Хранители Грааля. Катары и альбигойцы - читать онлайн книгу. Автор: Елена Майорова cтр.№ 42

Сохранить жизнь Жеральде не удалось. К тому же отныне предводитель крестоносцев считал себя вправе относиться к графу Тулузскому как к заклятому врагу Христа, папы и веры, с которым следовало открыто сражаться.

Нигде в источниках нет сведений о какой бы то ни было личной встрече Раймунда и Монфора. В течение десяти лет два этих антагониста находились в непосредственной близости друг от друга, но их чувства выражались лишь заочно. Граф Тулузский, человек средиземноморской культуры, мыслящий широко и свободно, не испытывал никаких симпатий к законам и нравам Северной Галлии. Ему не нравились унылые северные города, холодные и сырые. Монфор, неграмотный и косный, возмущался вольнодумством и свободой поведения южных сеньоров, презирал за их потворство катарам и подозревал в еретичестве. По-видимому, граф и Монфор вовсе не стремились к общению, заранее и навсегда предубежденные один против другого. Они олицетворяли борьбу между латинским и германским народами, между франкским невежеством и романской цивилизованностью.

У Кастельнодари объединенное войско графов-южан снова потерпело поражение. И в этот раз победа не улыбнулась отважному Роже Бернару де Фуа. Но и разбитый в бою хитрый граф распускал слухи о победе, чтобы вселить мужество в сердца своих сторонников. Сочувствуя всей душой альбигойцам, он оставался правоверным католиком и исправно выполнял обряды католической церкви.

Его лукавство принесло плоды. Робкие и колеблющиеся вассалы снова потянулись к природному сеньору. Нарбонн и Безье затворили перед Монфором ворота. Правда, он захватил важный город Ним. В стародавние времена Ним обтекала река Гар. Его было не взять измором, как Минерву: воду поставлял в город знаменитый акведук Пон-де-Гар ^[36]. Мощный штурм принес победу Монфору, однако это была одна из последних его побед в этот период. Сплотившиеся вокруг Раймунда Тулузского патриоты по всем фронтам давали ему отпор.

На фоне общего воодушевления против захватчиков поведение Бодуэна Сен-Жильского выглядело откровенным предательством. Он всюду сопровождал Монфора, восхищался суровым воителем, гордился именем его друга. Прекрасно зная все болевые точки государства, он давал крестоносцам ценные советы. Трудно поверить, что южанин-аристократ без особенного принуждения переметнулся на сторону врагов своей страны.

Но дело в том, что он был не вполне южанином.

Младший сын Раймунда V, Бодуэн родился во Франции, поскольку его родители сильно не ладили и в конце концов расстались. Принц получил воспитание при французском дворе и, скорее всего, был предубежден против отца. Он появился в Тулузе только после смерти старого графа. Раймунд VI встретил его без всякого воодушевления. Более того, он потребовал предъявить документы, подтверждающие его происхождение. За ними Бодуэну пришлось ехать обратно во Францию. По-видимому, он их представил, и граф по совету своих юристов вынужден был признать Бодуэна братом. Однако принц-северянин не стал любимцем Тулузского двора. Его воспринимали так же, как государь, — отстраненно и немного насмешливо. Нам ничего не известно о прежней жизни Бодуэна, его религиозных верованиях, чувствах к Раймунду и другим вельможам Юга. Можно только догадываться, что он был недоволен своим уделом.

Теперь он нашел человека, который окружил его вниманием как кузена короля Франции и высоко оценил его достоинства. Притом человека с Севера, привычного ему обхождением, манерами, образом мыслей. Вместе с Монфором он «очищал» страну от приверженцев ереси. Один из крестоносцев вспоминал: «С чрезвычайным удовольствием наши паломники сожгли большое число еретиков, а когда между ними попадались „святые“, удовольствие их было еще больше. В одном месте их было захвачено очень много; епископы стали увещевать их, но не обратили ни одного; по их уходе крестоносцы сожгли с великой радостью 60 нечестивых».

