Трагедия 22 июня. Блицкриг или измена? Правда Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Арсен Мартиросян cтр.№ 22

— 27 декабря 1940 г. — из Берлина: война начнется во второй половине следующего года;

— 31 декабря 1940 г. — из Бухареста: война начнется весной следующего года;

— 22 февраля 1941 г. — из Белграда: немцы выступит в мае — июне 1941 г.;

— 15 марта 1941г. — из Бухареста: войну следует ожидать через 3 месяца;

— 19 марта 1941 г. — из Берлина: нападение планируется между 15 мая и 15 июня 1941 г.;

— 4 мая 1941 г. — из Бухареста: начало войны намечено на середину июня;

— 22 мая 1941 г. — из Берлина: нападение на СССР ожидается 15 июня;

— 1 июня 1941 г. — из Токио: начало войны — вmopaя половина июня;

— 7 июня 1941 г. — из Бухареста: война начнется 15 — 20 июня;

— 16 июня 1941 г. — из Берлина и из Франции: нападение Германии на СССР — 22 — 25 июня;

— 21 июня 1941 г. — из посольства Германии в Москве нападение назначено на 3 — 4 часа утра 22 июня ^[71].

Подчеркиваю, что это только по данныи ГРУ. А ведь еще поступала информация разведки НКГБ, НКИД и т. д. Короче говоря, по словам Молотова, в итоге их набралось примерно полтора десятка ^[72].

Как ни относись к нашим маршалам, в т. ч. и когда они были генералами, но дураками они не были, во всяком случае настолько, чтобы после несостоявшегося нападения в тот же день лезть наверх с предложениями об упреждении того, что и так не состоялась!

Тем более что в соответствии с решением Главного военного совета, членом которого он сам являлся, 13 мая Сталин санкционировал выдвижение войск из внутренних округов в приграничные, а с 14 мая в последние были направлены директивы №503859, 303862, 303874, 503913 и 503920 (соответственно для Западного, Киевского, Одесского, Ленинградского и Прибалтийского округов) о подготовке планов обороны и прикрытия границы и противовоздушной обороны (которые, кстати говоря, все затянули с представлением: вместо указанного в них срока представления планов — 20 — 25 мая — все представили 10 —20 июня; естественно, что они не были утверждены ни ГШ, ни НКО, а между тем за этот бардак и неисполнительность обязан был отвечать Жуков, но, к глубокому сожалению, «ответили» своими жизнями сотни тысяч простых солдат и офицеров) ^[73].

Кто же после таких мер полезет к главе правительства и фактическому главе государства с предложением не столько даже о превентивном ударе, сколько об инициативном развязывании войны (ну прямо по Леебу)?! Вот потому «документ» и лег на дно сейфа Василевского, чтобы затем, после войны, перекочевать в архив.

Так зачем же маршалу Жукову понадобилось создавать такие мифы?! И ему ли одному? И ему ли вообще? И рад бы обойтись без этих, возможно, и показавшихся, особенно на фоне выше употребленного выражения «маршальская интрига», резковатыми вопросов.

Но, увы, они отнюдь не случайны — едва ли не в прямом смысле к этому выводу подталкивают действия самих же маршалов, усугубляемые конъюнктурными действиями сонма всевозможных «толкователей» их действий из числа историков и публицистов, особо склонных к колебаниям в унисон с колебаниями «генеральной линии»…

Ну так и в самом-то деле, как прикажете понимать ситуацию, когда с середины 60-х годов прошлого столетия, то тут, то там выплескиваясь на страницы периодической печати и различных книг, распространяются слухи со ссылками на рассказы то Жукова, то Василевского, то Тимошенко, то еще кого-нибудь, что-де разработали они вот такой отличный план по нанесению упреждающего удара по Германии, а «нехороший» Сталин, видите ли, чуть не «посворачивал» им головы за это, если: во-первых, сам же Жуков, с указанного периода времени поговаривавший об этом только в приватных беседах, именно в это же самое время едва ли не наотмашь «врезал» своему соратнику Василевскому, письменно и начисто открестившись от этого плана, но, во-вторых, продолжал приватно поговаривать о нем и вдалбливал, в частности, Симонову вскоре ставшее «эталоном» свое видение внезапности, как главной причины разыгравшейся 22 июня трагедии, а при этом, в-третьих, прекрасно помнил, что в преамбуле никем не подписанного и никогда не докладывавшегося Сталину плана четко зафиксировано, что Генштаб был отнюдь не так уж и слеп, как он его выставлял в своих рассказах?! Ведь по содержанию преамбулы четко видно, что Генштабу многое было известно, а много уверенно и близко к истине прогнозировалось!

И зачем ему только понадобилось в разных байках на одну и ту же тему, которые он излагал разным людям, так противоречить в главном и самому себе, и фактам, даже не замечая того, что каким-то сверхъестественным образом из его же собственного поля зрения лихо упорхнуло то обстоятельство, что все его рассказы об этом плане суть свидетельства того, что он подбивал Сталина на инициативное развязывание войны прямо по Леебу?! Ведь что-что, но уж это-то к середине 60-х годов прошлого века должно же было быть понятно?!

Что же до того, как Жуков «врезал» Василевскому, то история эта такова. Когда Политбюро ЦК КПСС затребовало мнение Жукова насчет содержания предполагавшегося интервью А. М Василевского с преданием огласке факта разработки такого плана — запрос на получение санкции Политбюро датирован 20 августа 1965 г., то Георгий Константинович прямо на первой же странице текста оригинала предполагавшегося интервью соратника начертал следующее: Объяснения А. М. Василевского не полностью соответствуют действительности. Думаю, что Советский Союз был бы скорее разбит, если бы мы все свои силы накануне войны развернули на границе (в этом интервью А. М. Василевский почему-то пытался вменить Сталину в вину, что он не допустил развертывания всех сил прикрытия и второго эшелона, что, как увидим, не соответствует фактам. — А. М.), а немецкие войска имели в виду именно по своим планам в начале войны уничтожить их в районе госграницы… Тогда бы гитлеровские войска получили бы возможность успешнее вести войну, а Москва и Ленинград были бы заняты в 1941 г.» ^[74]

Если это так, то зачем же было продолжать муссирование темы об этом плане в приватных разговорах?! Да и уважаемый Александр Михайлович Василевский, выходит, тоже хорош оказался — ведь явно же понимал, что отнюдь не самое благородное дело затеивал, коли у самого Политбюро просил санкции на разглашение факта никогда не докладывавшегося Сталину плана в обрамлении нападок на Верховного главнокомандующего, который имел, оказывается, неосторожность высоко ценить eгo, Василевского!