Борьба за испанское наследство - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Махов, Эдуард Созаев cтр.№ 36

Корсарство сошло на нет после 1815 года В конце концов в 1856 году на Парижском конгрессе было заключено официальное соглашение о запрете каперства. Эти кондиции подписали почти все страны, кроме Испании, Мексики и США.

Однако идея выиграть противостояние на море с помощью крейсерских операций не была похоронена — уже во время Гражданской войны в Америке конфедераты южных штатов выпустили в море корсаров с целью подорвать морскую торговлю северян. Успехи крейсера «Алабама» заставили некоторых военно-морских теоретиков забыть о том, чем кончаются все рейдерские войны без поддержки регулярного флота, и мысли Вобана образца 1705 года были подняты на щит сначала Российским императорским флотом, а потом и немецким Морским штабом. В Русско-японской войне 1904–1905 годов на коммуникациях Японии успешно действовал Владивостокский отряд крейсеров, а с началом Первой мировой началась беспрецедентная крейсерская война против английской торговли. Почти сразу же после начала военных действий произошло два знаковых события — 21 сентября 1914 года немецкий крейсер «Карлсруэ» захватил голландский пароход «Мария», шедший из Портленда (штат Орегон) в Дублин с грузом пшеницы. 20 октября подводная лодка U-17 под командованием Фельдкирхнера потопила пароход «Глитра» — в дело вступили новые корсары, корсары глубин. Но это совсем уже другая история. Отметим только, что и новая крейсерская война закончилась полным провалом. Существенную роль в этом сыграли конвои, а также блокады немецких портов, то есть способы, отработанные еще в XVII–XVIII веках против каперов короля Людовика.

После Войны за испанское наследство Ройал Неви постоянно громил эскадры французов в море, за исключением, может быть, только времен Войны за независимость в США. Именно тогда французский флот, объединившись с испанцами, несмотря на некоторые неудачи, смог выиграть войну в целом. Наконец во времена Революции Хоу в бою Славного Первого Июня и Нельсон при Абукире и Трафальгаре просто разгромили флот Леванта. Да, после Войны за испанское наследство были и Сюффрен, и Сюркуф, и де Грасс, и д'Эстэн, принесшие славу французскому флоту, но любого из них невозможно сравнить с Турвиллем. Эти адмиралы не смогли воспитать такую плеяду талантливых флотоводцев, подобных ученикам победителя при Бичи-Хэд. Кэтлогон, Виллетт, дю Касс, Амфревилль, Ибервилль, Реллинг, Шато-Рено, Инфревилль, Пуанти — все это соратники и последователи Турвилля. Надо отметить, что и сама система подбора кадров во французском флоте была очень глупой и неэффективной. Дворянский патент и близость к королю были важнейшим условием для продвижения по службе. Вот, к примеру, как получали звания во французском флоте времен Людовика XIV: в компанию 1689 года морской министр Сеньелэ несколько раз выходил в море вместе с прославленным адмиралом Турвиллем, человеком знающим, опытным, лучшим флотоводцем Франции того периода. Узнав о его неважном материальном положении, сын Кольбера сосватал ему свою родственницу, 29-летнюю вдову, очень богатую, знатную и красивую. Римский папа по просьбе короля Людовика прислал Турвиллю освобождение от обета безбрачия (мальтийского рыцаря), и вскоре король подписал брачный контракт. Энергичная маркиза насела на Сеньелэ, а через него — и на короля и добилась того, что в ноябре Турвилль получил чин вице-адмирала Леванта (который долго берегли для Дюкена на случай его перехода в католичество). Тут появился Жан д'Эстрэ, который, кого надо, подмазал, и король сделал его сына Виктора д'Эстрэ вице-адмиралом Океана, к неописуемой ярости других обойденных моряков. То есть, как мы видим, получали звания и чины не за реальные заслуги, а за близость к трону. Система абсолютно неэффективная, если вспомнить, выходцами из какого сословия были Нельсон, Ушаков, Блэйк, Рюйтер и большинство других прославленных адмиралов. Таким «парням от сохи», как английские «морские генералы» Монк или Монтегью, во Франции ничего не светило, там флот возглавляли исключительно вельможи и многие назначения делались лично морским министром.

