного командования, но и самое активное им содействие.

Как верно писал И. Л. Солоневич: «В этом предательстве первая скрипка, конечно, принадлежит военным. Этой измене и этому предательству нет никакого оправдания. И даже нет никаких смягчающих вину обстоятельств: предательство в самом обнажённом его виде» .

Успех заговора зависел от того, на чьей стороне окажется армия, и прежде всего Ставка Верховного главнокомандования. А. Я. Аврех отмечал, что Ставка была «вторым правительством не только на театре военных действий, но и в столице» .

Именно поэтому Гучков, задолго до переворота, стремился установить с армейскими кругами тесную связь.

А. И. Гучков понял всю необходимость установления контроля над армейской верхушкой задолго до 1917 года. Будучи человеком лично смелым, добровольно принявшим участие в двух войнах (англо-бурской и русско-японской), Гучков не понаслышке знал, что может совершить даже небольшое военное соединение, спаянное железной дисциплиной. С. Ю. Витте утверждал, что в 1905 г. ему передавали слова А. И. Гучкова о том, что «в 1905 г. революция не удалась потому, что войско было за Государя… теперь в случае наступления новой революции необходимо, чтобы войско было на нашей стороне» .

Являясь в 1907–1910 гг. председателем думской комиссии по государственной обороне, Гучков смог войти в тесный контакт со многими генералами и офицерами, некоторые из которых занимали высокие должности в военном руководстве. В конце 1916 г. охранное отделение составило приблизительный список военных, с которыми Гучков поддерживал политические контакты. Среди них были три бывших военных министра: генерал от инфантерии А. Ф. Редигер, генераладъютант А. Н. Куропаткин и генерал от инфантерии А. А. Поливанов, бывший морской министр вице-адмирал С. А. Воеводский, главнокомандующий войсками Северного фронта генерал-адъютант Н. В. Рузский, генерал-лейтенант пограничной стражи Е. И. Мартынов .

По сообщениям охранного отделения, Гучков «устроил в квартире некоего генерала на Сергиевской улице так называемый „гучковский главный штаб“» . В собраниях этого «штаба» принимали участие чины Генерального и Главного штабов, офицеры разных родов войск, военные писатели и члены Комиссии по государственной обороне. На этих частных собраниях нередко оглашались и совершенно секретные сведения .

По сведениям охранного отделения, «Гучков явно стремился к тому, чтобы сосредоточить в своих руках все нити управления вооружёнными силами страны» .

В 1916 — начале 1917 г., Гучков вошёл в тесный контакт с начальником штаба Ставки генерал-адъютантом М. В. Алексеевым и многими главнокомандующими фронтами.

Тесные контакты были у Гучкова и с главнокомандующим войсками Северного фронта генерал-адъютантом Н. В. Рузским. Последний считал своим долгом советоваться с Гучковым даже по специальным, исключительно военным вопросам .

Особые отношения объединяли Гучкова с генералом от кавалерии В. И. Ромейко-Гурко. В 1899–1900 гг. Гучков и Гурко воевали за дело буров против англичан в Южной Африке.

Довольно тесные контакты Гучков поддерживал и с капитаном 1-го ранга А. В. Колчаком. Именно Гучков сделал всё возможное, чтобы в 1916 г. «либерал и оппозиционер» Колчак получил звание вице-адмирала и был назначен командующим Черноморским флотом .

Другой связью Гучкова был командир 25-го армейского корпуса Особой армии генерал-лейтенант Л. Г. Корнилов. Имя Корнилова попало в гучковский список «сторонников Думы» .

Особо доверительные отношения были у Гучкова с полковником Генерального штаба С. И. Зиллоти , родным братом любовницы Гучкова М. И. Зиллоти .

Не исключено, что вовлечению военных в планы Гучкова способствовала т. н. «военная ложа», бывшая частью масонского ордена Великого Востока народов России, который был создан в 1913 г. и преследовал исключительно одну политическую цель — свержение самодержавного режима . По свидетельству Л. А. Ратаева, масонская «атака на армию велась уже давно: ещё до Японской войны» . Военный, попадая под влияние масонской организации, переставал считать приказы верховной власти главными для себя. Командир лейб-гвардии Финляндского полка генерал-майор В. В. Теплов при приёме его в масонскую ложу на вопрос одного из «братьев» о царе ответил: «Убью, если велено будет» .

Военная ложа была создана зимой 1913–1914 гг. Организатором её был библиотекарь Генерального штаба С. Д. Масловский (псевдоним Мстиславский) . Среди членов ложи В. И. Старцев называет генералов А. А. Свечина, А. А. Орлова-Давыдова, В. В. Теплова .

Другой исследователь русского масонства В. С. Брачев называет имена генералов В. И. Гурко, П. А. Половцева, М. В. Алексеева, Н. В. Рузского и полковника А. М. Крымова .

Известная исследовательница русского масонства Н. Н. Берберова указывала, что «генералы Алексеев, Рузский, Крымов, Теплов и, может быть, другие были с помощью Гучкова посвящены в масоны. Они немедленно включились в его „заговорщицкие планы“» .

Однако видный исследователь белого движения В. Ж. Цветков хотя и признаёт связи некоторых генералов с масонами, но считает членство в масонских ложах генералов М. В. Алексеева, Л. Г. Корнилова и вице-адмирала А. В. Колчака ничем не доказанным .

А. Я. Аврех был категорически не согласен с утверждением об участии масонов, в том числе и армейских, в февральском перевороте . Он считал, на наш взгляд, неубедительно, что раз не существовало списков масонов-военных, то и говорить о принадлежности генералов ложам нельзя .

Тем не менее, по нашему мнению, совокупность имеющихся исторических источников всё же свидетельствует если не о прямом членстве старшего генералитета в масонских организациях, то, во всяком случае, о его тесных связях с ними. Военная ложа позволяла генералитету устанавливать прямые контакты с либеральной оппозицией.

Объяснялось ли участие генералитета в февральском перевороте членством в «военной ложе», или на это имелись другие, немасонские причины? Вопрос этот по большому счёту не имеет принципиального значения.

По замечанию С. В. Куликова, «перемена верховного главнокомандования не вывела Ставку, находившуюся в Могилёве, из числа союзников парламентаристов. Наоборот, она стала содействовать им ещё более последовательно. Связано это было с появлением в роли начальника штаба верховного главнокомандующего генерала М. В. Алексеева» .

Участие в заговоре генерала М. В. Алексеева, второго человека в русской армии после Императора Николая II, безусловно, являлось ключевым. Царь относился к генералу М. В. Алексееву с большим уважением. Произведя Алексеева в свои генерал-адъютанты, Император Николай II лично принёс начальнику штаба погоны со своим вензелем в кабинет. В это время генерал Алексеев уже активно вёл переписку с главным заговорщиком Гучковым . Гучков был знаком с генералом Алексеевым ещё до начала Первой мировой войны. В ноябре 1911 г. депутат Государственной думы А. И. Савенко посоветовал А. И. Гучкову обратить внимание на генералов Алексеева и Иванова, которых он характеризовал как «даровитых и блестящих генералов» .