Римские войны. Под знаком Марса - читать онлайн книгу. Автор: Александр Махлаюк cтр.№ 76

Римские всадники командовали частями вспомогательных войск, были трибунами (они назывались трибунами-ангустиклавиями – по узкой пурпурной кайме, вышитой на тоге), префектами легионов и гвардии. Некоторые из них начинали службу сразу со звания центуриона. Со временем установилась определенная последовательность прохождения всаднических должностей, как военных, так и гражданских. В первые два века Империи только сенаторы и всадники обладали привилегией занимать высшие командные должности.

Достаточно состоятельные горожане Италии и близлежащих провинций служили в привилегированной гвардии или в так называемых городских когортах – своего рода полиции, размещенной в Риме. В своей карьере они могли рассчитывать на довольно высокие посты в войсках и администрации. Для более бедных римских граждан из провинций, для сыновей ветеранов и солдат предназначалась служба в легионах. Многолетняя добросовестная служба могла увенчаться званием центуриона-примипила, которое открывало путь в всадническое сословие. Из провинциалов, не имевших римского гражданства, и покоренных Римом или союзных племен формировались вспомогательные войска и флотские экипажи. Вольноотпущенники (получившие свободу рабы) имели право служить только на флоте, а также в полувоенных отрядах ночной стражи, созданной Августом для борьбы с пожарами в Риме. Наконец, даже рабы были представлены в армии: они использовались в качестве оруженосцев и обозных слуг.

Вооруженные силы, таким образом, отражали в своем составе структуру римского общества. Вместе с тем, армия жила достаточно обособленной жизнью и все больше и больше отчуждалась от гражданского населения. Служба в приграничных гарнизонах надолго отрывала солдат от родных мест и гражданской жизни, вырабатывала у них особые привычки и взгляды, чуждые мирным жителям. Даже по своему внешнему облику и поведению легионеры из провинциальных армий казались жителям мирных внутренних областей полуварварами, далекими от цивилизованной жизни. Именно так выглядят в изображении Тацита солдаты из провинции Германия, оказавшиеся во время гражданской войны 68-69 гг. н. э. в Риме: «Одетые в звериные шкуры, с огромными копьями, наводившими ужас на окружающих, они представляли дикое зрелище. Непривычные к городской жизни, они то попадали в самую гущу толпы и никак не могли выбраться, то скользили по мостовой, падали, если кто-нибудь с ними сталкивался, тут же разражались руганью, лезли в драку и, наконец, хватались за оружие. Даже префекты и трибуны носились по городу во главе вооруженных банд, наводя всюду страх и трепет».

Сами военные часто свысока смотрели на гражданских людей, презрительно называя их «пагани», т. е. «штатские». Это понятие впервые появляется во времена Империи. Его не было да и не могло быть раньше, когда каждый гражданин в принципе являлся воином, а войско, по сути дела, совпадало с народом. Воинов императорской армии объединяла не принадлежность к единой гражданской общине, как это было в Ранней республике, но присяга императору и приверженность своей воинской части, своему легиону. Первостепенное значение для солдата имели товарищеские узы, связывавшие его с сослуживцами, и понятие воинской чести, неотделимой от верности императору. Слова «сенат» и «народ» были для профессиональных солдат пустыми и забытыми названиями. Сила той римской армии, которая победила Ганнибала и осуществила великие завоевания в эпоху Республики, была в ее патриотизме, в ее единстве с сенатом и народом. В императорском Риме армия была сильна своим профессионализмом, организованностью, подчинением единому командованию. Даже при посредственных и невоинственных принцепсах она в целом успешно решала свои задачи по защите границ и внутреннего порядка. Своим процветанием в I – II вв. н. э. Империя во многом обязана армии.

Военной машине Рима в первые два века Империи были по силам и успешные завоевания. В начале правления Августа римская держава продолжала расширяться. Римские войска покорили целый ряд стран и народов – Кантабрию в Северной Испании, Аквитанию, Паннонию, Далмацию, Ретию, ряд альпийских и германских племен. Однако славе великого завоевателя первый принцепс все же предпочитал славу устроителя мира – «Августова мира», как называли его современники и потомки. Август чрезвычайно гордился тем, что при нем в знак мира на суше и на море трижды запирались двери в храме Януса Квирина, что случалось всего два раза за 700 лет от основания Рима. Первый принцепс даже придумал новое божество – Римский Мир – и посвятил ему великолепный мраморный алтарь на Марсовом поле в Риме. Там, где это было возможно, Август использовал не военные, а дипломатические средства. Так, например, было в отношениях с Парфией – сильной державой, расположенной в Месопотамии и за Евфратом на территории Персии. Большой поход против парфян замышлял еще Юлий Цезарь. Но его наследник удовлетворился тем, что парфяне после дипломатических переговоров уступили римлянам Армению и вернули боевые знамена, захваченные во время двух неудачных римских походов в 53 и 36 гг. до н. э. За это достижение Август был даже удостоен малого триумфа и триумфальной арки. Правда, в будущем Рим не отказался от идеи военного разгрома своего могущественного восточного соседа.

Торжество Августа-победителя

В последние годы жизни Августу пришлось отказаться от завоевательных планов. На этот отказ повлияли два события – восстания на Балканах и разгром легионов в Германии. Сначала в недавно покоренных Римом балканских областях Далмации и Паннонии вспыхнуло грандиозное восстание местных племен, подавление которого вылилось в настоящую войну (6-9 гг. н. э.). Она началась в то самое время, когда наиболее боеспособные римские войска воевали в Германии, покоряя племена за Рейном. В 6 г. н. э. римляне рассчитывали силами 12 легионов нанести основной удар по царю племени маркоманнов Марободу, который создал сильный племенной союз, объединив под своей властью несколько крупных племен, и имел войско, насчитывавшееся до 70 тысяч пехоты и 4 тысячи конницы. Известие о мощном восстании в тылу заставило римлян срочно, даже не вступив в непосредственное столкновение с Марободом, заключить с ним мир.

Одной из главных причин недовольства, побудившего далматские и паннонские племена к восстанию, были непомерные налоги, беспощадно взимавшиеся римскими властями. Позднее один из плененных вождей повстанцев заявил подавлявшему мятеж Тиберию, приемному сыну и наследнику Августа: «Вы, римляне, сами виноваты в кровопролитии, потому что посылаете для охраны наших стад не пастухов и собак, а волков». Открытому выступлению против римского господства способствовало то, что легионы были уведены из Далмации для участия в войне с германцами. Восстание оказалось тем более неожиданным и опасным для Рима, что его подняли те самые местные племена, представители которых были призваны во вспомогательные части для кампании против Маробода. Паннонцы вообще уже давно набирались в римские вспомогательные войска и не только были хорошо знакомы с военными порядками римлян, но знали и латинский язык, а многие из них были грамотны и даже увлекались римской литературой. Римская выучка и вооружение делали их очень грозным противником.