Однако ледовые дороги скоро растаяли и многие тыловые части и учреждения остались по ту сторону пролива. В то же время разгрузка одного судна занимала 2–3 ночи. Главной ударной силе противника — авиации — противопоставить пока было нечего. На плацдарм спешно перебрасывали дивизионы зенитной артиллерии, которой катастрофически не хватало. Командующий фронтом приказал противовоздушную оборону порта осуществлять зенитной артиллерией боевых кораблей.
После захвата противником Феодосии снабжение 44-й армии осуществилось через порт Камыш-Бурун. Но накопить в войсках какие-либо запасы не удавалось.
Наступление войск фронта началось 27 февраля. Группировку из четырех дивизий 51-й армии поддерживало всего 170 орудий, а 3 дивизии 44-й армии — 62 орудия. Главный удар наносили войска 51-й армии в районе населенного пункта Кой-Асан. Для прорыва немецкой обороны были использованы танки 39, 40, 55-й танковых бригад, а также 229-го отдельного танкового батальона. Фронт атаки этих соединений не превышал 5 км; таким образом, удавалось достичь плотности 34 танка на 1 км. Советские танковые соединения и части двигались тремя эшелонами. Танковым бригадам и 229-му отдельному танковому батальону придали по роте саперов, которые предполагалось везти за танками на специальных волокушах (металлических или деревянных), но в связи с размоканием грунта от волокуш пришлось отказаться и посадить саперов на танки первого эшелона с задачей разминировать проходы для техники и личного состава советских войск. Несмотря на все эти мероприятия, 7 танков подорвались на минах. Во втором эшелоне двигались танки, буксирующие противотанковые пушки с автоматчиками на броне. Танки командования двигались впереди второго эшелона. В третьем эшелоне шли пехотные подразделения. Несмотря на такую тщательную подготовку, советское наступление потерпело неудачу.
Вследствие сильного дождя грунтовые дороги раскисли и затрудняли движение войск. Танки по целине двигаться не смогли, дороги для автотранспорта оказались непроходимыми, подвоз частям и соединениям прекратился. Тем не менее 27 февраля советским войскам удалось продвинуться вперед, захватить несколько населенных пунктов и несколько десятков артиллерийских орудий. На следующий день противник вновь отбил свои позиции, а также населенный пункт Кой-Асан, превращенный в главный узел обороны.
2 марта командование фронта, потеряв 93 танка, перед лицом явной неудачи приняло решение о приостановке наступления, с целью закрепиться на занятых рубежах и «перейти в наступление, когда подсохнет почва».
Полагая, что многие беды идут от недостаточной партийно-политической работы в частях, Л. З. Мехлис требовал от своего заместителя по ГлавПУ Ф. Ф. Кузнецова непрерывного пополнения. В ответ Крымфронт получил в марте двух военкомов (военных комиссаров. — Прим. авт.) дивизий, одного военкома танковой бригады, 9 — военкомов полков, 25 — военкомов батальонов, 15 — военкомов танковых рот, 500 политруков, 750 замполитруков и 2307 политбойцов. Кроме этого, за первую неделю апреля — еще 400 замполитруков и 2 тысячи политбойцов. Симптоматична приписка Ф. Ф. Кузнецова на последней телеграмме Л. З. Мехлису: «Больше политбойцов нет!»
Пытаясь восполнить огромные потери в минувших боях, Мехлис обязывает командование взяться за «выкачку из тылов». При этом рекомендации армейского комиссара 1-го ранга не лишены трезвой оценки положения дел: «Здесь нужен не приказ, а практическая работа. Надо сократить также заградительный батальон человек на 60–75, сократить всякого рода команды, комендантские… Изъять из тылов все лучшее, зажать сопротивляющихся тыловых бюрократов так, чтобы они и пищать не посмели…»
Как и прежде, Л. З. Мехлиса отличали поистине нечеловеческая энергия и работоспособность. Не зная покоя сам, он не давал такого же покоя и другим. «Много работаю, — пишет он сыну. — Разъезжаю всеми видами транспорта до верховых коней включительно. Война идет вовсю. Полон веры, что разобьем немца».
Однако принятые меры не смогли изменить ситуацию. В ходе возобновившегося 13 марта наступления силами отдельных ударных групп Крымфронта «были достигнуты лишь незначительные тактические успехи в улучшении позиций». Кой-Асанский узел вражеской обороны так и не был преодолен.
В тактике советских войск ничего не изменилось. Начало атаки было назначено на 10.00 13 марта 1942 года. В 9.00 начался дождь и мокрый снег, в результате чего грунт оказался таким же вязким, как и в конце февраля 1942 года. Согласно приказу представителя Ставки Л. З. Мехлиса, танки на этот раз были приданы пехотным соединениям: 229-й отдельный танковый батальон (4 танка KB) был придан 77-й стрелковой дивизии, 39-я танковая бригада (2 KB, 6 Т-34, 11 Т-60) — 236-й стрелковой дивизии, 56-я танковая бригада (90 Т-26) — 12-й стрелковой бригаде, а 40-я танковая бригада (2 KB, 7 Т-34, 21 Т-60) — 398-й стрелковой дивизии. Командиры танковых бригад были подчинены командирам стрелковых дивизий и бригад. При подобном применении танков не достигалось ни компактного массированного удара, ни эшелонирования в глубину. Таким образом, не представлялось возможным создать «наращивания» удара из глубины, а легкие танки Т-26 из 56-й танковой бригады оказались без прикрытия тяжелых. Генерал-инспектор АБТ войск Крымского фронта генерал-майор танковых войск Вольский, узнав о подобном решении, пытался протестовать, созваниваясь с начальником штаба фронта. Однако ничего не изменилось, танки пошли в атаку по первоначальному плану. Размокание грунта еще более ухудшило этот вариант применения бронетанковой техники, так как в последний момент из-за боязни потерять танки KB по причине поломок коробки передач, было отдано распоряжение — «танкам KB в атаку не ходить». Но до 229-го отдельного танкового батальона это приказание не дошло, и он участвовал в наступательной операции в полном объеме.
После начала атаки пехота быстро «залегла», и танки, вышедшие на высоту 26,7, вынуждены были отойти на исходные позиции. В последующие дни (после 13 марта 1942 года. — Прим. авт.) танковые бригады совместно с пехотой вели бои местного значения и серьезного успеха не имели. С 13 по 19 марта 1942 года 56-я танковая бригада потеряла 88 танков (56 было подбито, 26 — сгорело, 6 — подорвались на минах), 55-я танковая бригада потеряла 8 танков, 39-я танковая бригада — 23 танка, 40-я танковая бригада — 18 танков, 24-й танковый полк — 17 танков, 229-й отдельный батальон — 3 танка.
К 25 марта 1942 года от некогда былой бронетанковой мощи оставались жалкие остатки: в 39 тбр было 4 танка (2 KB, 2 Т-60), в 40 тбр — 13 танков (все Т-26), в 56 тбр — 31 танк (все Т-26), в 24 тп — 4 танка (все Т-26), в 229 отб — 2 танка КВ. Зато немецкое командование, ранее обходившееся на ТВД только штурмовыми орудиями, в конце марта начало переброску в Крым 22-й танковой дивизии.
22-я танковая дивизия начала формироваться 25 сентября 1941 года. Ее основная сила — 204-й танковый полк — был сформирован по двухбатальонной схеме, и к началу активных боевых действий (20 марта 1942 года. — Прим. авт.) имел в своем составе 45 танков Pz.Kpfw.II, 77 Pz.Kpfw.38(t), включая командирские танки, а также 20 средних танков Pz.Kpfw.IV
[401].