Трагедия 22 июня. Блицкриг или измена? Правда Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Арсен Мартиросян cтр.№ 47

В конце мая он только укрепился в этом выводе, о чем свидетельствует его выступление на расширенном заседании Политбюро 24 мая 1941 г. Однако даже 10 июня 1941 г., когда были получены вышеупоминавшиеся данные о переговорах с Гессом, абсолютной ясности с датой нападения, несмотря на все обилие информации, все еще не было.

Подчеркиваю, именно абсолютной, m.е. никак и ни под каким соусом не подвергаемой сомнению ясности с датой нападения до 12 июня не было. Потому что не было хотя бы моло-мальски документального подтверждения того, что Гитлер письменно отдал приказ осуществить пападеное именно 22 июня.

Тем не менее с санкции Сталина и «для повышения боевой готовности войск прикрытия 10 — 12 июня начальник Генерального штаба потребавал от командующих округами срочно разработать план вывода и занятия по тревоге специальными частями боевых сооружений укрепленных районов, а боевыми войсками — сооружений предполья» ^[181].

Столь остро необходимая Сталину информация прошла только в промежутке с 10 по 12 июня, и к Сталину она попала явно не раньше 12 июня.

Дело в том, что начальник генерального штаба Сухопутных войск вермахта генерал Ф. Гальдер на основе указаний Гитлера издал распоряжение о назначении 22 июня датой нападения на Советский Союз только 10 июня 1941 г ^[182].

В промежутке с 10 по 12 июн, когда это распоряжение не стали передавать командованию группировок вторжения, Британский центр дешифровки германских военных сообщении в Блечли, наконец, перехватил это сообщение и расшифровал его. Это, кстати, подтверждает и сам Черчилль, указавший в своих мемуирох, что именно к 12 июня британская разведка окончательно установила, что нападение действительно произойдет именно 22 июня ^[183]. Tym уж сомнений не было.

По каналам «кембриджской пятерки», особенно Дж. Кэрнкросса, эта информация попала и в Москву. Именно в этот момент — с 12 по 13 июня — вышеописанные политико-дипломатические причины органично слились с часто разведывательной потребностью перепроверки полученных данных и решения всех mex вопросов, о козпорых говорилось выше.

Вот так и родилось знаменитое Сообщение ТАСС, которое именно тем знаменито, точнее, должно, наконец, стать по-настоящему знаменитым, что по сути оно было не чем иным, как блестящим образцом глобальной разведывательно-геополитическое операции, проведенной лично Сталиным в целях одновременного добывания еще раз подтверждающей дату нападения информации и оказания тотального влияния в выгодном для СССР ракурсе на глобальные процессы в мировой политике.

Но одновременно оно же явилось и прикрытием для военных для начала выдвижения войск уже к границам. Bom почему маршал Василевский и напишет в своих мемуарах, что именно «12 — 15 июня этим округам было приказано вывести дивизии, роспиложенные в глубине округа, ближе к государственной границе» ^[184].

Приказать же могли только с санкции Сталина и только с 12 июня, когда он уже обладал данными британского перехвата распоряжения Гальдера.

Именно поэтому никто не вправе упрекать Спалина, тем более обвинять его за это Сообщение ТАСС — оно не только в высшей степени было продумано, но и никого не дезориентировало, особенно военных, на что так упорно намекали маршал Жуков и многие другие.

Не хуже Георгия Константиновича знавший непосредственную «кухню Генштаба в самый канун войны маршал А. М. Василевский счел своим прямым долгом в своих же не менее знаменитых мемуарах «Дело всей жизни» со всей откровенностью заявить: «В этой связи, думаю, уместно остановиться на известном Сообщении ТАСС от 14 июня (на самом деле от 11 июня А. М.)… (отточие означает пропуск за ненадобностью цитируемого Василевским текста этого сообщения. — А. М.). Это сообщение и сейчас нередко трактуется вкривь и вкось. Говорится, к примеру, что оно сыграло чуть ли не роковую роль в неудачном начале войны, так как дезориентировало страну.

Слов нет, оно вызвало в первый момент у нас, работников Оперативного управления, некоторое удивление. Но за ним не последовало новых принципиальных указаний относительно Вооруженных сил и пересмотра прежних решений о боевой готовности, и мы пришли к выводу, что это дипломатическая акция нашего Правительства и в делах Министерства обороны ничто не должно измениться. К тому же Н. Ф. Ватутин (первый заместитель начальника ГШ, начальник Оперативного управления.— А М) уже к концу дня разъяснил, что целью Сообщения ТАСС является проверка истинных намерений гитлеровцев. Поэтому считаю неправильным представить Сообщение ТАСС как документ, который якобы устроил и чуть ли не демобилизовал нас»! ^[185]

Зачем же Жукову и другим понадобилось на пустом месте наводить несуществующую тень на тем бавее никогда не существовавший плетень? Коньюнктура? А что, Василевский на Марсе писал свои мемуары?!

Таким образом, Сообщение ТАСС от 13/14 июня 1941 г. действительно сыграло свою огромную роль в выяснении истинных намерений гитлеровцев, в проверке данных разведки о дате нападения и в решении вопросов как о союзниках и нейтралах, так и о прикрытии факта выдвижения войск к границам! Более того, оно свидетельствует о глобальном знании Сталиным реальной обстановки в мире!

Понимая абсолютную неминуемость войны с Германией, Сталин шел на продуманно отчаянные шаги и меры, дабы обеспечить, насколько позволяла ситуация, максимально выгодные для СССР стратегические условия втягивания его в неизбежную войну.

Если подвести итог всему вышеизложенному, то, пожалуй, лучше заместителя начальника Управления Генерального штаба генерал-полковника Г. А. Михайлова все равна не сказать. На пике «девятого вала» запредельно разнузданного и безмозглого антисталинизма финишного этапа предательской горбачевщины, генерал в 1989 г. честно заявил: «Вопреки некоторым бытующим представлениям в Центр регулярно поступала достоверная информация о подготовке фашистской Германии к нападению на Советский Союз. С большой точностью были переданы боевой состав, численность, группировка войск противника (к этому следует добавить, что «в мае 1941 г. удалось узнать не только количество стянутых к нашим границам дивизий, во и места их дислокации — вплоть до расположения батальонов, штабов частей. Уточнялись даже огневые позиции отдельных артиллерийских и зенитных батарей» («Красная Звезда», 16 июня 2001 г.), сообщено решение Гитлера о нападении на СССР (оно как раз и последовало 14 июня — Гитлер тогда политически подтвердил распоряжение Гальдера от 10 июня ^[186]. — А. М.), поступала информация о первоначальных сроках нападения и о последующих изменениях в них. Исследования трофейных документов показали, что данные советской разведки о противнике были очень близки и реальным. Иными словами, информация была. Другое дело — как она использовалась» ^[187].