Трагедия 22 июня. Блицкриг или измена? Правда Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Арсен Мартиросян cтр.№ 176

Сложив все это и получив весьма интересное «уравнение» следующего вида — «нарастание угрозы вооруженного нападения на СССР с Запада и Востока + агрессивная активизация внутренней оппозиции + выезд Троцкого на лечение в Германию + начало поступления сигналов из Германии же в том же 1924 г. о некой «военной партии» и причастности к ней Тухачевского + вопли Троцкого от 1927 г. о том, когда надо брать власть + его же, Троцкого, письмо от 1928 г., в котором уже открыто говорится о возможности заговора военных, — нам ничего не останется, как вспомнить, точнее, обратить более пристальное внимание, что «фланговый синдром»-то у Тухачевского начал проявляться в бытность его на посту главы Штаба РККА, кресло которого он занял в ноябре 1925 г. после возвращения со стажировки в Германии.

И это внимание должно быть тем более пристальным, если учесть, что в 1937 г. «стратег» сам же, собственноручно указал, что отношения с немцами у него были установлены как раз в 1925 г ^[585]. Ну а коли речь зашла о 1925 г., то поневоле придется вспомнить еще один нюанс: находясь на стажировке в Германии, «стратег» приглянулся Паулю фон Гинденбургу — не столько старому солдафону, сколько крайне злобно настроенному по отношению к России, хотя бы и Советской, фельдмаршалу Гинденбургу, ставшему в том же 1925 г. президентом Веймарской Германии.

Так вот, весь предшествовавший сыр-бор именно из-за того, что за П. фон Гинденбургом еще с рубежа 1917 — 1918 гг. числится одна идея, которая, судя по всему, явно не без содействия Тухачевского не только была выведена на орбиту стратегического планирования военного командования СССР тех времен, но и стала активно витать там.

Более того, она пронизала весь «фланговый синдром» Тухачевского, затем легла в его «План поражения», который он собственноручно изложил на Лубянке, но что самое удивительное, так это то, что она едва ли не в первозданном виде выплыла в трагедии 22 июня, предварительно весьма убойно «отметившись» в обоих «гениальных планах» Тимошенко — Жукова — от 11 марта и особенно от 15 мая 1941 г.

Дело в следующем. В самом конце 1917 г., когда начались обещанные Лениным брест-литовские переговоры с кайзеровской Германией об условиях сепаратного мира, возглавлявший германскую делегацию генерал-фелышаршал П. фон Гинденбург разработал и представил статс-секретарю иностранных дел империи Рихарду Кюльману довольно широкую, по словам последнего, программу территориальных аннексий у России.

На естественный вопрос Р. Кюльмана — все-таки дипломат-то он был профессиональный и потому прекрасно понимал, что ежели много потребуешь, то можно ведь и подавиться, — зачем это ему нужно, будущий президент вскоре поверженной Германии за одиннадцать месяцев до неминуемого краха еще в Первой мировой войне, с фельдмаршальской прямотой рубанул реваншистскую правду-матку. «Я хочу обеспечить пространство для передвижения германского левого крыла в следующей войне с Россией»! ^[586]

Ну тевтон окаянный! На пороге неминуемой катастрофы в одной войне мечтать и пытаться создать предпосылки для успеха в следующей! Как вам это нравится?!

Но даже и это можно было бы послать по известному всей России адресу, тем более за давностью лет — мало ли было старых болванов в кайзеровской армии, чтобы все их старые бредни разбирать, если бы, как всегда, не одно чрезвычайно важное «но».

Ведь операционно-то левое крыло германской армии при любом нападении на Россию по определению могло находиться только на Прибалтийском (в терминах нашего командования в 1941 г. — на Северо-Западном) направлении с охватом значительной части (прежде всего севернее Бреста, а в целом — севернее Припятских болот, разделяющих Западный ТВД) Белорусского (в терминах 1941 г. — Западного) направления!

«Обеспечить пространство для левого крыла германской армии в следующей войне с Россией» (кстати говоря, по своей фельдмаршальской прямоте он использовал выражение «в следующей войне» а не «в будущей», — т. е. знал, супостат окаянный, уже тогда, в конце 1917 г., знал, что обязательно будет «следующая война» с Россией!) означало заблаговременный захват вышеуказанного плацдарма, с которого и должно было развернуться стремительное наступление вглубь России по указанным выше направлениям.

Но чтобы захватить такой плацдарм в ситуации 1917 — 1918 гг., необходимо было юридически урвать эти территории (де-факто они и так были оккупированы немцами в ходе Первой мировой войны), что Гинденбург и пытался сделать на брест-литовских переговорах, выдвинув свою программу широких аннексий. Так оно и вышло по Брест-Литовскому договору от 3 марта 1918 г., но не надолго — в ноябре 1918 г. кайзеровская империя приказала долго жить Продиктованные устремленными в будущее стратегическими соображениями в пользу следующей (обязательной!) агрессии против России аннексии хорошо иллюстрирует приводимая ниже германская карта тех времен.

У этой истории с аннексиями ради пространства для маневра левого крыла германской армии в следующей войне с Россией есть не одно «дно», а несколько, но два из них — условно назовем их «германское» и «британское» (антантовское) — имеют особое значение, и поэтому вынужден остановиться на их содержании и, насколько возможно, поподробнее осветить их. Тем более это важно, что с подачи выполнявшего указания своих британских хозяев Резуна-Брехуна загуляла внешне и вовсе идиотская версия о том, что-де Ленин на третий день после окончания Первой мировой войны попытался учинить Вторую мировую (?!).

Не являясь сторонником всего того, что делал Ленин, объективности ради должен отметить, что то, что он сделал 13 ноября 1918 г., — наступление на Прибалтику (на Эстонию прежде всего), — было связано с аннексиями по Гинденбургу, управление которыми с 11 ноября 1918 г. захватила Великобритания (Антанта), уже осуществлявшая интервенцию в Россию.

Дело тут вот в чем. Как известно, 11 ноября 1918 г. в пригороде Парижа — Компьене — было подписано Компьенское соглашение, положившее конец Первой мировой войне. Когда о нем вспоминают, то, как правило, весьма «элегантно» забывают упомянуть, что это было всего лишь соглашение о перемирии сроком на 36 дней, к тому же оно было подписано без участия России, хотя бы и Советской, оказавшей своим революционным бандитизмом в Германии колоссальную услугу той же Антанте. Без помощи Ленина и К° Антанта еще долго колупалась бы с кайзеровской Германией. Но это так, присказка…

Главное же в том, что в ст. 12 упомянутого Компьенского соглашения о перемирии говорилось: «Все германские войска, которые ныне находятся на территории, составлявших до войны Россию, должны равным образом вернуться а Германию, как только союзники признают, что для этого настал момент, приняв во внимание внутреннее положение этих территорий».