Как перевоспитать герцога - читать онлайн книгу. Автор: Меган Фрэмптон cтр.№ 19

– Спасибо, ваша светлость, – не поднимая глаз, сказала мисс Лили. – Я верну ее завтра. – Она потянула за свой конец, но Маркус стиснул свой конец сорочки в кулаке.

– В этом нет необходимости. У меня их много. И к тому же мне бы не следовало надевать ее на себя после того, как вы надевали ее на голое тело, вы не находите?

Ему почудилось или его слова действительно повергли ее в дрожь?

После этого Маркус разжал кулак, и Лили торопливо выхватила у него сорочку и, туго ее свернув, прижала к груди.

– Спасибо. А теперь, если позволите, я бы хотела проведать Роуз.

С этими словами она бросилась наутек, оставив Маркуса одного в раздумьях о двух особах женского пола, которых он только сегодня впустил в свою жизнь. И у него закралось подозрение – нет, он знал наверняка, – что его жизнь уже никогда не будет прежней.

Лили опрометью неслась по коридору, борясь с искушением уткнуться носом в заветный сверток. Искушение оказалось сильнее ее. Лили забежала к себе в комнату лишь затем, чтобы оставить там его сорочку, и тут же вернулась в коридор, а оттуда – в спальню Роуз.

Девочка лежала под одеялом, крепко обнимая новую куклу по имени Мэгги, а мистер Сопелкин, устроившись на приступке к кровати, старательно себя вылизывал.

– Она уснула через пятнадцать минут после вашего ухода, бедняжка, – сказала горничная по имени Этта. – Такая милая девочка!

– Спасибо, что посидели с ней.

Этта с достоинством кивнула и тихо выскользнула из комнаты – не горничная, а сама тактичность. Лили присела на край широкой и исключительно удобной кровати. Не кровать, а само совершенство! Не стоит забывать, что в доме герцога все и вся должно быть только самого лучшего качества – от прислуги до мебели. Эта кровать оказалась вдвое шире той, что стояла в маленькой съемной квартире Лили, а ведь кровать герцога была раза в два шире той, на которой спала Роуз. Лили знала, какая у него кровать. Она побывала в его спальне.

Что было верхом неприличия. При мысли об этом у Лили свело живот. Хотя, возможно, виной тому было миндальное пирожное, которым угостила ее кухарка по имени Партридж.

Роуз приподняла голову от подушки. Глаза у нее были все еще сонными.

– Хорошо вам спалось, мисс Роуз? – спросила Лили, переходя на «вы».

Роуз кивнула.

– Этта рассказала мне сказку, мистер Сопелкин убаюкал меня мурлыканьем, а Мэгги сказала, что ей здесь нравится.

– Вот и славно. Не хотите ли почистить перышки перед ужином? Я не знаю, где его накрывают, но вы, должно быть, сильно проголодались.

Роуз задумчиво наморщила лоб.

– Вообще-то, я не очень голодна. Я попила чаю, когда приехала. С герцогом. К чаю были миндальные пирожные.

Все как в готическом романе. Чай с герцогом, пожирателем дамских сердец.

– Завтра мы поедем покупать новую одежду.

Роуз состроила недовольную рожицу.

– Не люблю ходить за покупками. Можно мне остаться здесь с мистером Сопелкиным?

«И отдать мое сердце на съедение герцогу Сердцееду?»

– Завтра будет видно, – бодрым голосом сказала Лили. – Посмотрим, какое у вас будет настроение. Сегодня был трудный день. – Лили запнулась перед словом «трудный». С одной стороны, ей не хотелось лишний раз напоминать о печальных обстоятельствах, приведших Роуз в этот дом, с другой – она хотела дать девочке понять, что готова ее выслушать, поддержать и утешить, если она того хочет.

– Да, так и есть, – кивнула Роуз, словно в подтверждение чего-то само собой разумеющегося.

– Да, – словно попугай, повторила Лили. Собственно, тема была исчерпана. Говорить было не о чем. Может, стоит начать обучение Роуз с объяснения азов светской беседы. Но вначале придется объяснить, что такое тавтология, потому что без нее никакая приличная беседа невозможна. Пусть уяснит, что день – это день, а кот – это кот и даже кукла, о боже, является куклой.

Лили улыбнулась про себя, подумав, что герцог, скорее всего, оценил бы шутку.

– Чаю, Томпсон.

– Чаю, ваша светлость? – То, что Маркус заметил удивление Томпсона, означало, что дворецкий испытал настоящее потрясение. Потрясение, сравнимое с тем, что испытали жители античных Помпей, когда мир начал рушиться у них на глазах. Трудно представить катастрофу столь же гигантских масштабов, способную повергнуть Томпсона в шок. Разве что если вместо десяти заказанных к завтраку рогаликов из пекарни принесут целую дюжину.

Маркус оторвал взгляд от газеты.

– Принесите чаю, Томпсон. – Если уж он вознамерился стать ответственным отцом, кем он, черт побери, и являлся, то он будет пить чай, а не бренди.

Потому он и сидел в библиотеке, а не в иной, более располагающей к увеселениям, комнате, читая газету и дожидаясь чаю. А не пил бренди бутылками в компании своих новых приятелей.

«И “не жуировал” с гувернанткой», – прошептал голос у него в голове.

Неужели всего двенадцать часов назад он испытывал фрустрацию из-за того, что жизнь его идет, как ему казалось, куда-то не туда? Разве ему не хотелось найти себе занятие, которое могло бы увлечь человека его ранга и титула и при этом не завести его туда, откуда ему не выбраться? То есть в ловушку под названием «узы брака»?

У Маркуса было такое ощущение, словно он ничего в жизни не добился. Нет, он точно знал, что до сих пор не сделал ничего стоящего. А теперь у него появился шанс исправить этот досадный промах.

Возможно, изменив к лучшему жизнь одного маленького, но во всех смыслах близкого ему человека, он смог бы позволить себе делать то, что ему на самом деле хочется делать, даже если это и будет не совсем правильно. Или совсем неправильно.

Сможет ли он смотреть на себя в зеркало, если даже не попытается направить жизнь дочери в верное русло?

Дверь, слава богу, открылась до того, как он успел ответить на этот вопрос. Томпсон самолично принес чайный поднос и водрузил его на приставной столик возле письменного стола, за которым сидел Маркус.

– Налить вам чаю, ваша светлость?

– Нет, спасибо. Я и сам в состоянии. – Потому что пока он вживался в роль благопристойного герцога, суета вокруг собственной персоны ему только мешала. И какое ему дело до того, что всем прочим герцогам эта суета ничуть не мешает?

– Как скажете, – сказал Томпсон с поклоном и, судя по всему, собрался выйти за дверь, но Маркус остановил его взмахом руки.

– Подождите. Если кто-нибудь спросит, кем мне приходится мисс Роуз, скажите, что она дочь моей кузины. Недавно скончавшейся кузины, если точнее.

А интересоваться будут. Можно не сомневаться.

Томпсон кивнул.

– Конечно, ваша светлость. Если вам понадобится что-то еще, звоните.