Варварские нашествия на Европу. Германский натиск - читать онлайн книгу. Автор: Люсьен Мюссе cтр.№ 34

Происхождение англов, к счастью, намного более ясное. Они, по крайней мере большинство из них, пришли из земли Ангел (к востоку от Шлезвига), которая опустела на два столетия, когда они перебрались в Британию. Ни языком, ни цивилизацией они не отличались от саксов заметным образом; как и последние, они, должно быть, на некоторое время задержались во Фризии. Короче говоря, переселение англов практически не отличается от миграции саксов, и теперь никто не надеется выделить для них компактные и четко очерченные секторы колонизации.

По окончании миграций оставшиеся на месте юты растворились в датском единстве; англы, по-видимому, полностью исчезли с континента, освободив место для датчан, шведов, фризов и славян. Варины (или варны) попытались извлечь выгоду из ухода большей части саксов, чтобы выкроить себе нечто вроде империи в Северной Германии; в 594 г. франки вывели их из игры. Впрочем, остатки саксов вскоре проявили изрядный динамизм, но на суше. Их натиск, направленный главным образом на юго-запад, вылился в разгром бруктеров (между Липпе и Руром) около 695 г., захват всей Вестфалии и налеты на Гессен и Тюрингию. Остановить саксов удалось только Пипину Короткому и Карлу Великому.

Основополагающей проблемой англосаксонской истории, очевидно, является завоевание Британии. Оно разделялось на три этапа — набеги, создание опорных пунктов и настоящая колонизация, которые отчасти совпадали во времени. Эта эволюция была куда менее стремительной и эффектной, чем варварские нашествия на континенте, отсюда и редкость точных указаний в источниках того времени: явления, растянутые на четыре или пять поколений, не привлекают особого внимания. Что же касается средневековой английской историографической традиции, то она не сохранила воспоминаний ни об одном событии до 449 г. Хронологию миграции позволяет восстановить только археология.

Первые сигналы тревоги, по-видимому, прозвучали в конце II в.: при Марке Аврелии (161–180 гг.) в районе Темзы и залива Уош, двух главных ворот, открывающих путь в Англию с востока, было зарыто некоторое количество кладов монет. При Каракалле в этих же областях появляются фортификации (в Рекулвере, Кент, около 210–220 гг.). В конце III в., при узурпаторе Каравсии, оборонительные сооружения были объединены в нечто вроде limes, и их задачей стала — в равной мере — борьба с законным императором Максимианом и пиратами. В течение двух первых третей IV в. эта система оказывалась действенной; в 364 г. произошел первый прорыв, однако в момент составления «Списка должностей» она все еще держалась. Это и был саксонский берег, охватывавший все восточное и южное побережье острова, со штаб-квартирой в Rutupiae (Ричборо) к югу от эстуария Темзы.

Кто обеспечивал оборону этих укреплений? Без сомнения, в соответствии с практикой Римской империи к этому делу привлекались бывшие завоеватели, перешедшие на службу к Риму. Первыми саксами, закрепившимися в Британии, вероятно, сталиfoederati (федераты), наемники, а не захватчики. Археологи обнаруживают их следы с первых лет V в., особенно в Восточной Англии, в окрестностях Кай-стор-бай-Норвича, где керамика тяготеет к продукции англов Шлезвига. Местные жители, без сомнения, взирали на них сквозь пальцы, видя в их присутствии противовес угрозе со стороны пиктов и скоттов, которая в то время была наиболее серьезна. Впрочем, в этих гарнизонах было немало и других варваров, особенно франков (в 367 г. один из них стал «дуксом Британии») и аламаннов (одно из аламаннских племен поселил в Англии Валентиниан I).

