Александр III – богатырь на русском троне - читать онлайн книгу. Автор: Елена Майорова cтр.№ 33

В окрестностях Петербурга выросло 19 заводов, на каждом из которых работало более тысячи человек. Неуклонно развивалось речное и морское пароходство. Первыми трамваями мы также обязаны этому императору.

В правление Александра III страна постепенно освободилась от взяточничества и коррупции. Деятельный, упорный, ответственный, Александр был в большей степени «тружеником на троне», чем импульсивный и истеричный Петр I.

Его правительство решило навести порядок и в области информации населения.

27 августа 1882 года были введены новые «Временные правила для печати». Для газет, получивших ранее предупреждения и приостановленных, вводился новый вид предварительной цензуры — каждый номер должен был быть представлен цензору до одиннадцати часов вечера, что лишало газеты возможности печатать последние новости и делало их издание бессмысленным. Особый цензурный комитет, состоящий из министра внутренних дел, министра просвещения, министра юстиции и обер-прокурора Синода, в случае обнаружения «вредного направления» мог не только навсегда закрывать издание, но и запретить его редактору впредь заниматься издательской деятельностью.

Вопреки ожиданию, общество не возмутилось и не восстало.

В. В. Розанов писал о левой печати: «Гимназистом… я удивлялся, как правительство, заботящееся о культуре и цивилизации, может допустить существование таких гнусно-отрицательных журналов, где стоном стояла ругань на все существующее, и мне казалось — его издают какие-то пьяные семинаристы, “не окончившие курса”, которые пишут свои статьи при сальных огарках, после чего напиваются пьяны и спят на общих кроватях со своими “курсистками”». Ему чудилось, что «Россией завладела левая опричнина».

Назначенный Александром III новый министр внутренних дел Дмитрий Толстой не имел внятной политической программы. Самой насущной своей задачей он считал обуздание революционно-террористических сил. При этом ему помогало то обстоятельство, что общество, шокированное убийством Александра II, резко отмежевалось от революционных идей. С другой стороны, террористическое движение исчерпало себя и шло на убыль.

В области народного просвещения был взят новый курс.

Уже в 1884 году была ликвидирована независимость университетов, этих рассадников нигилизма, за отмену которой Д. Толстой, поддерживаемый Катковым, боролся все последние годы своего пребывания на посту министра просвещения. Александр утвердил новый университетский устав, подготовленный при участии Каткова и практически лишивший университеты автономии. Инспектор по делам студентов теперь был подчинен не университету, а инспектору учебного округа. Отменялась выборность ректоров, деканов и профессоров, которых отныне назначало министерство, исходя из их благонадежности. Ряд «неблагонадежных» профессоров был уволен: историк В. И. Семевский, правовед С. А. Муромцев и т. д. Другие — Д. И. Менделеев, И. И. Мечников — ушли сами. Зато профессуре было разрешено совместительство.

От абитуриентов требовали свидетельства о благонадежности. Студентам были запрещены какие-либо корпоративные организации.

Пассивное сопротивление интеллигенции создавало для власти большие затруднения в области народного образования. Студенчество, несмотря на ряд новых законов, вводивших университетскую жизнь в строгие рамки, или отчасти благодаря этим законам, оставалось рассадником революционных течений. Власть поэтому питала недоверие к высшим учебным заведениям.

Сначала власти очень жестко обошлись с высшим женским образованием: упразднили женские врачебные курсы в Петербурге, на три года прекратили прием на Высшие женские курсы, работавшие в обеих столицах, Киеве и Казани. Эти учебные заведения В. Мещерский называл «настоящей клоакой анархической заразы».

Только Петербургским Бестужевским курсам удалось выжить в сильно урезанном виде. Правительству Александра III приходилось лавировать между Сциллой отсталости и Харибдой взращивания своих врагов.

Профессор Леграс в своих впечатлениях о пребывании в России в 1892 году удивлялся: «Лицеи для девиц (гимназии) буквально кишат в России… Чувствуешь, что их ум прошел иную школу, чем у воспитанниц наших монастырей… Русские девушки менее сдержанны, но более естественны, чем девицы в наших пансионах». Этот отзыв любопытен потому, что он исходит от человека, отзывающегося скорее негативно об императорской России.

Действительно, женщины в России вообще были гораздо ближе к гражданскому и социальному равенству с мужчинами, чем в государствах Западной Европы, особенно в романских странах.

Несколькими годами позже отношение властей к высшему женскому образованию смягчилось.

Возможно, это произошло под влиянием императрицы, возглавлявшей «Ведомство учреждений императрицы Марии», созданного еще Павлом I для своей супруги. Молодая царица обратила внимание на необходимость открытия особых средних учебных заведений, в которых общее образование совмещалось бы с профессиональным. Количество таких учебных заведений (Мариинских гимназий) при Александре и Марии возросло.

Людовик XIV после смерти кардинала Мазарини заявил, что отныне хочет сам быть своим первым министром. Но все русские монархи были в таком же положении. Россия не знала должности первого министра. Все министры и управляющие отдельными частями имели у императора самостоятельный доклад. Ему были непосредственно подчинены генерал-губернаторы и градоначальники обеих столиц. Александр III был собственным «министром иностранных дел», которому докладывали все «входящие» и «исходящие»; Н. К. Гирс был как бы «товарищем министра».

Император имел в своем распоряжении послушный и стройно организованный государственный аппарат, прилаженный к многообразным потребностям Российской империи.

Александр III был не только главой государства; он в то же время являлся главой Русской православной церкви. Это, конечно, не означало, что он был вправе касаться церковных догматов; соборное устройство церкви исключало такое понимание прав царя. Но по предложению Священного Синода, высшей церковной коллегии, назначение епископов производилось императором; и от него же зависело пополнение состава самого Синода.

Значение дворянства в стране в то время уже заметно шло на убыль. В начале 1890-х годов в 49 губерниях Европейской России из 381 миллиона десятин земельной площади только 55 миллионов принадлежало дворянам. В Сибири, Средней Азии и на Кавказе дворянское землевладение вообще отсутствовало. Только в губерниях Царства Польского дворянству принадлежало 44 % земель.

Император стремился поднять престиж дворянства, которое уже стало напоминать нищую польскую шляхту, правда, без ее сословного «гонора».

Дворянские собрания, созданные еще Екатериной Великой, состояли из всех потомственных дворян каждой губернии, причем участвовать в собраниях могли только те дворяне, которые имели в данной местности земельную собственность. В 1890 году землевладельческая курия, по которой ранее могли баллотироваться представители всех сословий, стала исключительно дворянской, причем доля гласных, избираемых по этой курии, была увеличена. Крестьяне утратили право непосредственного выбора своих представителей, теперь они выбирали только кандидатов в гласные, а гласные назначались губернатором из числа кандидатов по представлению уездного съезда земских начальников.