Сверхнормальные. Истории, которые делают нас сильнее - читать онлайн книгу. Автор: Мэг Джей cтр.№ 23

Вот так у людей появляются секреты, которых не должно быть. Скелеты в шкафу. Мусор, заметенный под ковер. Место, где закопан труп. Мы думаем об этих скелетах, мусоре и трупах как об информации, которую умышленно, тактически скрываем от других, хотя иногда, а, возможно, и обычно, храним свои секреты автоматически и по целому ряду причин ^[164]. Страх лишает нас дара речи. Из-за отсутствия четких представлений мы остаемся без слов. Люди, окружающие нас, намекают нам или даже настаивают на том, что о некоторых вещах лучше не говорить. Надо сказать, сверхнормальные люди редко стараются скрыть что-то намеренно, и потом, гораздо позже, понимают, что многое держали в секрете не только от окружающих, но и от самих себя. Достоевский предельно четко описал это в повести «Записки из подполья»: «Есть в воспоминаниях всякого человека такие вещи, которые он открывает не всем, а разве только друзьям. Есть и такие, которые он и друзьям не откроет, а разве только себе самому, да и то под секретом. Но есть, наконец, и такие, которые даже и себе человек открывать боится, и таких вещей у всякого порядочного человека довольно-таки накопится» ^[165]. Проблема в том, что, имея много тайн и секретов, хранящихся в его сознании, человек может чувствовать себя не слишком порядочным, и это порой вызывает у него неясное, но стойкое и мучительное чувство, что он не только имеет секреты, но и живет во лжи.

Журналист Чарльз Блоу описывает это чувство в своих мемуарах, рассказывая, как ему удавалось вести себя как обычно после того, как он ребенком подвергся сексуальному насилию со стороны родственника: «Мне пришлось выучить самый полезный и опасный урок из всех, какие только может выучить очень сильно обиженный ребенок: мне пришлось научиться лгать самому себе… В маленьком доме нигде не спрячешься. Мне пришлось соорудить пространство в пространстве, безопасное место где-то в глубине своего сознания, за видением и перед знанием… Так же с секретами поступали люди в нашем городке и нашей семье. Неважно, что это было — ни слова об этом. И ни к чему хорошему подобное зажимание голоса в тиски привести не могло» ^[166]. Блоу не мог чувствовать себя в безопасности в своем доме, поэтому выживал, найдя в собственном сознании уголок безопасности, отстранившись от знания того, что с ним случилось. Он говорит, что научился «лгать самому себе», но на самом деле то, что так красиво описывает журналист, не что иное, как путаница, которая возникает у детей и взрослых, когда секреты, ложь и незнание сваливаются в кучу.

* * *

Но вернемся в Калифорнию 1976 года. Той осенью дети из похищенного террористами автобуса вернулись в школу, и большинство из них учились ничуть не хуже ^[167], чем до этого страшного происшествия. Однако многие ребята думали и фантазировали о том, как в следующий раз будут в такой ситуации героями или, точнее, большими героями ^[168], чем во время первого похищения. И самое страшное, об их фантазиях практически никто не знал. Они представляли себе сюжеты мести или успешного побега на случай, если когда-либо опять столкнутся с похитителями. Некоторые тайно готовились к этому, усиленно занимаясь спортом и даже упражняясь в применении оружия, чтобы в будущем дать более решительный отпор, то есть мобилизовать реакцию «бей или беги», которой они не смогли в полной мере воспользоваться в тот летний день. Пусть и тайно, многие из них считали похищение своей историей происхождения, хоть и предпочитали не вспоминать о нем. Любопытно, что позже в том же году одного из мальчиков из автобуса узнали в Диснейленде, и кто-то из любопытных посетителей спросил, не был ли в числе похищенных учеников. И что, как вы думаете, он ответил?

«Нет, я вообще не из Чоучиллы» ^[169].

В 1955 году психологи Эмми Вернер и Рут Смит, сами того не ожидая, начали на Кауаи, «острове-саде» Гавайских островов, поистине новаторское исследование в области психологической устойчивости, которое длилось несколько десятилетий. Объектами изучения стали 698 младенцев из азиатских, белых и полинезийских семей, — все малыши, родившиеся на острове в том году. Некоторые родители были чрезвычайно бедны и не имели образования и работы. Члены многих семей страдали алкоголизмом или психическим заболеванием. Вернер и Смит выдвинули гипотезу, что чем с большими трудностями сталкиваются дети с первых дней существования, тем больше проблем у них будет по мере взросления. Разумеется, это вполне резонное предположение, но оно относилось к числу гипотез, которые к 1950-м годам не были эмпирически подтверждены исследованиями на базе масштабной статистической выборки, особенно за длительный период, начиная с момента рождения испытуемых. Итак, чтобы решить эту задачу, психологи, педиатры, специалисты общественного здравоохранения и социальные работники наблюдали за почти семью сотнями граждан Кауаи со дня их появления на свет до достижения ими среднего (так называемого медианного) возраста ^[171].

К сожалению, приходится признать, что отчасти Вернер и Смит были правы. Две трети младенцев, включенных исследователями в группу высокого риска, то есть те, кто в детстве столкнулся с четырьмя или более негативными жизненными обстоятельствами, в возрасте десяти лет имели серьезные поведенческие проблемы либо трудности с учебой. В восемнадцать лет они страдали психическими заболеваниями или совершили то или иное правонарушение; многие девушки из этой группы очень рано забеременели. Но вот чего Вернер и Смит не ожидали, так это того, что, несмотря на не слишком удачный старт в жизни, треть детей из группы высокого риска стали «компетентными, уверенными и заботливыми взрослыми» ^[172]. Они получили хорошее образование и лучшую работу, чем их родители. Они сумели избежать наркомании, развода и бытового насилия, с которыми были отлично знакомы в детстве; нашли хороших, поддерживающих их спутников жизни и создали благополучные, любящие семьи. Вернер и Смит назвали их «уязвимыми, но несокрушимыми» ^[173].