Мой (не)любимый дракон - читать онлайн книгу. Автор: Валерия Чернованова cтр.№ 4

К счастью, то же самое могу сказать и о мёртвых. Если в Ледяном Логе и водились призраки, то я пока что не имела счастья с ними познакомиться. Надеюсь, так будет и дальше. Хватит с меня потрясений и переживаний.

Теперь пусть Герхильд переживает и потрясается. От моих признаний. Чувствовать ему полезно. А мне полезней всего будет во всём сознаться. Только бы Блодейна раньше времени не узнала о том, что Скальде знает. Не прощу себе, если пострадает Лёша! Или мама с бабушкой…

Эта мысль, уже бесконечно долго точившая моё сознание, заставляла замедлять шаг, оглядываться назад, кусать в волнении губы и ещё отчаянней желать быть обнаруженной.

Но бравых вояк нигде не было видно.

Никак не напируются.

Исповедоваться этому Фиг-Кто-Отнимет-Мою-Добычу было страшно. Я боялась не столько за себя, сколько возможных последствий, которые, не дай бог, придётся расхлёбывать Лёше.

С другой стороны, Скальде ведь не какой-нибудь сопливый маг-недоучка. Тальден как-никак. Будущий правитель. А Блодейна пусть и супервумен, но и на такую, уверена, найдётся управа.

Главное, чтобы понял. Чтобы не оттолкнул…

В покоях наследника мне прежде, в отличие от одной златогривой бестии, бывать не приходилось. Лишь однажды видела широкие резные двери, закрывавшие вход в святая святых. Нам их продемонстрировала эссель Тьюлин, когда проводила экскурсию по Ледяному Логу. И сказала, что после женитьбы (в случае, если Герхильдова избранница не финиширует в саду в виде ледяного памятника), новоиспечённый правитель и его новоиспечённая ари переберутся этажом выше. В покои, которые раньше занимали император с императрицей.

Интересно, отчего они умерли? Скальде едва перевалило за тридцать, значит, и родители его были ещё достаточно молоды. Для тальденов и алиан пятьдесят-шестьдесят лет — не возраст. И тем не менее прежние правители ушли из жизни.

При виде стражника, выводящего рулады у заветных створок, я испытала двойственное чувство: радость, что всё складывается так замечательно просто, и тревогу, а вдруг своим признанием сделаю только хуже.

И вообще, может, Скальде уже десятый сон видит. Или, что более вероятно, злющий лежит в своей кровати и считает перепрыгивающих с облачка на облачко дракончиков, борясь с бессонницей. А тут я нарисуюсь с душещипательными историями.

И раздраконю его ещё больше.

Повернула было обратно, но тут же отругала себя за малодушие. Наверное, тело накладывает на сознание свой отпечаток. Ещё немного, и тоже превращусь в трусиху, какой была Фьярра.

Горячо попросив Фортуну в порядке исключения хотя бы сейчас не поворачиваться ко мне филейным местом, на цыпочках, стараясь не производить ни звука, пересекла галерею, оглашаемую храпом, приумноженным гулким эхом.

Укоризненно покачала головой, поравнявшись с явно пребывавшим подшофе охранником (много он в таком состоянии здесь наохраняет), упёрлась ладонями в прохладное дерево и бесшумно скользнула в полумрак незнакомой комнаты.

Словно мотылёк полетела к свету, к манящему теплу каминов. К нему… К своему теперь уже любимому дракону, к которому меня тянуло, словно он был гигантским магнитом, а я ничтожной песчинкой металла.

Шаг, другой. Сердце ускоряло свой ритм, стучало оглушительно громко. Но не от страха. От радости, что наконец сброшу с себя груз обмана. Наконец всё ему расскажу.

Признаюсь во всём. И самое главное тоже скажу. Что я его…

Лю…

Мысль рассыпалась пеплом.

И глупый мотылёк, опалив себе крылья, теперь трепыхался в агонии, сгораемый в пожаре собственных чувств.

Их было слишком много. Слишком много смятения, обиды. Злости. Они обрушились в одночасье. Выжгли всё внутри смертоносным пламенем. И продолжали жечь, превращая меня в жалкие угольки. И сердце, обожжённое, кровоточащее, почернев, рассыпалось невесомыми хлопьями.

Когда увидела его.

Их…

Тальден не спал. Не страдал бессонницей и не пересчитывал дракончиков. И ревностью тоже больше не мучился. Нельзя ревновать и при этом так крепко, так страстно сжимать в объятиях совершенно голую б… Ну пусть будет графиню.

Будто во сне, в своём ожившем кошмаре, я видела, как д’Ольжи бесстыдно к нему прижимается. Отвечает на сумасшедшие поцелуи, растекается липкой лужицей от беспорядочных, жадных ласк. Жмурится и едва не мурлычет от удовольствия, всё больше распаляя своего господина.

Вон и рубашка уже по швам трещит. Интересно, успеют хоть до кровати добраться? Или распластаются прямо на полу.

Меня затошнило. Вздрогнула, почувствовав на себе скользкий взгляд ядовитых зелёных глаз. Будто гадюка по лицу проползла, царапнув мне кожу холодной, омерзительной чешуёй. А может, и не заметила меня эта выдра…

Я отшатнулась, мечтая убежать и в то же время борясь с желанием ворваться в спальню и оттаскать змеючку за волосы. Все их к чертям собачьим повыдирать!

Ох, как же давно я об этом мечтала… Но… Кто я такая, чтобы закатывать сцены ревности? Я ему не жена. Не его ари. Я и невеста-то фальшивая.

Такая же фальшивая, как и чувства этого мужчины.

Впрочем, кого обманываю — не было никаких чувств. Так, возможно, влечение. Спортивный интерес.

Герхильд ведь Ледяной.

А Ледяные, как известно, не умеют любить.

Пусть Далива топит лёд его сердца хоть до Второго пришествия. А я…

Я постараюсь своё сделать ледяным.

— Анна… Аня, нам надо поговорить, — звучало подозрительно мягко, мёдом, только что выжатым из сот, растекаясь по моему сознанию. — Аня-а-а… Да проснись же ты! — Теплота в голосе сменилась колючим морозцем.

— Я не сплю, — буркнула в наволочку, всю мокрую от слёз (надо же, сколько во мне, оказывается, помещается жидкости), и ещё крепче обняла подушку, не желая поворачиваться к раскипятившейся шантажистке.

— Я знаю о том, что произошло между тобой и этим герцогом.

— Очень за тебя рада. — Зажмурилась, и слёзы прозрачными дорожками снова принялись расчерчивать моё пылающее, как факел, лицо.

Не удивлюсь, если от всех этих переживаний у меня подскочила температура. Я чувствовала себя проснувшимся вулканом, даже несмотря на то, что сердце заиндевело.

— Не плачь, — прошелестело над ухом… ласковое. — Хочешь, накажу его. Заставлю заплатить за каждую твою слезу!

Последнее прозвучало ну очень кровожадно и было весьма неожиданно. Даже боль, голодным шакалом вгрызавшаяся не только в рваную плоть, всё ещё вяло трепыхавшуюся в груди, но и в воспалённое сознание, на время меня оставила. Её вытеснило удивление.

Я точно с Блодейной разговариваю?

Или уже помешалась на почве сердечных переживаний и вижу галлюцинации.