Ренн-ле-Шато и тайна проклятого золота - читать онлайн книгу. Автор: Жан Маркаль cтр.№ 85

Это великолепное описание заставляет вспомнить о необычном изображении Марии Магдалины, помещенном в тимпане храма Ренн-ле-Шато: змея у подола ее платья, взгляд, обращенный к распятию… Эта Магдалина более напоминает Деву Марию. Быть может, это ее копия? Возможно, но не только. Слова Жерара де Нерваля позволяют взглянуть на декор храма?

Ренн-ле-Шато (а именно на обилие в декоре Марий Магдалин) в ином, отнюдь не ортодоксальном ракурсе. Вслед за создателем «Аврелии» мы входим в область гностицизма: «христианская» Мария Магдалина превращается в олицетворение того, что в учении гностиков называется мировой душой. Вечная Мать Жерара де Нерваля — это все та же мировая душа, изгнанная своими братьями элохимами; оставленная ими на произвол судьбы, она горько сетует в ожидании прилива сил. Мировая душа, отрезанная от мира, не более чем проститутка, молящая о Божьей благодати, ищущая, но не обретающая света. Однако над головой «Вечной Матери» вспыхивает вечерняя звезда, знак надежды и, возможно, божественный свет. «Вечное движение „Anima Mundi“, вероятно, было следующим. Небесная Дева (Плерома гностиков). Ее отпадение от высшего божественного порядка. „Вдовство“ Девы: скорбь и ожидание своей недостающей половины. Затем раздробление, искажение и истребление. „Anima Mundi“ — придание ей облика проститутки. Наконец, встреча с Единым: Дева вновь становится супругой Яхве, неделимым Светом. Мария Магдалина прошла через все эти испытания: одиночество, смерть любимых людей, поругание, насмешки. В молчании и любви она завершила свой путь, устланный тернием, который замкнулся, подобно терновому венцу: Мария Магдалина вернулась в страну Бессмертия». ^[192]

Вернемся к статуе Марии Магдалины в тимпане. Корабль (или ковчег) может олицетворять судно, на котором она пересекла Средиземное море, везя с собой ларь, в котором, как утверждает легенда, было спрятано сокровище. Правда, вполне возможно то, что «сокровищем», спрятанным в ларе Марии из Магдалы, мог быть сосуд с благовониями или другие предметы, ныне зовущиеся косметикой. И все же Магдалина является стражем, охраняющим «некую вещь», ковчег или ларь, и доказательством тому служит змея у ее ног. Эта змея не несет в себе угрозы, какую обычно представляют подобные пресмыкающиеся: Магдалина не борется с ней. Равным образом вы не найдете следов борьбы в изображениях Девы Марии со змеей, столь же миролюбивое отношение порой проявляют к змее и другие святые, например Маргарита из Кортона. Змея или дракон издавна считались стражами подземных сокровищ, особенно тех, что были спрятаны в пещерах. С точки зрения алхимиков, змее приписали роль стража в силу того, что она была символом еще не очищенной ртути, содержащей в себе зародыш Философского камня. Можно вспомнить и то, что змея всегда была символом Знания (начиная с Ветхого Завета): это существо, способное проскользнуть в любую щель, знает все секреты, в том числе и те, что спрятаны в чреве земли. Образ змеи обладает известной двойственностью, какой обладают «некроманты» Жерара де Нерваля: они знают, как продлевать жизнь, но пользуются своим знанием не во благо окружающих.

«Чрево Земли» — то есть бездна, скрывающая в себе «святилище», в котором, согласно Священному Писанию, покоится Сокровище. Греческим богом Ада (мрачного подземного царства) был Гадес, «всевидящий», в то время как его другое его имя (Плутон) связано с корнем «богатый». Иными словами, хозяин Ада — «Всевидящий» и в то же время «Богатый», что заставляет обратиться к другому «богатому» персонажу: «богатому Королю-Рыбаку» из легенд о Святом Граале. Этот хромой король управлял королевством Грааля, ставшим бесплодным и пустынным из-за того, что феи холмов разгневались на людей и их короля, совершившего святотатство. Король-Рыбак, дядя Персеваля-Парцифаля, носящий имя Пелес, воплотил в своем образе черты древнего валлийского божества Пуйла, государя Аннуина. Но рядом с Пелесом находится еще один персонаж, без которого король не имел бы никакого значения: это дева, несущая Грааль, женщина-божество, воплощенная не только в средневековых легендах о Граале, но и в образе Мелисанды в пьесе Мориса Метерлинка (поскольку ее возлюбленный Пелеас не кто иной, как Пелес). Пожалуй, прототипом всех этих героинь можно смело назвать таинственную всадницу Рианнон, рассказ о которой мы находим в первой ветви Мабиноги. Рианнон — персонаж первостепенной важности: имя богини-всадницы, приравненной к галло-романской Эпоне, означает «Великая Королева», в то время как ее супруга Пуйла называют государем Аннуина («annwfn», или «annwyn», означает «подземный мир»), в котором хранятся тайны жизни и смерти. ^[193] В свою очередь король Пелес, который, по одной из версий легенды о Граале, мог принимать любое обличье, является хранителем Грааля. Он держит его в невидимом замке, в который может проникнуть лишь тот, у кого открытый взгляд, олицетворяющий знание, избранность и приобщение к тайне.

Не обошлось без Великой Королевы и в истории Ренн-ле-Шато — остается лишь выяснить, о какой именно королеве идет речь. Если верить местным легендам, ею должна быть Бланка Кастильская, мать Людовика Святого, «принимавшая ванны» в Ренн-ле-Бен, в том самом источнике, что зовется Ванна Королевы. Такое название, как кажется, является веским доказательством в пользу подобной гипотезы; при этом нельзя забывать, что Ренн-ле-Бен долгое время назывался «Бен де ла Рен». И все же обратимся к этой легенде еще раз. Согласно Луи Федье, «сидя под старой плакучей ивой, чьи ветви опускались к кристальной глади вод, королева проводила долгие часы, сетуя на свое изгнание и плача над своей горькой судьбиной, над участью женщины без супруга и королевы без короны». Любопытная подробность, не так ли? Да, можно сказать и так — и вслед за этим предположить, что «королева-изгнанница» вовсе не была матерью Людовика Святого. Проливать слезы над столь печальной участью могла совершенно иная королева, жившая в совершенно иные времена, в XVI веке. Это была супруга Педро II Жестокого, короля Кастилии, имевшая вполне серьезные основания для столь глубокого горя: любезный супруг покинул ее на третий день после свадьбы ради своей любовницы. Заточенная в крепости, несчастная королева была освобождена графом Энрике Трастамарой, братом Педро Жестокого, который увез ее в замок Пейрепертюз. Но сквозь эту историческую фабулу проглядывают черты кельтского (точнее, уэльского) мифа о Рианнон, брошенной супругом Пуйлом из-за того, что на нее пало подозрение в убийстве собственного сына. «А в наказание ей было назначено оставаться в замке в Арберте до истечения семи лет, и сидеть каждый день возле каменной коновязи у ворот, и рассказывать свою историю всем входящим, кто, как она думала, ее не знает, и предлагать всем, кто захочет, везти их до дворца на своей спине». ^[194] Такое совпадение нельзя назвать случайным. Итак, душой нового мифа, мифа о сокровище Ренн-ле-Шато, стала Белая Королева, персонаж в большей степени мифический, чем реальный.