Если Турвиллю — этому великому французскому адмиралу — повезло, и он оказался на своем месте, то многие способные моряки, лишенные связей при дворе, всю жизнь служили в лейтенантском чине. Таким образом, можно сказать, что победа Англии на морях была предрешена не только правильной стратегией, но и правильным подбором кадров. Сила оказалась за более совершенной системой.

Французы же раз за разом пытались оспорить английское господство на море. Часто они терпели поражения, иногда побеждали, однако окончательно все стало ясно только в 1815 году, когда начался золотой век британского флота.

1

После Войны за испанское наследство эскадры Людовика XIV представляли грустное зрелище. Во время инспекции Тулона, проведенной 11 марта 1713 года, из состава флота были исключены следующие корабли: 104-пушечный «Фудроян» 1693 года постройки, прославленный 102-пушечный «Солейл Руаяль» (любимый корабль Людовика XIV), 100-пушечный «Террибль», 92-пушечные «Адмирабль» и «Сент-Филипп», 88-пушечный «Фье», 86-пушечные «Манифик» и «Оргилье», а также 74-пушечный «Сент-Эсприт» — то есть 9 кораблей I ранга флота Леванта. С учетом 8 списанных сразу же после осады линкоров французский флот потерял 17 линейных кораблей — больше, чем в любом морском сражении! Согласно спискам от 11 марта 1713 года, на тот момент боеготовыми числились 2 линкора II ранга, 5 линкоров III ранга, один 40-пушечный фрегат, один кайк и два барка. В Бресте ситуация была не лучше — 17 кораблей и фрегатов. Это все, что осталось от некогда великого флота.

Флотское начальство попыталось принять ряд неотложных мер — к тимберовке приготовили 5 кораблей I ранга, 4 корабля II ранга, 5 кораблей III ранга, а также несколько бомбардирских судов, пару галиотов и брандер, однако финансовый кризис не дал в полном объеме выполнить эти работы.

В Бресте ситуация была не лучше — 17 кораблей и фрегатов. В 1714 году на осаду Барселоны (сохранившей верность эрцгерцогу Карлу) были высланы 60-пушечные «Энтрепренан» и «Фурье» под командованием дю Касса, причем вооружены они были на испанские деньги, поскольку французская казна была пуста.

1 сентября 1715 года умер и сам Людовик XIV. Перед смертью «король-солнце» потерял сначала своего сына, Великого дофина, умершего в 1711 году от оспы, потом по той же причине — своего внука, Младшего дофина, а потом и своего правнука — герцога Бретонского, назначенного после смерти внука дофином. Эти несчастья подкосили Людовика. Чтобы в этой ситуации надолго сохранить для династии, находившейся под угрозой, наследование трона, король решился на меру, которая являлась нарушением регулирующего престолонаследие «Основного закона» монархии, так называемого Салического закона. В июле 1714 года он издал распоряжение, что родившиеся от связи с маркизой де Монтеспан, т. е. незаконнорожденные сыновья, герцог Мень и граф Тулузский допускаются к наследованию трона в случае, если больше не останется принцев королевской крови. И хотя этот эдикт, в появлении которого участвовала и мадам де Ментенон, явно нарушал «Основной закон» королевства, парижский парламент зарегистрировал его 2 августа 1714 года.

Завещание, предоставленное в августе 1714 года парижскому парламенту, также мало соответствовало «Основному закону». Этим завещанием король хотел урегулировать будущее регентство для своего правнука, дофина, предусмотрев учреждение регентского совета (в который вошли племянник короля герцог Филипп Орлеанский, а также герцог де Бурбон, герцог дю Мэн, граф Тулузский, канцлер, глава Финансового совета, маршалы Вильруа, Виллар, д'Юкселль, Таллар и д'Аркур, четыре государственных секретаря и, наконец генеральный контролер финансов), зафиксировав его персональный состав и установив, что решения в этом совете будут приниматься большинством голосов. На другой день после смерти короля Людовика XIV члены парламента под председательством Жака Антония де Месма собрались в восемь часов утра на заседание. В этом заседании было официальным образом объявлено о кончине Людовика XIV. Королевская власть за малолетством Людовика XV перешла к герцогу Орлеанскому, который с этого времени принял титул регента Франции. Кроме официального объявления о смерти короля, в заседании парламента было в этот день прочитано и обсуждено духовное завещание Людовика XIV; из всех статей этого завещания две только остались ненарушимыми, а именно — что герцогиня Вантадур примет титул наставницы юного короля Людовика XV, а маршал Вильруа — его наставника.