Россия во тьме - читать онлайн книгу. Автор: Александр Афанасьев cтр.№ 15

Четко стукнул выстрел – и машина завиляла по дороге, лобовое стекло изнутри окрасилось бурым.

– Вадос! Твою мать!

Ну… все.

– Из машины, б…! – заорал его спаситель, видимо, старший.

Машина каким-то чудом затормозила у тротуара. Они выскочили, начали прятаться. Иллюзий ни у кого особых не было – если нет машины, то все. П…ц!

На противоположной стороне было видно – как по крышам бегут вооруженные люди.

– Аллах Акбар!

Один из ОМОНовцев прицелился и двумя выстрелами точно снял гранатометчика – тот полетел в проулок между домами.

– Напрасно – прокомментировал старший – сейчас они обратят на нас внимание.

По улице – раздался глухой рев дизелей.

* * *

Спасли их американцы. Стоявшие неподалеку саперы – выдвинулись к цели на трех громадных транспортерах Баффало. Эти уродцы почти не имели вооружения – только на некоторых стояли башенки с крупнокалиберными пулеметами. Но при этом – бронирование их было таково, что они выдерживали попадание РПГ по кругу и подрыв противотанковой мины под колесом. Местные называли их «клешня» за длинный манипулятор, которым проверяли подозрительные свертки на дороге…

Ещё Баффало был так высок, что оператор пулеметной установки мог простреливать цели на крышах если дома одноэтажные. Иракцы тоже это знали.

После появления трех Баффало и группы саперов – иракцы предпочли не рисковать, и отступить. Баффало – и доставили их в расположение…

* * *

В телефонах и на флешке – оказалась информация, которая позволила произвести более сорока арестов, в том числе и высокопоставленных чиновников местной администрации, подозреваемых в сотрудничестве с терроризмом. Заслуга была так высока, что американский командующий сектором – представил Воробьева к медали «За борьбу с глобальным терроризмом» – единственной американской военной награде, которую мог получить иностранец. От своих – они получили втык за утрату материально-технических средств: брошенный УАЗ пришлось списать. Террористы это представили как победу – они подожгли брошенный на рынке УАЗ и прыгали на фоне него с оружием, пели песни и выкрикивали оскорбления. Ролик – показали даже некоторые европейские телекомпании, которые были против войны и тайно сочувствовали исламским «борцам за свободу».

* * *

Старшим из группы, что спасла Воробьева, тем кто тащил его до машины – и был Груша. После того, как они вернулись из Ирака – Груша не прошел обратно в ОМОН, но Воробьев приложил все свои связи – а у правильного опера их хватает – чтобы Грушу взяли в уголовный розыск. Как потом оказалось, это было ошибкой – Груша стал пить. Но исправить эту ошибку – капитан Воробьев не мог…

Капитан нервничал бы намного сильнее, если бы видел, что происходило в это время в кабинете Домогарова, начальника московского РУБОП (с приставкой «и.о.», но этот вопрос был почти решен).

Полковник Домогаров – плотный, сильный, крепкий в кости, рано поседевший – сидел за стулом и курил, пуская в потолок клубы дыма. Окно было открыто, назойливый московский шум – полз в окно, мешался с дымом в какофонию звуков и запахов, присущих большому городу. Подполковник Латыпов, ниже, но такой же крепкий, с жесткой щеткой усов – сидел справа, у приставного стола. По столу – были разбросаны личные дела, но ни тот ни другой не обращали на них внимания. Они получили приказ – точнее, полковник Домогаров получил утром – для чего его вызывали в ГУВД. Понятно, что и ГУВД это не само придумало – спустили ещё свыше. Но исполнять – им.

И отвечать – тоже им.

Оба – слишком хорошо знали друг друга, чтобы понимать мысли без слов.

– К этому все шло… – сказал полковник, пуская к потолку очередную струю дыма и наблюдая, как она растекается по дырчатому покрытию потолка. Ремонт в кабинете полковника – тоже оплатили спонсоры, он был похож на кабинет крупного чиновника. Портреты Папы и министра внутренних дел – висели за спиной. Но полковник – был слишком порядочным и попросил сделать ремонт во всех кабинетах, а не только в своем – пусть косметику.

– К чему? – коротко спросил Латыпов. Как и все татары – он был очень конкретным человеком, не лез в дебри и в отличие от русских мало думал о вселенской справедливости.

– Да вот к этому. Сначала нас заставляли заявления укрывать, помнишь.

Латыпов помнил. Оба они – начинали операми и помнили, как заставляли скрывать заявления от потерпевших, чтобы не омрачать совершенно лживую, безумную статистику. К девяти очевидным преступлениям – можно было брать не более одного неочевидного, висяка. Девяносто процентов раскрываемости – это безумие, ни в одной стране мира не было такого! Но это там, на загнивающем Западе, а у нас… У нас некоторые начальники брали на себя повышенные социалистические обязательства. Один, говорят, взял обязательство обеспечить раскрываемость в сто два процента. Как? А так! За счет раскрытий прошлых лет! Именно тогда была поломана нормальная, выстраивавшаяся ещё со времен Империи система службы. О чем речь, если самих милиционеров заставляли быть преступниками, укрывая преступления от регистрации? А ведь это было кругом и везде. Но это был всего лишь первый шаг на скользкой, очень скользкой дорожке… Коготок увяз – всей птичке пропасть. Они так говорили подследственным – но то же самое относилось и к ним самим. Всё – идет оттуда.

…

– … потом нас стали заставлять разваливать дела. Отпускать заведомо виновных. И мы что? Мы взяли под козырек. Так или нет?

– Ну?

– Потом появилась система заказных дел. И мы снова взяли под козырек – попробуй, рыпнись. Так мы начали сажать заведомо невиновных.

…

– А теперь нас заставляют людей убивать!

– С чего ты это взял? – спросил Латыпов. Они слишком долго служили вместе, слишком часто один выручал другого – чтобы обращаться на «вы».

– А что – не так? Может, хватит хоть себе-то врать? Негласно создать специальную боевую группу… из ветеранов боевых действий… сообщить заместителю министра спецсвязью. Для чего это?

– Порядок наводить.

– Под выборы? Ага…

Полковник с силой раздавил окурок в пепельнице.

– Уйти? – спросил он словно советуясь сам с собой – так те, что придут, они же ещё хуже. Лат, они же ещё хуже.

– Который раз?

– Что?

– Уходишь? Который раз.

– Да просто зае… всё.

Латыпов хмыкнул.

– Да не уйдешь ты, Володя. Сколько раз я это слышал.

– А чего? Открою частное детективное агентство, как многие. Слыхал про Пасечника?

– Пасечник не показатель. Он всегда волком был. А ты – пёс. И я – пёс. Псы мы. Сторожевые.