Женщины в эпоху Крестовых походов - читать онлайн книгу. Автор: Елена Майорова cтр.№ 70

В Париже собрались все четыре провансальские сестры и их мать Беатриса Савойская. Ведь до сих пор не были окончательно урегулированы наследственные споры и дело об ее вдовьем наследстве. Людовик, памятуя, что Беатриса теща не только Шарля, но и его собственная, выдал ей за счет спорных владений круглую сумму и обязался каждый год выплачивать крупный пенсион.

Людовик теперь думал только о Боге, справедливости и о подготовке к реваншу в Святой земле — новому Крестовому походу. Египтяне захватили Палестину, снесли церкви и монастыри; от христианских владений осталась только Акра. Людовик «горел желанием после взятия креста (отправиться туда), старался убедить к тому же вельмож богатыми подарками, нетерпеливо ускорял сборы к походу, изготовлял корабли», — повествует его духовник Жофруа де Болье.

Однако смерть наследного принца и интриги королевы Маргариты помешали этим благочестивым замыслам. В 1261 г. Людовик создал два ордонанса, в которых ограничил и упорядочил расходы королевы и запретил ей принимать участие в какой-либо государственной или административной деятельности. Брак ее любимого сына Филиппа с Изабеллой Арагонской, заключенный в следующем году, стал для нее весьма болезненным ударом. Арагонская принцесса, будучи старше мужа на 2 года, что в юности представляется почти эпохой, полностью подчинила себе ребячливого принца. Филиппу не хватало ума и такта его отца, чтобы лавировать между двумя любимыми женщинами, и Маргарита скоро почувствовала, что значит сыновнее небрежение. На долю еще крепкой и энергичной 45-летней женщины остались только мелкие дрязги по поводу провансальского наследства и незначительное интриганство в пользу Англии — гражданская война на острове все более разгоралась. Мы не знаем причин, по которым всю свою любовь королева перенесла на племянника, принца Эдуарда. Известно только, что Филипп был горько обижен предпочтением, оказываемым матерью его кузену; она же искусно играла на его чувствах и всегда добивалась своего.

На короля оказывал сильное давление младший брат Шарль, у которого были свои далеко простирающиеся планы на будущее. «Этот черный человек, мало спавший, был для Людовик демоном-искусителем», — писал Д. Виллани. Даже французские историки свидетельствуют о его «жестокой и алчной душе». Он жаждал с помощью крестоносного войска покорить Тунис, который не платил ему дань, предоставил убежище его сицилийским врагам — уцелевшим сторонникам Манфреда и Конрадина Гогенпнауфенов, — и даже оказывал помощь мятежникам на Сицилии. С этой целью Шарль искусно привлек внимание брата к возможности обратить эмира Туниса в христианство.

Как странно распорядилась судьба! Вовсе не самый любимый и духовно близкий Бланке сын Людовика, а Шарль Анжуйский, всегда находившийся в небрежении и не получивший той материнской нежности, которая формирует многосторонность натуры, стал истинным преобразователем Средневековья, создателем огромной империи. Он вошел в историю как один из величайших политиков своего времени. Его личные достижения многочисленны. Он был отважен, деятелен, хладнокровен и требователен к себе, способен планировать грандиозные проекты и не упускать ни малейшей подробности. Он был опытным военачальником и правителем. Его благочестие было искренним. Но всего этого оказалось недостаточно для той роли, которую он для себя выбрал. В конечном итоге неудачу потерпел не король, а человек: в нем не было ни доброты, ни способности к сопереживанию, ни даже мнимого сочувствия; его личные устремления были слишком грубы и прямолинейны. Его действия вызывали протест в людских сердцах; его погубило отсутствие человеческого тепла и такта. Может быть, получи он немного больше заботы и ласки в раннем детстве, он стал бы более человечным, более отзывчивым и смог бы рассчитывать не только на страх, но и на преданность своих подданных и соратников.

Можно считать, что цели и амбиции младшего брата привели к гибели Людовика IX в его последнем Крестовом походе. Неясно, действительно ли Шарль Анжуйский верил в возможности обращения тунисского эмира, но он стремился завоевать Тунис и присоединить это государство к своей империи.

Людовик, на свою погибель, позволил себя убедить.

Весной 1266 г. он второй раз принял крест. То же сделали три его сына, прелаты и представители знати. Ко многим из них присоединились жены. Но королева Маргарита, много претерпевшая в прошлом походе, идти не отважилась. Кроме того, между нею и королем воцарились холодность и отчуждение. Вольная жизнь вдали от мужа казалась предпочтительнее аскезы, которой требовал король, уже почти достигший святости. Напоследок Людовик еще раз глубоко разочаровал и оскорбил свою верную супругу — регентство он доверил не ей, а Матье Вандомскому, аббату Сен-Дени, и Симону де Нелю. Маргарита подозревала, что так и будет, но все-таки не переставала надеяться: ей так хотелось оказаться полновластной хозяйкой государства. Ведь пример блестящего регентства королевы Бланки был еще свеж и памятен… Обиду не успокоил и дар мужа: Людовик завещал ей 4 тыс. ливров в случае своей смерти — ничтожная сумма, по сравнению с той, которую оставил Людовик VIII Бланке Кастильской.

Когда Людовик прощался с ней, оба плакали. Но, похоже, в глубине души они воспринимали неизбежную разлуку с облегчением. Пока супруг отдавал свою жизнь заведомо проигранному делу освобождения Святой земли, Маргарита целых 4 года считала себя первым лицом во Франции, хотя, устраненная королем от государственных дел, не пользовалась большим авторитетом.

Тем временем Людовик прибыл в Тунис. Крестоносцы раскинули свои палатки близ Карфагена. Постоянно осаждаемые сарацинами, христиане отважно оборонялись, но сама природа была против них: дурная погода, бесплодная каменистая почва, недостаток деревьев, дающих тень, и отсутствие пресной воды оказались опаснее врагов. От лишений и болезней «погибли многие рыцари и благородные бароны: между ними скончался светлейший граф Жан Нивернуа, сын благочестивого короля, смерть которого потрясла Людовика». Впрочем, он «скоро утешился относительно этой последней смерти, насколько это было возможно», тем более что сам «впал в беспрерывную лихорадку и слег в постель». Подняться ему уже не было суждено. Он настолько ослабел от постоянного поноса и сильного жара, что приходилось на носилках выносить его для отправления естественных надобностей. Уже в агонии Людовик «не переставал призывать имена своих святых, в особенности же Св. Дени, главного патрона своего королевства», и отошел к Господу в день после праздника св. Варфоломея, в третьем часу пополудни.

Тело его было отварено и отделено от костей. Новый король приказал отвести кости во Францию, в церковь Св. Дени, где Людовик IX назначил место своего погребения. Пока же все надеялись, что останки благочестивого короля предохранят войско от несчастий. Сердце и внутренности покойного получил Шарль Анжуйский, который «отвез их на Сицилию и укрыл в одном знаменитом кафедральном соборе близ Палермо», — рассказывает очевидец событий, монах Жоффруа де Болье.

Так трагически окончился последний Крестовый поход этого необыкновенного короля.

После возвращения сына Филиппа III, потерявшего в губительном Крестовом походе свою молодую жену, роль королевы Маргариты в государстве возросла. Но это продолжалось недолго. Король, человек слабовольный и недалекий, всегда находился под обаянием более сильной личности. Он обрел ее в своей второй жене Марии Брабантской. Новая королева и ее кузен Робер де Артуа уничтожили влияние королевы-матери почти полностью.