– Не издевайся, дорогой Боб. Ты прекрасно знаешь, что стал нашим приемным братом…
На серые, блестящие как клинок глаза ковбоя навернулись слезы.
– Не близкая дорожка от Черепашьих гор, – продолжал он, не отвечая на ласковый упрек. – После долгих дней и ночей, проведенных в поезде и дилижансе, я добрался наконец до Баркервилла и, будучи весьма стеснен в средствах, остановился в одной кривой (чтобы не сказать слепой) гостинице
[126]: ее посещают люди более чем сомнительной репутации, грязная пена Баркервилла и прилегающих к нему приисков. Это было вчера вечером. Я, естественно, хотел услышать что-нибудь о «Свободной России», о дядюшке Перро, о его племянниках. Неожиданно новости оказались невеселыми, о вас говорили словно об обычных ковбоях, бросивших ранчо и приехавших сюда погулять. Умышленно поддакивая клеветникам, я многое узнал: об убийстве директора компании, об аресте Жана и приказчика, доставивших в муниципалитет убийцу, о выдвинутых против них обвинениях, об аресте Жака, приехавшего вслед за пропавшим братом, и, наконец, об ордере на арест, приготовленном для тебя, тоже как соучастника убийства.
– Какое-то безумие!
– Гораздо хуже – разыгранная с профессиональным блеском чудовищная партия! Получив эту информацию, я поскорее добрался до «Свободной России», чтобы помочь хотя бы тебе избежать тюрьмы. Дом оказался вверх дном. В одной из комнат валялись остатки сейфа, распавшегося, словно он из картона. Мне посчастливилось сначала открыть один ящик, чудом уцелевший после грабителей, а потом в трактире Сэма встретить двух своих давних друзей – куда ни кинь, везде знакомые! – порядочных бузотеров, но славных малых и по-своему честных. Новость, которую они сообщили, меня насторожила: хозяин трактира поит всех бесплатно и вволю. О тебе я заговорил как бы между прочим. И тут же один из приятелей заглотнул наживку. «А, это тот самый юнец, новичок, который выдавал зарплату. Он вон в той стороне! Ищите, но не рассчитывайте на нашу помощь – ни за золото, ни за серебро. Мы сейчас развлекаемся да к тому же задарма!» Информация была точной. Я искал тебя и, по счастью, нашел, дорогой мой малыш. Вот и все. А теперь за дело.
– Не считаешь ли ты, что нам лучше перебраться поближе к городу?
– Только не днем – боюсь, нас арестуют. Нужно дождаться вечера. Смотри-ка, всадник!
– Это почтальон, который приносит на прииск письма и телеграммы.
– Может быть, у него есть что-то для тебя, вернее для нас? Эй, Джон, остановись!
Англичане и американцы любого китайца зовут Джоном. Джон Чайнамэн
[127]. Оглянувшись на крик, житель Поднебесной империи останавливает мула и спрашивает Боба, что он хочет.
– Есть ли письма или депеши для администратора прииска господина Перро или для братьев де Варенн – Жана, Жака и Франсуа?
– Я не знаю. Посмотрю, когда подойду к дому. Нам запрещается отдавать почту вне дома. – Почтальон явно напуган колким взглядом этого невысокого паренька, определенно не расположенного подчиняться правилам.
– Хватит сказки рассказывать! Давай сумку!
– Нет! По правилам…
С грубостью истого американца, вошедшей уже в поговорку, не тратя больше времени на слова, Боб схватил почтальона за ногу, крутанул над мулом, шмякнул о землю, затем приподнял за косичку, заплетенную на голове, сильно ударил кулаком по курносому носу и без дальнейших объяснений отнял сумку.
Для китайца лучший, если не сказать единственный аргумент, который он понимает – сила. Поэтому почтальон даже не протестовал, пока Боб перебирал письма, адресованные золотоискателям.
– Вот, – воскликнул он, решив уже было отказаться от поисков. – «Господину Перро, “Свободная Россия”, Карибу, Британская Колумбия». Письмо из Соединенных Штатов. Поскольку вашего дядюшки нет, открой письмо сам, Франсуа. Это в общих интересах. А ты, мэтр Джон, садись на своего мула, бери доллар и двигай дальше! Мы же, малыш, давай вернемся в лесок, из которого так хорошо просматриваются окрестности. Что в письме?
– Прочти сам, – озабоченно произнес юноша, пробежав строчки глазами.
– Но оно на французском, я не все пойму.
– Тогда слушай!
«Олимпия, 25 июня 1886.
Дорогой мой Перро!
Наугад посылаю вам это письмо без уверенности, что оно дойдет по адресу. За вами наверняка шпионят и всю почту просматривают. Но буду надеяться на чудо. Дело срочное. Наши противники торжествуют на всех фронтах. Эти пираты, связанные с администрацией или входящие в администрацию, могут отобрать прииск. По наивности я отправился протестовать против приказа о моей высылке к правителю-наместнику и сразу был брошен в тюрьму, хорошо еще, что не отравлен. Благодаря помощи одного врача мне удалось бежать и добраться до Америки, откуда и пишу».
– Так, значит, телеграмма была не от него, – прерывает Франсуа.
– Какая?
– Да восемь дней назад мы получили депешу о том, что все улажено. Не будь ее, дядя никогда не согласился бы отправиться с милордом охотиться на бигорнов.
– С сэром Джорджем Лесли?.. Он вчера вернулся.
– Ты в этом уверен? Ты его знаешь?
– Абсолютно уверен. Самого милорда я не знаю, но с его кучером, ковбоем из Дакоты, мы давние друзья.
– И что же?
– Он сообщил мне, что вернулся со своим хозяином из экспедиции. Убили двух бигорнов.
Молодой человек сильно побледнел:
– Понимаешь, дядя был проводником экспедиции. Если проклятый англичанин вернулся без него, значит… Ой, Боб, я боюсь даже думать. Кажется, это катастрофа…
– Ну, Франсуа, будь мужчиной. Нельзя бросать начатое. Твои братья в тюрьме, дядя тоже был, очевидно, арестован по возвращении. Поверь мне, эти факты связаны между собой.
– Если бы арестован… – Подавив дурное предчувствие, Франсуа ухватился за предположение друга.
– Теперь давай по порядку. Читай письмо дальше, а вечером я что-нибудь узнаю о вашем деле.
– Ты прав, Боб. В письме может быть очень ценная информация.
«Ссылка и преследования, – пишет месье Алексей, – сделали меня подозрительным. На адрес “Свободной России” могут посылаться фальшивые письма, депеши. Будьте осторожны. Ничему не верьте, абсолютно ничему. Я ни разу не писал вам, так как был заточен в одиночной камере…
Ситуация сейчас такова: хотят завладеть прииском, и для этого используются все средства. Поскольку сила не на нашей стороне, надо временно отступить, хотя бы для видимости. Речь идет о жизни и смерти, а я не хотел бы сокращать ваши дни, дорогой Перро. В таких условиях бороться невозможно, нас раздавят. Поэтому по получении письма бросьте все и приезжайте сюда – гостиница “Олимпия”, Вашингтон. Обдумаем, как выйти из этой ситуации с наименьшими потерями. Главное, не теряйте ни минуты. Действовать надо быстро. Жду.