Последний кайзер. Вильгельм Неистовый - читать онлайн книгу. Автор: Джайлз Макдоно cтр.№ 120

Хардиндж признал, что начинать строительство дредноутов было ошибкой с английской стороны. Вильгельм напомнил ему, что английская пресса приветствовала спуск на воду первого дредноута как «самое надежное средство, чтобы покончить с Германией». Хардиндж заметил, что подобные высказывания были еще большей ошибкой, но тут же сказал, что при существующих темпах морского строительства Германия к 1912 году будет иметь дредноутов больше, чем Великобритания. Вильгельм парировал: «Абсолютная чушь! Кто сказал Вам эту ерунду?.. Я сам адмирал английского флота и знаю его состояние лучше, чем Вы, гражданское лицо, которое в этом вопросе некомпетентно». Его собеседник ответил: «Вы должны остановиться или замедлиться» (эта фраза приведена по-английски, но трудно поверить, чтобы англичанин допускал столь неуклюжие обороты речи). Кайзер поддал жару: «Тогда мы будем драться, поскольку это для нас вопрос национальной чести и достоинства».

Хардиндж после этих слов, рассказывал кайзер, «покраснел как рак», очевидно поняв, что он зашел слишком далеко. Разговор постепенно перешел в более спокойное русло. Вильгельм, заручившись предварительным согласием «дядюшки Берти», вручил английскому дипломату орден Красного орла. Тот был польщен, обещал свято хранить награду и сказал, что ранее в их семье подобной чести удостоился его дедушка, отличившийся в битве при Линьи, где служил офицером-артиллеристом под командованием Веллингтона. Политические итоги переговоров были, по существу, негативными: Вильгельм заявил, что он против любых изменений в морской программе — даже в том случае, если бы английская сторона заявила об отсутствии намерения форсировать собственную. В письме одному берлинскому журналисту Хардиндж изложил свою точку зрения. «Германская морская программа — это тот стержень, на который нанизано все остальное. До тех пор пока этот вопрос не решен, смятение, царящее ныне в Европе, будет продолжаться».

Если верить Вильгельму, его беседы с королем проходили более спокойно, однако и их итог разочаровал кайзера. Вильгельм выдвинул тот аргумент, что флот предназначен для защиты законных интересов рейха. Дядюшка вроде бы согласился: «Совершенно верно, я понимаю, это ваше полное право; я ни на минуту не сомневаюсь, что вы против нас ничего не замышляете». При всем при том успешным визит назвать было никак нельзя. Стремление Вильгельма как-то уязвить Англию лишь возросло — к концу года он буквально упивался слухами о предстоящем нападении японцев на Индию. Характерна его пометка на полях одного из документов: «Англичане должны уяснить себе: война с Германией будет означать для них утрату Индии! И вместе с ней — своих позиций в мире». Английский король нанес визит в Вену и попытался убедить австрийского императора порвать союз с Вильгельмом. В июне следующего года Эдуард провел переговоры с российским царем и его военными советниками относительно наиболее эффективных методов сдерживания Германии. За несколько недель до этого Вильгельм с мрачной решимостью заявил офицерам гарнизона в Деберице: «Если они и впрямь собираются окружить Германию, тогда я могу дать им один ответ: давайте, действуйте, мы готовы!»

По-видимому, «они» действительно имели в виду окружение, но Вильгельм предполагал, что речь идет о простом блефе. В Германии и военные, и многие гражданские считали, что Вильгельм должен быть жестче. Профессор Шиман выдвигал идею, чтобы кайзер оставил себе только один титул — Верховного главнокомандующего, — отказавшись от всех прочих. 26 марта 1909 года состоялся разговор между гофмаршалом Цедлицем и главой военного кабинета Линкером. Цедлиц говорил, что у кайзера так расстроены нервы, что с ним трудно стало общаться. Линкер ответил: «Согласен. Мольтке не боится ни французов, ни русских, а вот кайзера боится». Между прочим, за истекшие двадцать один год его правления Германия несколько раз оказывалась на грани войны, и каждый раз именно благодаря Вильгельму она эту грань не переходила.