Граф чувствовал себя смертельно больным из-за измены брата. Он решил вырвать этот ядовитый шип из своей души. Все провансальцы видели, что Раймунд ищет головы Бодуэна. Действительно, как только брат попал в руки Раймунда ^[37], его часы были сочтены. На военном совете бароны приговорили его к смерти. Его вывели на луг перед замком Мотобан, и граф де Фуа собственноручно повесил изменника на орешине.

Но военное счастье, казалось, навсегда решило принадлежать лишь Монфору. После длительной осады крестоносцами был взят прекрасный город Ажене, приданое Жанны Английской, матери юного Раймунде. Гарнизон Ажене, усиленный наемниками и возглавляемый упрямым наваррцем, преданным Раймунду Тулузскому, не желал покоряться. Измученные голодом и бесконечными штурмами осажденные изнемогали, но не сдавались. Но такое же изнеможение царило в лагере французов. Только подошедшие отряды графа Суассона переломили ситуацию. Убедившись, что на помощь Раймунда надеяться не приходится, предводители осажденных начали переговоры о достойной капитуляции. После пяти недель сопротивления гарнизон Ажене покинул городские стены почетно, с оружием в руках.

При взятии Бирона и Муассака Монфор проявил большую осмотрительность: он, прежде всего, настоял на выдаче наемников и казнил их, а от жителей потребовал клятвы на Евангелии в том, что они не будут воевать против него.

На этом, собственно, война Монфора с Югом могла быть закончена. Города и крепости еретиков пали, сами еретики нашли смерть на кострах, аристократы, никогда и не принимавшие официально катарскую веру, демонстративно проявляли приверженность к католической церкви. Небольшое количество оставшихся в живых убежденных катаров ушло в подполье. Они скрывались в лесах и пещерax и не представляли опасности для новой власти. Цель кампании была достигнута.

Покорив огромные территории, множество городов и замков, Монфор на этом не остановился и поспешил установить на них свой порядок. В ноябре 1212 г. в городе Памье он «захотел приписать своим вассалам строгие правила и установить жесткие границы, которые им не позволено будет нарушать, чтобы рыцари могли достойно жить на определенные и законные доходы и чтобы и простой народ также мог жить под крылом сеньора, не сгибаясь под тяжестью беззаконных поборов», — восхищался Петр Сернейский.

Теперь даже ребенку стало ясно, что Монфор решил стать светским государем завоеванных земель.

Тем более очевидно это было королю Арагона. Он принял решение воевать с захватчиком. Не хватало только предлога, но он не замедлил появиться. Крестоносцы заняли несколько крепостей, принадлежавших его сестре Леоноре. Узнав об этом, Педро тотчас перешел Пиренеи во главе большого войска.

Радости его новых вассалов не было предела.

Первым делом дон Педро объявил, что берет под защиту графов Тулузы, Фуа, Комменжа и Гастона Беарнского, а также «всех рыцарей из тулузских и каркассонских земель, кто был из-за ереси лишен владений, всех без исключения горожан Тулузы и саму Тулузу». Он как будто забыл, что в качестве города она, «равно как и земли, которые к ней относились», находилась под сюзеренитетом короля Франции Филиппа Августа. Папе арагонец направил послание, в котором описывал бесчинства крестоносцев на окситанской земле, и прямо утверждал, что их цель — не защита церкви, а личное обогащение. Затем он предложил Симону де Монфору встретиться в окрестностях Нарбонны, чтобы обсудить наболевшие вопросы. Формально являвшийся вассалом арагонского короля Монфор ответил сюзерену письмом, в котором, не используя предусмотренные этикетом формулы вежливости, отказался от встречи, прямо заявив, что опасается предательства. Тогда возмущенный дон Педро направил противнику формальный вызов, угрожая начать войну в его владениях. (Напомним, что единственный сын и наследник Педро, инфант Хайме, находился во власти Монфора.) В ответ Монфор объявил себя свободным от каких бы то ни было обязательств по отношению к королю и послал ему встречный вызов.