Сексуальная жизнь в Древней Греции - читать онлайн книгу. Автор: Ганс Лихт cтр.№ 94

У Павсания читаем о том, как человек по имени Тимагор любил некоего Мелеса: «В афинянина Мелеса был влюблен метек Тимагор. Относясь к нему с пренебрежением, Мелес велел ему, взойдя на самую вершину скалы, броситься с нее вниз. Так как Тимагор не щадил своей жизни и во всем всегда хотел делать приятное юноше, что бы он ни приказывал, то и на этот раз, поднявшись, бросился вниз; когда Мелес увидал Тимагора мертвым, его охватило такое раскаяние, что он кинулся с той же скалы вниз и разбился насмерть» ^[144].

Если мы попытаемся подытожить то, что было сказано о греческой нравственности в отношении любви греков к мальчикам, то придется признать как неопровержимый факт, что греческая любовь к мальчикам носила определенный характер, основываясь на эстетическом и религиозном фундаменте. Ее объект должен был при поддержке государства войти в силу и совершить то, что осмыслялось как гражданская и личная добродетель. Эта любовь не противоречила браку, но дополняла его в качестве важного фактора воспитания. Можно также говорить о бисексуальности среди греков.

Эта страсть приводила порой к смертельному исходу и оставляла место для чистой радости, которая зачастую оставалась в воспоминаниях, – о том, что эта дружба переживала смерть, показывают многие эпитафии, на которых высечены самые нежные слова со всей возможной почтительностью к предмету любви. Такие эпитафии остались прекрасными образцами греческой поэзии.

Семнадцатая книга «Палатинской антологии», которая содержит 748 эпитафий и некоторые из них совершенно замечательные, показывает, с каким чувством, вкусом и тактом греки украшали могилы своих умерших героев и ставили в их честь памятники. Я уже упоминал о некоторых надписях, посвященных возлюбленным юношам, поэтому здесь приведу лишь самые прекрасные из них. Эта эпиграмма написана поэтом Кринагором (Ант. Пал., vii, 628) своему мальчику, которого звали Эрот, мальчик рано умер на острове и там же был захоронен, так что поэт желал бы, чтобы этот остров и соседние острова стали бы называться Островами Любви. «Это не будет постыдно для острова, ибо сам Эрот отдал свою красоту и свое имя мальчику, которого подземные боги приняли здесь глубоко под землей. О земля, на которой столько могил, окажись пухом для мальчика и лежи спокойно ради него».

В Древней Греции, разумеется, были и те, кто или совершенно, или не вполне искренно отвергал идею любви к мальчикам. Например, в эпиграмме Мелеагра содержится мысль о том, что «тот, кто отдает любовь таким способом, не может одновременно получить ее». Конечно, Мелеагр не всегда придерживался этого мнения, поскольку в нашем распоряжении имеется множество его эпиграмм, в которых превозносится любовь к мальчикам.

В романе Ксенофонта Эфесского пара влюбленных, Габроком и Антея, попадают в руки пиратов, главарь которых замышляет насилие над Габрокомом, воспылав к нему страстью. Однако Габроком произносит следующую речь: «О, несчастный дар красоты! Столь долго сам я соблюдал целомудренность, и лишь для того, чтобы теперь уступить постыдному сладострастию пирата! Зачем мне и жить тогда, если из мужчины я стану проституткой? Я не стану подчиняться его желаниям, лучше умереть и сохранить свою чистоту».

Совращение мальчиков в любом случае активно осуждалось. Например, в комедии Анаксандрида говорится: «О, маленький мальчик в расцвете юности, какими чарами или соблазнительными речами смог бы кто-то преуспеть в том, чтобы его поймать, если не с помощью искусства рыбака?» В комедии Батона разъяренный отец жалуется на философа, который развратил его сына фальшивым учением.

Далее, всегда порицался мальчик, который продавался за деньги или другое вознаграждение. Я уже подтвердил этот цитатой из «Богача» Аристофана, и поэты не устают ностальгически вспоминать старые добрые времена, когда мальчик в награду требовал птичку, синицу, вертишейку, малиновку, перепелку или даже мяч для игры и прочие безделицы.

Надо заметить, что и женщины, как и следовало ожидать, плохо относились к любви мужчин с мальчиками, поэтому в комедии неизвестного автора одна из них говорит: «Мне наплевать на мужчину, который тоже хочет мужчину».

То, что гетеры осуждали гомосексуальные связи своих клиентов, само собой разумеется, но это еще и подтверждается диалогом двух гетер Хелидонии и Дросы в «Разговорах гетер» Лукиана. Дроса получила записку от ученика Клиния, где он сообщает, что не может больше приходить к ней, поскольку учитель Аристеней следит за каждым его шагом.

«Дроса. Но я погибаю от любви! Однако Дромон говорит, что Аристеней какой-то педераст и под предлогом обучения живет с красивейшими юношами; и что он, оставаясь наедине с Клинием, разглагольствует, суля ему, будто сделает его чуть ли не равным богам; и что он читает с ним какие-то речи древних философов о любви к ученикам и вообще не отходит от юноши. Дромон даже грозил, что перескажет это отцу Клиния.

Хелидония. Тебе следовало угостить Дромона.

Дроса. Я его угостила, да он и без того за меня, потому что сохнет по моей служанке Небриде.

Хелидония. Не унывай, все будет хорошо. А я намерена написать на стене в Керамике ^[145], где обычно прогуливается Архитель, «Аристеней развращает Клиния», чтобы этим поддержать сплетню Дромона.

Дроса. Как же это ты напишешь незаметно?

Хелидония. Ночью, а уголь добуду откуда-нибудь.

Дроса. Отлично! Только выступи со мной, Хелидония, в поход против этого шарлатана Аристенея!» ^[146]

Естественно, в нашу задачу не входит в настоящем исследовании более подробно разбирать различные теории, особенно медицинские, с целью общего решения этой проблемы. Это было бы также излишне и потому, что различные теории и попытки объяснения уже были четко и ясно изложены в классической книге Гиршфельда, но также и потому, что любовь греков к мальчикам – а только о ней мы здесь и говорим – вовсе не нуждается в разъяснении в качестве явления, трудного для понимания. Некоторые вопросы исторического ее развития мы все же рассмотрим.

Утверждение Гёте о том, что «любовь к мальчикам стара как мир», подтверждается и современной наукой. Самые древние литературные свидетельства этого явления уходят корнями более чем на 4500 лет, и египетские папирусы свидетельствуют о том, что педерастия не только была широко распространена в Древнем Египте, но и принималась как само собой разумеющееся в отношениях между богами.