На пути к мировой войне - читать онлайн книгу. Автор: Арсен Мартиросян cтр.№ 80

* * *

И что в итоге? Парадокс, но до так называемого разгрома военных кадров в СССР Гитлеру было просто наплевать на то, есть ли в РККА «гениальные стратеги» и вообще «не разгромленные военные кадры». Он, видите ли, готов в любой момент напасть на Советский Союз! А после «разгрома» он и в мыслях-то не только не держал устраивать оценку произошедшего — как заговор Тухачевского, так и его ликвидация вообще оказались для него неожиданными, — но и хоть как-то воспользоваться результатами этого «разгрома»! Напротив, ему, а также его генералам пришло в голову совершенно иное. Как выяснилось только 24 февраля 1941 г. из данных «Экстерна», проверенного агента берлинской резидентуры советской внешней разведки, вскоре после подписания советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 г. германский генеральный штаб заказал известному белоэмигранту генералу П. Н. Краснову аналитический обзор на тему «Поход Наполеона на Москву в 1812 году. Теоретический разбор вопроса о возможности такого похода в XX в. и возможные последствия подобной акции» ^[109]. Им бы, супостатам окаянным, озаботиться «оценкой той степени разгрома военных кадров, который у нас произошёл», а их вон куда понесло — анализировать поход Наполеона на Москву, да еще и прикинуть возможные последствия такой акции в XX веке! А все дело в том, что летом и осенью 1939 г. они увидели РККА не только в состоянии боевых действий на разных театрах военных действий, но и, прежде всего после так называемого разгрома военных кадров. Причем в ходе польской кампании вермахт в ряде случаев на своей шкуре испытал, что у «разгромленных военных кадров» «броня крепка и танки быстры», а артиллерия РККА даже в рамках договора о ненападении не без удовольствия может вести «убойно-дружественный» огонь по нацистам! Не менее впечатлял тевтонов и разгром японцев на Халхин-Голе. Вот потому они и заказали Краснову такой аналитический разбор с акцентом на возможные последствия попытки повторения похода Наполеона на Москву в XX веке. Ибо их интересовала не «та степень разгрома военных кадров, который у нас произошел», а взгляды пришедшего на смену «разгромленным военным кадрам» генералитета на оборону СССР.

* * *

Тут вот в чём дело. Ещё в начале 1934 г. Троцкий дал указание своим сторонникам готовить военное поражение Советского Союза в предстоящей войне с Германией. Как лидер военного крыла антисталинской оппозиции, Тухачевский с той поры стал разрабатывать и усиленно навязывать РККА так называемую концепцию «пограничных сражений», на которой впоследствии и был построен его «План поражения СССР в войне с Германией». Её суть в следующем. В изложении В. М. Иванова, автора книги «Маршал М. Н. Тухачевский», выдвинутая М. Н. Тухачевским «новая концепция приграничного сражения исходила из идеи подготовленного ответного удара». Однако Тухачевский не выдвигал «новую концепцию приграничных сражений» — он выдвинул «новую концепцию пограничных сражений в начальный период войны», к тому же исходившую не просто из идеи заранее подготовленного ответного удара, а заблаговременно подготовленного немедленного встречно-лобового ответного удара. В опубликованных им трудах использован термин «пограничное сражение», в том числе и в структуре названий отдельных статей. «М. Н. Тухачевский, — как отмечает В. М. Иванов, — предлагал развертывать основные группировки армий прикрытия, с учётом расположения приграничных укрепленных районов, так, чтобы они занимали фланговое положение по отношению к тем направлениям, где наиболее вероятны удары противника. Конечной целью армий прикрытия он считал овладение выгодным стратегическим рубежом для развертывания главных сил и ведения дальнейших операций. По его предположению, приграничное (правильно: пограничное. — A.M.) сражение, в отличие от Первой мировой войны, должно принять затяжной характер и продолжаться несколько недель» ^[110]. Суть вредоносности этой концепции состояла в следующем. Прикрытие методом немедленного встречно-лобового вторжения/контрблицкрига должно было реализовываться не только заранее созданными фланговыми группировками, но и прежде всего при ставке на статический фронт узкой лентой при сверхнизкой оперативной и линейной плотности сухопутных войск на остальной части границы. В таком случае войска находятся в состоянии крайней неустойчивости именно с точки зрения обороны и прикрытия границ. И малейший внезапный удар, тем более нанесенный концентрированными силами, автоматически приводит к невообразимо кровавой трагедии. Именно это-то и произошло 22 июня 1941 г. Почему «стратегу» взбрело в голову выдумать такое именно тогда? В тот самый момент, когда верховное командование наиболее вероятного тогда главного противника полностью перешло к тотальному исповедованию стратегии блицкрига ^[111]? О каком затяжном характере пограничных сражений было уместно, если вообще уместно, говорить в этом случае? Тем более «в отличие от Первой мировой войны»? Тем более ему, всю ту войну просидевшему в германском плену? Тем более что и на фронт он попал только в 1915 г., когда война была уже в разгаре, — что он мог видеть-то? Гитлеровцы именно потому и взяли на вооружение стратегию блицкрига, что, во-первых, это молниеносный прорыв обороны противника на всю её глубину в целях скорейшего захвата и оккупации территории намеченной жертвы всеми заранее отмобилизованными, сосредоточенными и развёрнутыми к нападению силами. Во-вторых, потому, что по тогдашним представлениям гитлеровских стратегов это был единственный шанс для сильно ограниченной ресурсами Германии избежать крайне опасной для нее войны на истощение. Мрачные воспоминания о Первой мировой войне весьма подстегивали такие настроения.

Сам же постулат о «молниеносности войны» бродит в военных умах еще со времен Шлиффена, если не того ранее. А начиная с 1920-х гг. он обрел как бы «второе дыхание». Тезис о «молниеносности» был всерьёз подкреплён результатами бурного научно-технического прогресса, вызвавшего к активной военной жизни не столько даже собственно новые, более мощные виды оружия и боевой техники — это и так понятно, — сколько прежде всего фактор их исключительной для того времени мобильности. Военные получили уникальный сплав мобильности и мощи оружия. Ещё в протоэмбриональном состоянии будущая вторая по счету «Вторая мировая война» даже в теории становилась особо маневренной, мобильной и особо разрушительной. К этим вопросам непрерывно обращались лучшие военные умы ведущих стран мира, а полемика между ними не сходила со страниц как специализированных журналов, так и книг по военной тематике, о чём он прекрасно знал непосредственно с января 1926 г., что подтверждается 735 страницами документальных тому доказательств ^[112]! Так что Тухачевский знал об этом. Когда в последний раз в рамках негласного сотрудничества между РККА и рейхсвером под псевдонимом «генерал Тургуев» и во главе советской военной делегации он побывал в Германии на осенних 1932 г. маневрах во Франкфурте-на-Одере, то встречался там со многими представителями германского генералитета. А те еще с весны того же года восторженно обсуждали между собой блестящие, как им тогда казалось, перспективы стратегии блицкрига, якобы способной вернуть Германии былую славу мировой державы. Разговор между ними на эту тему даже физически не мог не состояться, к примеру, по такой простой причине. Еще 20 июня 1932 г. Тухачевский опубликовал в «Красной звезде» статью о стратегии и тактике молниеносной войны при комплексном использовании ВВС и ВДВ совместно с бронетанковыми войсками в операциях быстротечной войны ^[113].