В конце концов хронический кризис римской армии открыл перед саксами неожиданные перспективы. Вскоре после 395 г. Стилихон приступил к крупномасштабному восстановлению британской оборонительной системы. Но когда в 406 г. Империю постиг жестокий удар на континенте — прорыв рейнского limes и альпийских фортификаций, — все рухнуло. Британия, отрезанная от равеннского правительства, выбрала одного за другим трех узурпаторов, последний из которых, Константин III, попытался спасти Галлию и в 407 г. высадился в Булони с британской армией. Эта армия сгинула в галльском хаосе. Узнав об этом, саксы воспользовались случившимся, о чем в галльской хронике имеется скупая запись: «Галлия опустошена вторжением саксов».

Но чтобы начать настоящую колонизацию, им пришлось дождаться следующего поколения: археологи обнаруживают регулярное прибытие переселенцев только примерно в 430–440 гг. Представляется даже, что большого флота не существовало приблизительно до 500 г., а до первой четверти VI в. не предпринималось попыток основать ни одной англосаксонской династии ^[140].

Внутренний разлад привел к тому, что Британия стала приманкой для саксов. Начиная с конца IV в. повсюду, даже в тех областях, где саксы так никогда и не обосновались, отмечается явный упадок. Без сомнения, частичную ответственность за это несут другие завоеватели, пикты и скотты. Но данное явление намного глубже. Как и в Арморике, только в большей степени, в Британии наблюдается необратимый спад в городской жизни и крупном землевладении, благоприятствующий местным, более примитивным формам; растет нежелание подчиняться государственной власти; городская аристократия, в той мере, в какой ей удалось выжить, погрязает в стремлении к провинциальной автономии; и если судить по найденному монетному материалу, то примерно к 410–420 гг. торговля с континентом прекращается ^[141].

После ухода Константина III романо-британцы некоторое время верили, что сумеют сами справиться с ситуацией: греческий историк Зосим пишет: «Бритты, отвергнув власть Рима, живут по-своему, не соблюдая римских законов». Поскольку остатки администрации были, в большей или меньшей степени, скомпрометированы в период правления самозванца Константина, от них было легко избавиться под флагом теоретической лояльности по отношению к императору Гонорию. Таким образом, власть перешла к civitates (городским общинам). Они сохраняли некоторый контакт с Империей. Имел место обмен письмами, несколько раз присылались войска, и очень вероятно, что юго-восточная часть острова снова оказалась в руках Рима (похоже, что при Гонории эти гарнизоны еще регулярно получали денежное содержание, но не оставили ученым ни одной монеты с изображением его преемника). Но скоро противоположный берег, в Бельгике II, был утрачен под натиском франков, когда те закрепились в Турне. Пуповина, связывавшая Британию с Империей, окончательно разорвалась. Когда в 429 г. святой Герман Оксеррский прибыл в Британию, чтобы бороться с пелагианством ^[142], он уже не нашел там никаких представителей Империи, однако обнаружил исправно функционирующие власти, например, vir tribunicae potestatis (муж, [обладающий] властью трибуна) в Verulamium (Веруламии). С этого времени Британию следует считать независимой кельто-римской страной, непрочной федерацией городов. Большинство из них, должно быть, сохранило своих декурионов, и все большее их число имело своих епископов. Но эта сохранившаяся система была необыкновенно слаба; Герман видел, что бритты с большим трудом защищаются от нападений саксов, пиктов и скоттов. Вспомнив, что в молодости он был наместником галльской провинции, святой объединил их и привел к победе на праздник Пасхи в 429 г. (эта победа прозвана «Аллилуйной»). К моменту второго прибытия Германа около 440–444 гг. процесс деградации успел зайти еще дальше: по-видимому, союз городов мало-помалу уступил место кельтским племенным вождям, «тиранам», как их впоследствии назвал Гильдас, и некоторым римлянам, пошедшим по их стопам. Нам известны прежде всего двое: кельт по имени Вортигерн, связанный с пелагианской партией, враждебной по отношению к епископам, а чуть позже, «римлянин» Амброзии Аврелиан, считавшийся потомком консульского рода и поддерживавший ортодоксальную Церковь. Перед лицом этого беспорядка аристократия неоднократно обращалась с призывами к «римской» армии на севере