Кайзера донимали и проблемы внутренней политики. Он стремился стать символом единства страны, но не получалось. 31 августа 1908 года он выступил с речью в Мюнстере — городе с преимущественно католическим населением. «Так же, как я не вижу различий между новыми и старыми частями моей страны, я не провожу различия и между теми моими подданными, кои принадлежат к католической церкви, и теми, кто принадлежит к протестантской. И те и другие стоят на почве христианства, и тех и других объединяет стремление быть лояльными гражданами и законопослушными подданными», — говорил он, в частности.

Несовпадение настроений немецкой общественности со взглядами кайзера обнаружил эпизод с интервью Вильгельма английской газете «Дейли телеграф». Самой публикации предшествовала довольно длительная и сложная история. Вильгельм во время своего последнего визита в Великобританию и в ходе проходивших в Эльзасе маневров имел продолжительные беседы с полковником Стюартом-Уортли. Последний решил написать статью, которая продемонстрировала бы британской публике, что германский кайзер преследует вполне благородные цели, и развеяла бы, как он написал, обращаясь лично к Вильгельму, «глупые представления о тех чувствах, которые Ваше Величество питает в отношении нашей страны». Профессиональный военный, пером он владел и обратился к Гарольду Спендеру с просьбой оказать ему содействие. 23 сентября текст статьи был готов, перепечатан на бланке газеты (на этом настоял владелец «Дейли телеграф» лорд Бэрнхэм, хороший приятель полковника) и послан Вильгельму в Роминтен для согласования. Тот подтвердил подлинность своих высказываний, приведенных в статье, и передал текст Мартину Рюкер-Енишу с указанием послать его Бюлову (который, как мы помним, приходился Енишу кузеном), но ни в коем случае не в МИД.

Канцлер был на отдыхе в Нордернае. Он не любил заниматься делами во время отпуска — предпочитал прогуливаться по скалистому побережью в компании пуделя по кличке Морхен. Видимо, он просто перелистал присланные ему странички и вопреки инструкции кайзера отослал их на Вильгельмштрассе, сэкономив таким образом «время и силы». Речь шла не о разборе документа по существу, а о чисто технической экспертизе. Два рядовых дипломата — Клемет и Штемрих — экспертизу провели, порекомендовали внести несколько незначительных изменений и отослали статью Бюлову. Одна из рекомендованных поправок сводилась к тому, чтобы смягчить тезис о непопулярности англичан в Германии: в новом варианте проводилась мысль, что антианглийские настроения не носят повсеместного характера, а распространены «в средних слоях и среди рабочих». Рассказ Вильгельма о том, что во время англо-бурской войны едва не образовалась коалиция европейских держав, направленная против Великобритании, и от удара через Ла-Манш страну спас только «категорический отказ» Вильгельма в такой коалиции участвовать, несколько утратил свою красочность — в частности, из-за того, что был вычеркнут эпизод с отказом дать аудиенцию при дворе бурским эмиссарам. Впрочем, убедительности сказанному это не прибавило.

В остальном текст не претерпел изменений, и в нем остались весьма сомнительные с точки зрения дипломатического языка обороты речи. Сохранились фраза о том, что «терпение (у Вильгельма) необъятно, но и оно иссякает», не совсем вежливое обращение к будущим читателям: «Вы, англичане, свихнулись, ведете себя как мартовские зайцы» — и другие. Осталась и своеобразная формулировка одной из задач германского военно-морского флота — оказывается, он предназначен для того, чтобы противостоять… японцам. Впервые в интервью предавалась гласности история о том, как Вильгельм послал своей бабушке ценные указания о том, как победить буров. Все завершалось на бравурной ноте: «Германия — молодая и растущая империя. Она торгует со всем миром, ее торговый оборот быстро растет, и она не позволит, чтобы кто-либо ставил препоны законным притязаниям немецких патриотов. Германия должна иметь сильный флот, чтобы защитить свои торговые и прочие интересы в самых дальних морях». Считалось, что англичанам будет полезно все это прочесть, но никто не подумал о том, как все это аукнется в Германии.