Трое в Долине - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Никитин cтр.№ 59

— Как, костер еще не горит?.. Гуся все еще не ощипали?

Таргитай попятился, гуся прижимал к груди, оба с Олегом смотрели на невозмутимого оборотня круглыми, как у сов, глазами. Олег наконец выдавил:

— Мрак... Я не знал, что ты можешь повелевать... чем-то таким...

— Каким? — спросил Мрак невинно.

— Ну, не совсем людьми.

Мрак отмахнулся:

— Мы сами не совсем люди. Люди дома сидят, сопли жуют. Какая погода будет, при той и живут. А нам все не так, все стараемся перепортить.

Таргитай возопил жалобным голосом:

— Олег колдует, теперь и Мрак умеет... А я?

— Ты бог, — напомнил Мрак ехидно.

— Что бог, что бог?.. Мне тоже хоть собакой бы покомандовать.

Он начал оглядываться, всерьез собираясь разводить огонь среди болота, уже мысленно разделывая жирного гуся, но Мрак, уже забыв о них, осторожно двигался вперед, куда указала берегиня.

Олег ощутил смутное сочувствие к недалекому дурню:

— Тарх, я могу горы сдвинуть, а щепку не умею... А сам знаешь, щепки в жизни нужнее. Ну, а ты вовсе... Наверное, можешь звезды туда-сюда! А кому это нужно, если человек видит только свой огород, жену соседа и корытце с брагой?

Болото с каждым шагом становилось ужаснее, один Таргитай шел без страха. Мешок за спиной оттягивает толстый, как воевода, гусь, дудочка тоже с ним, на привале поиграет, надо только не лезть впереди Мрака, а то рассердится, а потом, у костра, когда поедят и станут добрее, он им сыграет новую песню.

Впереди ровное поле с кочками мха внезапно выгнулось горбиком. Секира сразу оказалась в руках Мрака, словно сама прыгнула, Таргитай смотрел с любопытством, Олег опасливо остановился, а на верхушке горба мох треснул, развалился, опал по обе стороны.

Из болотной дыры, опершись перепончатыми лапами о края, на них смотрело нечто в блестящей слизи. Выпуклости глаз были такие же серые, как и весь упырь, Таргитай не сразу их отыскал на лысой голове, что сразу переходила в туловище. Казалось, что по его телу сползают волны слизи.

Упырь был в трех шарах впереди, можно обойти как справа, так и слева, но Мрак остановился, помялся, буркнул:

— Слышь, мужик... Тут к тебе вопросец имеется.

И отступил, давая место Олегу. Волхв тоже замялся, упырь вылез чересчур неожиданно, нет заготовленных слов:

— Приветствую тебя, блестящий и древний...

Упырь смотрел хмуро и недвижимо. Когда заговорил, а скорее — проквакал, под горлом раздулся белесый пузырь, совсем как у лягух, что живут на дереве, хотя должны бы дуться по бокам морды, как у лягух с болот:

— Кто вы, посмевшие нарушить покой Великого Болота?..

— Всего лишь люди, — ответил Олег с таким смирением, что Мрак едва не вбил его в болото по самые ноздри. — Простые люди, короткоживущие!.. А вы, древний народ и мудрый.

Упырь слушал неподвижно, глупо блестящий. Слизь сползала и сползала, то ли вырабатывалась в нем бесконечно, то ли это только казалось, а на самом деле под кожей двигались упырьи мускулы. На плече прилип комок мха, так и остался, а если бы слизь сползала настоящая, то мох, как сказал себе Олег успокаивающе, сполз бы тоже.

Таргитай вздрогнул от квакающего голоса:

— Люди здесь не ходят.

А мы не просто люди, хотел было сказать Таргитай. Нас уже называли не только дураками, но и героями, но пока он приосанился, откинул гордо голову и выставил правое плечо и ногу вперед, ответил Олег:

— Мы не просто люди. Мы родились и жили в Лесу. С упырями никогда не спорили, жили в мире...

— С нами никто в мире не живет.

— Но мы жили в мире!

Упырь проквакал:

— С нами никто в мире не живет, потому что мы ни с кем не живем в мире. Зачем вы пришли?

Голос звучал враждебно. Олег развел руками:

— Да мы просто идем...

— По Великому Болоту никто просто не ходит. Знаю, что найдете — смерть... но за смертью не стоило идти так далеко.

Олег кусал губы, придумывал ловкий ответ, тогда Мрак отпихнул его и бросил сурово:

— Слышь, мужик!.. Попадется у вас шибко умный, пришли — пусть говорят о высоком. Или глубоком, им виднее. А ты, по морде вижу, простой и даже очень простой. Скажи, как нам с Великим Упырем перемолвиться?

Упырь качнулся, будто получил бревном по голове. Его сплющило, затем серо-зеленая кожа пошла пятнами, волны слизи стали коричневыми. Зловонный запах превратился в смрад, он начал раздуваться. Невры замерли, чувствуя неладное.

Затем упырь застыл, перестал двигаться. Мертвые глаза смотрели неподвижно, а квакающий голос сказал медленно:

— Вы... те Трое... Спасшие Мир?..

Олег ахнул, а Мрак пораженно хлопнул себя по ляжкам:

— Ты гляди!.. И этот! Дуб узнал, даже упырь из болота сразу пальцем... или чем там у него, тычет, только людям хоть кол на голове теши, хоть мордой о стол, хоть не знаю что с ними...

Упырь повозился, устраиваясь в жиже поудобнее, волна смрада заставила невров покачнуться, словно каждому в лицо махнули измазанной грязью лапой. Глаза навыкате без всякого выражения смотрели на троих двуногих.

— Мы знаем, — проквакал он. — Мы знаем, ибо мы — самые мудрые и знающие.

Мрак сказал все еще радостно удивленным голосом:

— Ты в самом деле мудрый... Только насчет самого-самого мы уже слышали.

В квакающем голосе послышалось презрение:

— От Дуба, понятно. Они в самом деле мудрые... если сравнивать с лесным зверьем. Или птицами. Но мы, упыри, были здесь еще до того, как в нашем великом Болоте кое-где подсохла земля, и на этих островках начала расти трава, потом кусты, а затем уже и деревья. Когда какой-то гусь занес в эти места желудь, от которого и пошли эти дубы, я был уже немолод, немолод... Я хорошо помню наше Великое Болото, что шло следом за отступающим Льдом... И пополнялось его водами. И неба не было видно за низкими тучами в десять слоев... И никто в те давние времена вовсе не знал, что есть какое-то солнце, что есть звезды, что вообще есть небо...

Олег возразил:

— Твоя мудрость неизмерима! Но люди не все звери, есть среди нас искатели мудрости. Их зовут волхвами. Я волхв... Нам очень нужен Великий Упырь. Нам нужна ваша великая неизмеримая мудрость!

Упырь поторчал как неподвижная глыба, блестящий такой слизень, затем качнулся жирно и неторопливо, поплыл через болото, недвижимый настолько, словно не сам плыл, а его тащили на незримой веревке.